Ия Савская - Разлюби меня, если сможешь

Но выбор мне, к сожалению, в очередной раз никто не предоставил. От жалости к самой себе меня отвлёк толчок в бок, потом еще один, отчего я вскрикнула и отскочила, как ошпаренная, тут же налетев на грузную тётку с баулами, которая одарила меня бешеным взглядом и отправила нецензурным словом очень далеко. Следом нескончаемым потоком на меня двинулась толпа пассажиров, только что сошедшая с прибывшего поезда, с сумками, плачущими детьми, уставшие, готовые смести всё на своем пути. Я от испуга не могла даже пошевелиться, хотя мозг истошно вопил "Беги!!!!".

Резким движением чьих-то рук я была спасена. И тут же на меня обрушился поток гневной речи моей двоюродной сестры:

– Ты, что ненормальная?! – истошно орала на меня Олеся, – Они бы тебя сожрали и даже не поперхнулись! Мало того, что вечно мне приходиться с тобой таскаться, так еще и отвечать за тебя надо! Сидела бы дома!

– Да с превеликим бы удовольствием! – огрызнулась я, – Да вот только, наверное, боятся тебя без меня отпускать! Контроль! – Олеся разозлилась не на шутку, а я, кажется, на мгновение пожалела о сказанном. Сейчас мне крепко влетит.

В отличие от меня, Олеся ездила к бабушке несколько раз в год. Постоянно искала повод для поездки, и чем больше, тем лучше. А всё потому, что у нее там любовь-морковь. С Сашей они встречались, если это можно так назвать, уже 2 года. Эта темноволосая девушка, среднего роста, имеющая пышные формы, которые так подчеркивали джинсы и простая белая футболка с глубоким треугольным вырезом, упёрла руки в районе своей узкой талии и приготовилась к монологу в мой адрес.

Моим спасением оказалась та самая тетенька, объявляющая прибывающие поезда. На этот раз громкое: «Уважаемые пассажиры! Поезд №138 «Москва-Самара» прибывает ко 2 платформе к 4 пути…..». А дальше мы бы всё равно ничего не услышали, даже если очень захотели. Потому что по мановению волшебной палочки поднялся гул голосов, люди вокруг нас схватили сою ношу и ринулись в сторону массивных деревянных дверей. Мы с Олесей тоже схватили сумки и натиском бегущей сзади нас толпы пассажиров были вынесены на перрон, где в нос ударил запах машинного масла, кофе и чего-то тошнотворного.

Остановившись с сестрой в стороне, чтобы перевести дух, я начала вертеть головой во все стороны, пытаясь понять, что источает ужасно неприятный «аромат», но ничего подозрительного не находила. Вокруг всё так же суетится народ. Люди сбились кучками и ожидают своего поезда. Продавцы маленьких киосков с печатной продукцией, игрушками и дорожной продукцией зазывают клиентов за «так необходимыми» им в пути товарами. Мини-кафе с выпечкой и кофе быстро обслуживают посетителей. Я передёрнула плечами – ничего подозрительного.

Олеся, казалось бы, ничего не замечала, всё это время она что-то изучала в своём мобильном, пока я глазела по сторонам. А потом сделала кивок головой, давая мне понять, что я должна следовать за ней. Я мелкими перебежками догоняла Олесю. Мне в нос ударил всё тот же ужасный запах, причину которого я пыталась выяснить. Только теперь, оказавшись в его эпицентре, я поняла откуда он.

Вдоль здания вокзала, выходившего на перрон, сидели люди на картонках. Не мытые, в грязной одежде. Кто-то из них спал, кто-то ел, а кто-то даже читал! Почему-то в прошлые годы я не обращала внимание на это «поселение», а оно, как мне кажется, было здесь всегда.

Была там и компания таких довольно молодых свободолюбивых граждан. Они смеялись, выпивали, курили и общались. «А вот на выпивку и сигареты нашли средства?» – не унимался мой внутренний голос.

