Анна Авакиану - Бенедикт

– И тебе здорово, добрый молодец, – отозвалась Дария, и они как-то значимо улыбнулись друг другу. Наверное, у них есть какая-то своя шутка по этому поводу… Как у многих людей, долго общающихся.

– Мучаешься? – спросил Ин, выхватывая у меня этот тяжеленный талмуд.

– Не то слово.

– А я вот люблю философию, – он быстро пролистал книгу.

– Знаешь, сегодня мне кажется, что ее любить могут только садисты, которым над студентами нравится измываться, – трагически заскулила я.

– Как наш попугай? – хихикнула Дария.

– Он у вас преподает? – оживился Ин, – «Я никогда не повторяю по два раза! Так, говорю еще раз, чтобы даже до галерки дошло – не повторяю!» – передразнил нашего препода Ин, и засмеялся.

Я залюбовалась, как солнце запуталось в его каштановых волосах, делая их золотистыми. Какой же он красивый… И зубы прекрасные, не то что у нашего препода – половина гнилых. Так, ясно, я сегодня вообще ни о чем не способна думать, кроме философа. Он отравил мой мозг. Он как очки на моей переносице, на стекле которых наклеена его мерзкая физиономия.

– Ин, поднатаскай Бенедикт, – предложила Дария.

– Требуется помощь? Я прибыл! – Ин положил руку на сердце, а у меня внутри все согрелось, Ура, сейчас я его приглашу домой, а там…

– Да, помоги мне, плиз! – я сложила руки в молитвенном жесте.

– Окей, когда пересдача?

– Ты уверен, что я завалилась? – оскорбилась я.

– Если мне память не изменяет, сейчас уже к философу прутся только те, кто не сдал.

– Ладно, сдаюсь, сдаюсь, – вздохнула я, – Завалилась.

– Давай тогда так, – Ин посмотрел на часы, – каждый день в «Магнолии», – это такое кафе со вкусными круассанами, я любила туда ходить. Хоть сама я выпечку не ем почти никогда, там чересчур много углеводов, запах свежего хлеба обожаю, – в четыре каждый день до пересдачи.

– Можем у меня, – предложила я, игнорируя поползшие вверх брови Дарии. Я быстро прикинула, как бы сплавить на это время Танни, и подумала, что так прямо ей и скажу – буду с кавалером. Танни отличная девчонка, она найдет себе занятие на это время.

– Какая разница?

– Посиделки дома не нанесут бюджету существенного удара! – пошутила я.

– Нет, это плохая идея, – серьезно сказал Ин, – дома всегда есть соблазн отвлечься на что-то, а в кафе больше сосредоточенности.

Наверное, он прав, но если учесть, что я собиралась отвлекаться именно на Ина, для меня место не принципиально.

Под чутким руководством Ина я смогла нормально подготовиться. Он так увлекательно рассказывал про этих плесневелых философов, что я легко запоминала. А может, это потому, что я готова была запоминать не то что каждое слово – каждый звук Ина.

– Бенедикт, ты внимательно слушаешь? – спросил он в один из дней нашей подготовки. Ин трескал круассан, и мне хотелось откусить кусочек от его рогалика. Но я берегла фигуру, поэтому передо мной на блюдечке лежали нарезанные овощи.

Я вздрогнула и зарделась. Черт, я последние две минуты только наблюдала за тем, как его губы двигаются, и думала о том… Ну, в общем, о сексе с обладателем этих губ.

– Нет, – решила покаяться. Вдруг сейчас разговор выплывает к нужной мне теме?

– А о чем ты думаешь? – ожидаемо спросил Ин.

– О любви, – честно сказала я. И облизнула губы, наклоняясь к столу, чтобы грудь выглядела еще аппетитнее.

– Бенедикт! – Ин неожиданно весело рассмеялся и потрепал меня по макушке рукой. Это был такой покровительственный, дружеский жест, что у меня внутри все потеплело. И накал эротизма тут же исчез.

Во многом моя любовь к Ину замешивалась на вожделении. Да, я его хотела. Ин обладал ленивой грацией хищной кошки, что всегда выглядит крайне сексуальным, и взгляд у него был с лукавицей, эдакий хитрый прищур.

– Девочкам не нужно изучать философию, – ласково улыбаясь, сказал Ин, – им нужно изучать историю костюма, или моды, или еще что-то из того, что им интересно.

– Танни с тобой бы не согласилась, – пробормотала я, млея от света, обливающего меня теплом, льющегося из его голубых глаз.

– Танни? Это кто?

– Ой, я же тебе не рассказывала… Я живу в съемной квартире с подругой.

