Юлия Рябинина - Нарушая тишину

– Да? – вскидываю брови и тут же присаживаюсь за свой стол, чтобы скрыть трясущиеся коленки.

– А как у вас с личной жизнью?

У меня от его вопроса воздух застревает в горле плотным комком.

– Кхе, – прокашливаюсь, прежде чем продолжить. – Нет. К сожалению, пока ее нет, – отрицательно качаю головой. – Да и времени нет. Сейчас у меня в приоритете карьера и карьерный рост. И сердечные дела мало волнуют.

Я говорю, а сама то и дело замечаю, что босс не сводит с меня взгляда.

– Ой, простите, я, наверное, много говорю, – смущаюсь снова.

– Нет. Нет. Не беспокойтесь, Майя. Мне вас действительно приятно слушать, – глубоко вздыхает Степан Геннадьевич, откидывается в кресле. – Я просто провожу аналогию между вами и моим оболтусом, и меня не покидает ощущение, что где-то я допустил ошибку в его воспитании. Где-то просчитался.

– Оболтус? – у меня вырывается нервный смешок.

– Да. Максим. Мой сын. Ну, я надеюсь, если у нас с вами все срастется, вы его еще увидите, и не раз. Только хочу предупредить сразу: у него отвратный характер и манеры. Не обижайтесь, а лучше не обращайте на него внимания, – говорит босс, и я делаю заметку в голове: не общаться с богатым мажором.

– Я не из обидчивых, – улыбаюсь.

– Я так и понял, что мне повезло заиметь вас в качестве помощницы. Но вы не расслабляйтесь. Вас еще ждут испытания. Сегодня первая встреча. Готовьтесь, – босс воодушевляюще улыбается.

– Я всегда готова, Степан Геннадьевич, – деловито поджимаю губы, напуская на себя важность. Открываю папку с бумагами, чтобы перечитать материалы встречи.

Я думала, ужин с инвесторами никогда не закончится.

Когда прихожу домой, то сразу направляюсь в ванную. Включаю воду и, когда температура становится для меня оптимальной, просто залезаю, раздеваясь. Боже! Я так паскудно себя никогда не чувствовала. Не в плане физической усталости, а в плане психологической. Я ощущаю себя выжатым до последней капельки лимоном. На душе так хреново, что даже стоять тяжело. Выставляю руки перед собой, опускаю голову. Не думала, что настолько пропущу через себя ту ответственность, которую возложил на меня босс. До сих пор не понимаю, зачем я все восприняла так буквально.

Мышцы сводит судорога, и в глазах темнеет. У меня сдают нервы. И я, тихо всхлипывая, чувствую, как первые слезинки, смешиваясь с водой, выливаются из глаз. Трусиха. Не ожидала от себя такого.

Перед внутренним взором прокручиваю нашу совместную поездку до ресторана со Степаном Геннадьевичем.

– Майя, – низким, вызывающим мурашки голосом зовет босс, я поворачиваюсь к нему.

– Да, – отвечаю, не сдерживания волнения от предстоящей встречи с инвесторами.

– Я хочу кое-что тебе сказать.

Неожиданно мужская ладонь ложится мне на колено, сжимает.

Я в недоумении округляю глаза. Смотрю сначала на босса, потом на его ладонь и снова на босса.

– Что вы делаете? – вырывается глухо, так как во рту у меня вмиг пересыхает.

– Вот об этом и хочу поговорить, – босс одним рывком пересаживает меня к себе ближе, и его горячее дыхание опаляет шею. От приступа дурноты у меня кружится голова. Дыхание застревает где-то на выходе из легких. – Ты мне сразу понравилась, как только увидел тебя.

Я каменею в его руках.

– Слушай, Майя. Я знаю, что ты девочка умная, даже очень, и меня это заводит. Так что предлагаю один раз: если согласишься быть со мной, я сделаю так, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Сделаю королевой.

Его сухие губы касаются моей шеи, ключицы. А я сижу и с места сдвинуться не могу. И ответить тоже не могу. Тело как будто не мое. Чужое.

– Я понимаю, что рано вывалил на тебя свое признание, – босс не отпускает меня, держит в объятиях. – Но ты такая сладкая, что ждать больше нет сил. Хочу тебя. Очень.

У меня шок от его признания. Он же взрослый мужчина! Да я ему в дочери гожусь! К тому же жену я его видела, она же совсем молодая! Зачем он ей изменяет?!

– Степан Геннадьевич, – его имя царапает мне небо, язык, – а ваша жена? Сын?

– Ой, малышка, это тебя вообще не должно волновать. Жена у меня далеко. Да и зачем ты вообще о ней говоришь? Ты к ней не имеешь никакого отношения. А Макс… он все понимает уже давно и знает, что у нас с его матерью давно разлад и она мне больше не интересна…

– Степан Геннадьевич, – я каким-то чудесным образом все же беру себя и контроль над своим телом в руки. Передергиваю плечами, пытаюсь сбросить цепкие пальцы босса с тела. – Я не хочу вас обижать, но… вы не в моем вкусе. Да и карьеру делать через постель в мои планы не входило. Если вас я не устраиваю как работник, то увольте меня сразу. Я не буду с вами спать.

Смотрю мужчине прямо в лицо. Глаза в глаза. Я не знаю, откуда во мне взялась такая безумная храбрость, но точно знаю, что делить постель со взрослым мужчиной не буду.

– Господи! – на лице босса рождается дерзкая похотливая усмешка. – Что же ты делаешь со мной, звереныш? Ты словно дикая кошка: пытаешься царапаться, но ведь в душе-то понимаешь, что это бесполезно. Ты только оттягиваешь время.

Фу! Фу! Фу!

Подставляю открытый рот под струи воды, промываю его.

Конечно же, я понимаю, что смыть поцелуй босса мне не удастся, но я все равно постараюсь. Хватаю мыло, с остервенением намыливаю рот. Полностью. Тру губы до боли. Какой же я глупой была, когда поверила в то, что Степан Геннадьевич оценил не мою задницу и длинные ноги, а ум!

Когда с мытьем рта заканчиваю, принимаюсь за все остальное. Сдернув с себя одежду, бросаю прямо тут же, на дно ванной, и, вылив полпузырька геля на мочалку, принимаюсь ожесточенно тереть те места на коже, которых касался мужчина. Отвратительное ощущение бесстыдства, въевшееся в кожу, уходит только спустя полчаса моих стараний, когда она уже горит огнем. Я наконец-то могу немного забыться, переключаясь на эту боль.

Выходя из ванной, я принимаю четкое решение, что завтра же уволюсь к чертовой матери! И пусть Дашка будет злорадствовать. Я перетерплю, но зато это будет не так постыдно, нежели продать свое тело боссу.

– А я уж думала, ты там утонула, – слышу голос сестры.

– Лучше бы, – бубню под нос.

– Эй! А ну-ка стоять! – окликает меня Даша в тот момент, когда я уже направляюсь в свою спальню.

Поворачиваюсь к ней.

– Чего? – уставшим голосом спрашиваю. – Только давай быстрее, а то с ног валюсь.

Дашка оказывается возле меня ровно через секунду. Хватает крепкими пальцами за подбородок, крутит голову в разные стороны.

– Больно же, – морщусь. – Отпусти.

– Что с губами? Почему такие пухлые и все в трещинах? – щурится, смотрит подозрительно. – А глаза чего заплывшие? Ревела, что ли? Обидел кто?

– Прекрати, – перехватываю ее запястье. – Что за допрос? Я вообще-то уже давно взрослая.