От них и исходило это зловоние, усугубленное высокой температурой воздуха на улице. Вот казалось бы – закрой нос и топай! Вон, Олесе, совершенно до одного места! Так нет же, я замедлила шаг и уставилась на эту компанию, искренне не понимая, как можно было опуститься до такой жизни. Хотя не один раз смотрела по телевизору, как люди оказываются без документов, жилья и средств к существованию в большом городе и им ничего не остается, как стать заложниками сложившейся ситуации.

От толпы медленно отделился мужчина: затертые джинсы, на ногах сланцы, грязная, растянувшаяся до огромного размера футболка, отросшие волосы и борода, залоснившиеся и не помнящие об уходе. Запах, который как мне казалось, впитался даже в мои волосы, я в мгновение ока перестала чувствовать:

– Красавица, присоединяйся! Познакомимся? – улыбнулся он наполовину беззубой улыбкой, направляясь ко мне. Меня парализовало от страха, ладошки вспотели и ознобом прошибло тело. И это при том, что на улице неимоверная жара. Второй раз за последний час моё тело отказывалось подчиниться мозгу, который опять выдавал «Беги!»

– Ты, что, вообще дура! – перебивая слова мужчины, откровенно злилась Олеся. Нет, теперь мне точно не сдобровать. Да что ж за день то сегодня! Олеся схватила меня за руку и буквально поволокла за собой к нашему вагону по пути высказывая всё, что обо мне думает.

Наконец, мы оказались в вагоне. Я плюхнулась на своё место, тяжело вздыхая. Всё повторяется. Снова. Из года в год. Только в тот момент я ещё не знала, что совсем скоро буду так же, как и моя сестра, искать любой повод, чтобы поехать в так ненавистную мне деревню.

2

Проводница прошлась по вагону и громко попросила провожающих покинуть вагон. Люди стояли на перроне, провожали своих близких, радостно махали руками и слали воздушные поцелуи. Им с такой же взаимностью отвечали из вагона. Поезд несколько раз дёрнулся, послышался скрежет металла и характерный стук идущих по рельсам колёс, а затем почувствовалось мягкое покачивание. Я посмотрела в окно – провожающие, стоящие на перроне, менялись одни за другими, а вскоре и вовсе исчезли из виду. И на мгновение мне стало грустно.

Нас с Олесей не провожал никто. Типа мы уже взрослые, сами сколько раз ездили, какой смысл таскаться на вокзал, а потом обратно? Мы с родителями живём в городе Королёв – это пригород Москвы. Чтобы доехать до Казанского вокзала нужно было сесть на автобус, потом пересесть на метро. «Ездят на вокзал на своем автомобиле только отчаянные», – говорит мой папа. Времени затратишь в два, а то и в три раза больше, чем на метро. Стоять в пробках он терпеть не мог.

Мама очень занята в своём магазине. С тех пор, как она открыла «дело всей своей жизни», наше с ней и без того скудное общение, сошло практически на нет. Я уходила в школу – она еще спала, она приходила с работы- я уже спала. Её отдел женской одежды действительно имел успех. У мамы отменное чувство стиля, она тонко чувствует, зачем покупатель переступил порог ее бутика.

Короткие волосы, подстриженные под каре, выкрашенные в чёрный цвет, подчёркивали ее тёмно-карие глаза. Мама не была худой, но и полной её нельзя было назвать. В погоне за стройным телом она испробовала на себе, как мне кажется, все возможные виды диет и процедур. Поэтому в свои годы она выглядела, скорее, как моя сестра. Я всегда старалась отбиться от навязываемых мне модных нарядов, предпочитая практичность и удобство. Мама обижалась, и я сдавалась. Но, бесспорно, в школе я была одета едва ли не лучше всех, при том, что, меняя наряды, могла ни разу не повториться пару-тройку месяцев.