– Такой же красивой, как ты? – хитро спросил Ин.

Я задохнулась от радости. Он меня считает красивой! О да, значит, он ко мне не равнодушен! Захотелось петь и плясать от восторга. Но Ин уже отвернулся, перелистывая огроменный том с замшелыми мыслями замшелых философов.

– Да, – решила я Танни польстить.

– Тогда почему она не согласилась бы с моей мыслью?

– Потому что, – я подбоченилась, как делала Танни, склонила голову к левому плечу и менторски завела, помахивая пальцами, держа при этом ладонь неподвижно, – «мужчины только льстят себя иллюзиями, что они умнее женщин. На самом деле они просто много веков подавляли женский интеллект, заставляя женщин заниматься только домом и хозяйством, пока сами развлекались, как хотели. А теперь это дает им повод каждый раз в споре тыкать : «Назови хоть одну женщину-ученого, кроме Кюри? Математика? Нобелевского лауреата?», занудные самцы!»

– Ого, – уважительно протянул Ин, и сделал руками круговое движение у переносицы, символизирующее очки.

– Да нет, она не заучка. Просто умная.

– Вот и бери пример, – призвал меня к порядку Ин, – сосредоточься.

– Хорошо, – вздохнула я, без малейшего желания возвращаясь к философии, пропади она пропадом.

И философию в итоге я сдала на «отлично». Потому что на экзамене мне не составило труда вспомнить ответы на все вопросы, потому что их мне рассказывал Ин. Я запоминала все, что он говорил… Мне нравилось наблюдать за движением его губ, когда он произносит слова.

Я не забыла свое намерение подсобрать побольше сведений о Ине и о его жизни.

– Так что, Дария, откуда ты знаешь Ина? – насела я на нее при следующей встрече. Я вытрясу из нее все, что можно вытрясти! Она после разговора со мной на пять меньше кило весить будет, столько инфы я натрясу! Я азартно потерла руки.

– Наши родители дружат. Мы с Ином дружим. Все логично?

Сначала я кивнула. Так часто бывает… И у меня долго была подруга, с которой я дружила потому, что родители наши дружили, и мы часто с ней оказывались в одной комнате.

Я внимательно всмотрелась в Дарию. Она чего-то не договаривает… Я это чувствую.

– Ладно, – сдалась она, – мы одно время встречались. Он был у меня первым.

У меня даже язык зачесался выспросить у нее все подробности, но я попридержала себя, инстинктивно угадав, что Дария все расскажет, если я не буду наседать. Если же донимать буду ее вопросами – замкнется.

– Мы встречались в школе… Ин был самым красивым парнем в нашем классе, девчонки по нему с ума сходили…

Да и сейчас ничего не изменилось.

– Знаешь, как в каждой школе бывает – есть самый красивый мальчик в школе, и самая красивая девочка. Ин и был тем самым мальчиком. И он знал о своей привлекательности. Это было видно по тому, как он себя держал. Но Ин не был ни бабником ни воображалой. Я влюбилась в него однажды, внезапно, хотя мы с ним еще в один детский сад ходили. Знаешь, как это бывает – вот дружишь с кем-то, он весь такой привычный и вроде как часть мебели, как кресло, в которое падаешь, если устал, и никакого внимание на его обивку не обращаешь. А потом Ин вдруг повзрослел, вытянулся, став высоченным парнем, оброс мускулами, и губы у него стали такими чувственными, и волосы стали красивыми, и лицо мужественным… И вот… Я сама ему призналась, и он провстречался со мной некоторое время, но мне казалось, что он меня не особо любит. И это заставляло меня еще сильнее сходить с ума по нему. Его отстраненность меня заводила. Я подумала, что секс нас сблизит, привяжет меня к нему, да и вообще, Ин такой сексуальный… Я сама его соблазнила. Он в этом плане ни шажка мне навстречу не сделал… Странно, – Дария хмурилась, – как будто у него в том возрасте не сносило башню от бушующих гормонов… Ну да ладно. Он был очень ласков со мной, мне не было больно, это был прекрасный секс, хоть и первый. У меня не было лучшего секса, чем с Ином. Но… Его чувства ко мне не стали сильнее, и он даже не предлагал мне секс еще и еще… Это я его домогалась постоянно. И… – она замялась, и я подумала, что ее все еще это волнует, – и в итоге он меня бросил. И сделал это так, что мне не было больно. Кончено, я страдала, но Ин был таким деликатным… Мне не в чем его упрекнуть, поэтому мы остались друзьями. Хотя наши родители и по сей день надеются, что мы опять сойдемся, и наши семьи породнятся, – хмыкнула Дария.