Марк Кипр - Эхо из прошлого

– Серьезно?

– Ладно, не за детьми я полез, а за большим, жирным котом…

Ксюша улыбнулась.

– А если совсем серьезно?

Мужчина поведал о случайном падении матери на восьмом сроке беременности и поймал себя на том, что в корне изменил отношение к истории его появления на свет. Раньше появлялось некое сожаление по поводу того, что так вышло. А теперь эта история не вызывает у него никаких эмоций.

– Каким же образом вы встали на ноги?

– Поспособствовали препараты и физические упражнения.

– Никогда бы не подумала, что вы были прикованы к инвалидному креслу: Вы сейчас в прекрасной форме.

Никита пожал плечами.

– Так выглажу, наверное, первый год, раньше был худым. Да и зрение подводило, поэтому носил очки.

Слегка смущенно Ксения поделилась мнением:

– По-моему, на вас очки смотрятся довольно привлекательно…

В отличие от того человека, кем он являлся буквально пять-шесть лет назад, Никита хорошо чувствовал подтекст во фразах почти любого собеседника. И сейчас от него не ускользнул смысл, который она намеренно вложила в свои слова. Признаться, он не понимал, как реагировать. Нет, смущение не возникло – скорее, замешательство.

– Не могу вашу теорию ни опровергнуть, ни подтвердить, – улыбнулся мужчина.

Она перешла к более активным действиям:

– Если честно, мне понравилось наше общение. Могли бы мы его через время продолжить?

Никита замялся. Определенно у нее к нему возникло нечто вроде симпатии. И дело вовсе не в том, приглянулась ему Ксения или нет; он влюблен в Ульяну. Да, по-настоящему влюблен. Такого не испытывал ни разу, даже по отношению к Дарье.

Однако было убеждение, что до постели, если они продолжат общаться, у него с Ксюшей никогда не дойдет. Нет, безусловно, она крайне очаровательна, без преувеличения сексапильна, однако мысли ежедневно крутятся вокруг Ульяны.

Впрочем, Никита решил пока не принимать конкретных действий в сторону Ксюши. Как говорится, поживем – увидим.

– Я не против продолжить общение и готов обменяться контактами.

Так они и поступили.

Уже подходя к своему дому, девушка призналась:

– Я рада нашему знакомству. Надеюсь, я не слишком много отняла у вас времени?

– Для начала перейдем на «ты»?

– Конечно.

– Мне было приятно с тобой пообщаться, и, как я уже сказал, я никуда не спешил.

В дверях подъезда она предложила:

– Увидимся на выходных?

– Посмотрим…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На белом ковре были расположены старые, потрепанные фотоальбомы; на них падал свет переносного светильника, выхватывая на снимках каждого человека. Вот у полной бабушки на коленях сидит девочка, прижимая к себе мягкую игрушку – усатого кота. Вот вся семья дружно улыбается в объектив: та же девочка на руках отца с матерью счастливо улыбается в ожидании, пока «вылетит птичка». А вот… Ульяна принялась всматриваться внимательнее. Нет, она не ошиблась: и на этом снимке рядом с отцом тоже стояла Любовь Дмитриевна. Может быть, у той с отцом была интрижка? Ну а что, никому не чужды людские пороки… Предположим, про измены узнала мать Ульяны и под острыми эмоциями или в шоковом состоянии как-то отняла жизнь у супруга. Кстати, это предположение вполне объясняет ее скорый отъезд в неизвестном направлении.

Впрочем, Ульяна слабо верит, что отец когда-то женился на женщине, которая в дальнейшем его и прикончила. Просто… чтобы убить мужа, она должна была долгие годы терпеть от него побои – и то на ее месте большинство обычно уходят от тирана, а не лишают жизни. Либо на почве ревности. Но опять же верится с трудом.

Нет, по всей вероятности, Ульяна далека от истины. Кажется, она взяла на себя непреподъемную ношу. Конечно, если бы ей помогал Слава, то все было бы гораздо легче. Ульяна намекала ему на такую возможность, а он сделал вид, словно не понимает. Как правило, таким образом он поступает практически всегда, когда не желает во что-то лезть.

Кто-то постучался в дверь, и Ульяна пошла открывать. В подъезде стоял Иван с улыбкой.

– Привет! Разрешишь войти?

– Конечно, дядя. Разувайся в прихожей.

Сняв уличную одежду и обувь, мужчина обратился к племяннице:

– Чем занимаешься? Вячеслав не дома?

– Нет, я одна. Просматриваю старые снимки.

– Снимки? Зачем?

Она невольно скрестила руки на груди:

– Хочу найти зацепку в деле отца…

Иван с сожалением вздохнул.

– Ты так и не отказалась от этой затеи? Пойми, из этого ничего не выйдет – лишь потеряешь время и покой.

– Но почему бы мне просто не попробовать? Разве ты сам не хотел бы посадить убийцу своего брата?

Они прошли в гостиницу, и Иван заметил на полу фотоальбомы. Приблизился к ним, взял в руку фото, изображающее Мирослава с любимой собакой по кличке Пасть. Кличка пугающая, но брат выбрал ее по причине того, что в прошлом эта псина разорвала его покрышки. А так собака была дружелюбной, и, когда Пасть попала под грузовой автомобиль, Мирослав со слезами на глазах понес ее на заброшенное поле, чтобы закопать.

– Он очень любил ее, – проговорил Иван, не отрываясь от снимка. – Научил выслеживать зайца, а когда охота удавалась, давал большой кусок жареного мяса. Мать за это ругала – в основном за слюни на полу.

– Я плохо помню бабушку с дедушкой, запали почему-то в память их запахи: от деда пахло сеном, а от бабы – выпечкой…

Он расплылся в улыбке:

– Да, мама любила печь. В основном блины. Почему-то они у нее получались толстые, как оладьи; мы их с Мирославом брали на улицу в мороз и быстро уплетали, пока те были горяченькие.

Будучи малюткой, Ульяна гостила у дедушки с бабушкой всего несколько раз, отчего почти не имела представления о них.

– Но что именно ты стремишься найти?

– Без понятия. Человека, который сможет пролить свет на прошлое папы. Возможно, у него были враги, вражда перешла в убийство.

– Сильно в этом сомневаюсь. Брат всегда был неконфликтным человеком. Даже когда в возрасте пятнадцати лет какие-то неформалы отобрали у него велосипед, он отказался предпринимать какие-либо меры. А ведь мы предложили найти этих отморозков; да, они были гораздо старше, однако нас было около дюжины, и в то время наша пятая точка жаждала приключений.

– Вы их нашли?

Иван отрицательно покачал головой.

– Он так и не рассказал, кто они, сказав, что велосипед не жаль, все равно скоро выбрасывать. И в самом деле: буквально за четыре дня до этого происшествия отец подарил ему новый велик. Так что, можно сказать, Мирослав избегал конфликтных ситуаций.

– Но за что его отравили в таком случае?

С интересом во взгляде Иван слегка склонил голову набок.

– Ты так и хочешь докопаться до правды?

– Да, – коротко и твердо ответила она.

Отпустив на пол снимок, который все это время был зажат между пальцев, он сел в кресло.