Юлия Рябинина - Нарушая тишину

Сестра выталкивает меня в коридор.

– Смотри поаккуратнее. На улице уже темно. Нигде не задерживайся, – напутствует.

Я поднимаю на нее взгляд. Даша тут же отводит глаза, но я успеваю заметить, как в них проскальзывает страх. Что же ей пришлось сделать, чтобы заполучить эти деньги?

Бодрой походкой захожу в двери офиса. Чувствую в груди трепетные вибрации. Сегодня первый день моей официальной работы. Я умница. Молодец. Я добилась того, чего хотела.

Боковым зрением ловлю на себе любопытные взгляды, не только мужские, но и женские. И это не удивительно! На мне короткая черная юбка, которая хорошо подчеркивает фигуру и открывает взору длинные стройные ноги, затянутые в колготки в мелкую сеточку, и элегантная блузка. В офисе строгий дресс-код, и мне пришлось постараться, чтобы не выйти за его рамки.

С одной стороны, я понимаю, что лучше не выпячиваться, но с другой – я хочу выделиться перед боссом. Не хочу быть одной из… многочисленных сотрудниц офиса. Хочу везде быть первой. И незаменимой.

Улыбаюсь своим мыслям. Видя реакцию людей, я понимаю, что добилась своего.

На полном позитиве вхожу в дверь приемной и делаю комплимент Нине, секретарше босса:

– Доброе утро! Хорошо выглядите.

– Угу, – слышу из-за стойки. – Как настрой?

– Боевой, – отвечаю.

– Вот и славненько, – натужно произносит Нина и поднимается со своего места, а у меня от удивления округляются глаза.

– Что? – пухленькие губы секретарши раздвигаются в ухмылке.

– Вы беременны? – зачем-то спрашиваю очевидное.

– Да нет, черт побери, муляж! – отвечает весело, покачивая свой живот из стороны в сторону, смеется.

А у меня по спине мурашки бегут. Я вообще стараюсь обходить беременных стороной. Когда вижу девушек с животом, то сразу же отворачиваюсь, ухожу, а тут… то, чего избегала, оказывается очень близко.

– Эй, с тобой все хорошо? Ты чего побледнела? – секретарша машет перед моим лицом рукой.

– Все… все хорошо, – хрипло отвечаю и увеличиваю расстояние с девушкой, отступая на несколько шагов. – Извини, мне нужно выйти на минутку.

Не дожидаясь ответа, вылетаю за дверь и, быстро перебирая ногами, иду в направлении туалетной комнаты.

Но от прошлого не скрыться: оно на меня наваливается как раз в тот момент, когда оказываюсь в одиночестве, запертой в замкнутом помещении.

Дашке тогда было шестнадцать. О том, что с ней случилась беда, никто не знал вплоть до того момента, пока она не стала причиной пожара на нашей даче.

Помню тот день до сих пор, так ясно, как будто вчера все произошло. Единственное, эмоции и боль потери притупились.

– Ваня! Дача горит! – оглушительный мамин крик сотряс квартиру. Ей об этом сообщила соседка по даче.

Мы тут же бросились из квартиры. Сели в машину, и папа, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, гнал на бешеной скорости в сторону дачного поселка.

Его лицо было суровым и одновременно тревожным. А мама, не сдерживая слез, все плакала и плакала. Мы все боялись одного: с Дашей могла случиться беда. Ведь вчера сестра уехала на дачу.

Дашу удалось спасти, пожар – потушить. А вот то, что она нам рассказала позже, уже никак не исправить.

Когда Дашка пришла в себя, выяснилось, что это она подожгла дачу. Родители чуть с ума не сошли, а вот причины, по которым она это сделала, нас поразили. Оказывается, Даша это сделала потому, что была беременна, а отцом ребенка стал парень, который ее изнасиловал.

Откровение сестры для нас было шокирующим. Мы несколько часов просидели возле дымящихся руин, которые остались от дома, в немом молчании. Каждый думал о своем.

– Мне так стыдно, – плакала Дашка. – Я не хочу жить. Не хочу рожать этого…

Она сжимала живот руками, как будто пыталась вырвать оттуда плод. Мама ее обнимала. Гладила по голове. Уговаривала. А папа… Папа был обескуражен и подавлен.

Но спустя некоторое время он вынес свой вердикт:

– Аборта не будет, Даш. Ты родишь ребенка, а что будет дальше, жизнь покажет.

Мама поддержала отца. А Дашка… Дашке ничего не оставалось делать, кроме как смириться.

Но жизнь решила все иначе.

Когда мы возвращались уже домой, в нас влетела фура. Мама погибла на месте – мгновенно, так как удар пришелся на ее сторону. Дашка потеряла ребенка. Папа стал инвалидом, а я… Я получила незначительные царапины – и это меня убивало больше всего. Я помню, как молила Бога о том, чтобы он вернул мне маму. Чтобы забрал мою жизнь, а ее вернул. Но этому не суждено было случиться. И вся моя боль, отчаяние, горе переросли в ненависть… к сестре. Я возненавидела Дашку. Сильно. Страшно.

– Ну? Что там у тебя? – встревоженно спрашивает секретарша, когда возвращаюсь обратно.

– Извини, пожалуйста. Давление скакнуло, видимо, – отмахиваюсь.

– В твоем возрасте и давление?! Что же будет через пару годиков? А когда забеременеешь? – бубнит Нина.

– Ой, это ты слишком далеко заглядываешь, – натянуто улыбаюсь секретарше и в этот момент чувствую, как со спины надвигается опасность.

Резко поворачиваюсь и упираюсь взглядом в широкую грудь Степана Геннадьевича. Его аромат дорогой туалетной воды ударяет в нос, заполняет легкие мгновенно. От этого немного кружится голова, и меня пошатывает. Но оступиться мне не дает жесткая хватка сильных пальцев, сомкнувшихся на моем локте.

– Осторожнее, Майя, – рокочет босс, и от его голоса в кожу словно миллиард иголок вонзается.

– Извините, – тушуюсь перед мужчиной.

– Доброе утро, Степан Геннадьевич, – вмешивает секретарша, разрешая неловкую ситуацию.

– Здравствуй, Ниночка. Майя, заходите, – босс подталкивает меня в кабинет, и я кидаю короткий взгляд на секретаршу: та растерянно хлопает глазами, провожая нас.

Когда мы остаемся со Степаном Геннадьевичем в кабинете одни, он наконец-то отпускает мой локоть, а сам широким шагом следует к своему столу.

– Ну, что застыла? Раз пришла, присаживайся, – холодно произносит мужчина, и я, встрепенувшись, стряхиваю с себя оцепенение, иду к своему столу.

– Простите, Степан Геннадьевич. Это все волнение. И еще… я не знала, что Нина Павловна… беременна, – последнее слово мне удается выговорить с трудом.

Замечаю, как у босса по лицу скользит тень и тут же исчезает.

– А что удивительного? Нина – молодая девушка. Замужем. Так что рано или поздно это должно было произойти, – отвечает босс, но в его голосе я улавливаю какие-то странные эмоции, то ли недовольство, то ли разочарование, не понять.

– Да, – коротко отвечаю, надеясь, что босс не будет продолжать эту тему, но…

– А позвольте задать вам вопрос несколько личного характера, Майя… – босс выдерживает выразительную паузу.