Клэр Вирго - Шагая по звездам

– Именно так.

– Тогда позовите к телефону моего отца, кем бы вы ни были. Немедленно. – В голосе прорезались властные нотки. В ответ она услышала смех.

– Так это малютка Шеннон! Эй, Джонни, тут твоя нареченная звонит. – Незнакомец продолжал смеяться, а потом в трубке раздался визгливый фальцет Харриджа.

– Шеннон? Ты… откуда? Где ты? – Голос был удивленным, словно она внезапно возникла на пороге.

– Я в больнице. А вот что вы делаете в моем доме? Кто снял трубку? Где Энни и мой отец?

– Ой-ой, сколько вопросов. Погоди, успокойся. Твой отец спит – ему нужно больше отдыхать после сердечного приступа. Я пришел проверить, все ли нормально. В конце концов, это теперь и мой дом тоже, ты не забыла? А трубку снял мой… кузен Кристофер. – Харридж чуть запнулся, словно сомневаясь в имени.

– Где Энни? Почему она не подошла?

– Она… Миссис Диккенс уволилась. У нее сдали нервы из-за твоего побега и болезни Уильяма. Со вчерашнего дня она здесь больше не работает.

– Но… – Шеннон начала было возражать, но поняла, что это бессмысленно. Лучше она спросит у папы. – Когда я смогу поговорить с отцом?

– Он очень слаб, почти все время спит, это ему на пользу. – Голос Джонатана был пустым и равнодушным. – Вот вернешься домой, и поговорите. А сейчас иди в палату, Шеннон. Тебе тоже не помешает больше отдыхать. Ведь скоро будет не до этого. Свадьба на носу. Все-все, иди. Кузен, попрощайся с Шеннон, она идет отдыхать.

– Пока, Шен. – Тон Криса был дурашливым.

В трубке очень внезапно раздались короткие гудки, и Шен замерла. Харридж сказал, что отец спит. Но, может, это неправда? Может, позвонить папе на сотовый?

Рассудив, что хуже не будет, бросила второй квартер в прорезь и набрала номер отцовского мобильного. «Абонент временно недоступен». Она повесила трубку и забрала выкатившуюся обратно монетку. Уже отойдя на пару шагов от телефона, вдруг развернулась и решительно набрала номер Энни, скормив жадному автомату кусочек металла. Длинные гудки. Два. Пять. Семь. И вдруг знакомый голос. Шен чуть не заплакала.

– Энни? Это Шеннон. Ты меня слышишь?

– Шен? Девочка моя, как ты? Где ты?

– Все хорошо. Я в больнице.

– Как все может быть хорошо, если ты в больнице? Мистер Харридж сказал, что к тебе никого не пускают.

Шен недоуменно нахмурилась.

– Неправда. – У нее зародились нехорошие подозрения. – Что он рассказал?

– Что у тебя травма головы, ты все время спишь и беспокоить тебя нельзя.

– Нет у меня никакой травмы, только ожоги на руках и все. Он соврал. – Настало время главного вопроса. – А как там мой отец? Харриджу я не верю.

– Ох, деточка… Мистер Уильям очень сдал за последнее время. Как будто пропал стимул жить. Почти не выходит из своей комнаты, весь какой-то угасший. И сразу постарел. Прости, Шен, я не хотела тебе это говорить, но…

– Ничего, Энни, все нормально. Харридж упоминал про сердечный приступ, что отцу очень плохо, и он постоянно спит.

– Не было никакого приступа. Но он и правда много спит. Мне кажется, что… – Энн замолчала.

– Что? Не молчи, пожалуйста.

– Это… не телефонный разговор, деточка. Давай я приду к тебе, и мы все обсудим.

– Конечно. Я в больнице Святого Стефана. Приходи завтра.

– Я приду утром, в одиннадцать.

– Хорошо, буду ждать. До завтра, Энни.

– До завтра, детка.

Шеннон повесила трубку и задумалась. Что такого важного хотела сказать бывшая экономка? Судя по голосу, та чего-то боялась. У Шен даже были предположения, чего именно. Она поежилась, запахнула на груди халат и побрела в палату. Было о чем подумать.

В ожидании Энни Шеннон не находила себе места. Заняться было нечем, телефон у нее отобрали, поэтому приходилось либо слоняться по коридорам больницы, либо пялиться в экран телевизора. Второе быстро надоело: ничего интересного она там не нашла, в новостях про них с отцом даже не упоминали, так что смотреть было нечего. Поэтому все свободное от процедур и осмотров время она проводила в холле больницы. Ей нравилось наблюдать за людьми издалека. Врачи и медсестры выполняли свою работу, а пациенты… Проще было сказать, чего они не делали: смеялись и плакали, кричали на сотрудников и тихо сидели, забившись в уголок, жаловались и ныли, устало ждали своей очереди, кто-то кричал от боли. Некоторые даже умудрялись спать в таком шуме.

Ее внимание привлекла суета у двери. Шен посмотрела туда и увидела носилки с лежавшим на них человеком. Во рту трубка, одежда вся в крови, вокруг суетились медсестры, слышны крики: «Готовьте вторую операционную», «Адреналин, быстро»… Каталка пронеслась мимо, чуть не сбив с ног, но она успела вовремя отскочить. Интересно, что случилось с этим человеком? Похоже на автомобильную аварию, но уверенности не было.

– Вот ты где!

Позади раздался знакомый голос, и она обернулась. Теперь уже бывшая экономка стояла, протягивая руки, и Шен бросилась в раскрытые объятия.

– Энни! Я так рада тебя видеть!

– Я тоже, деточка, – срывающимся голосом прошептала женщина, поглаживая ее по волосам. – Как ты тут? Дай посмотреть на тебя. – Она отодвинула Шеннон и осмотрела в головы до ног, задержав взгляд на руках. – Ну как же так, а?

– Да это ничего, Нэн. – Шен улыбнулась. – Заживет все, и следа не останется. Ты лучше расскажи, как там отец.

Экономка нервно оглянулась. Шеннон, заметив это, потянула ее к лифту. Поднявшись, они обе зашли в палату и плотно закрыли дверь. Сев в кресло, Энн стала рассказывать.

– Как только ты пропала, мистер Уильям стал сам не свой. И заправлял всем этот гнусный тип, мистер Харридж. – Экономка дернула плечами, будто от омерзения, и продолжила: – Половину слуг уволил сразу. Собрал всех и заявил, что теперь он хозяин дома. За месяц выгнал всех, кроме меня и садовника. А потом привел своих людей.

– А за что он их уволил? – Шен помнила слуг как абсолютно преданных, честных людей.

– Так за верность мистеру Уильяму. Подчиняться этой змее подколодной никто не хотел, вот он и злился.

– А что папа? Неужели даже не защитил никого? Ведь вы все долгие годы у нас работали.

Экономка вдохнула и отвела взгляд, а Шен напряглась.

– Энни, что случилось с папой? – В голосе были слышны слезы. Несмотря ни на что, она отца любила.

– Он почти из комнаты не выходит. Запил он, по-черному. Я его последний раз таким видела, когда мама твоя, помилуй, господи, ее душу, пропала. – Экономка приложила платочек к глазам.

– А я не помню, что он тогда пил. – Шен нахмурилась.

– Так ведь ты совсем малышкой была, тебе никто и не говорил. Сказали, что папа очень занят, работает – ты и поверила. Незачем ребенку такие подробности знать. А сейчас… Боюсь я за него, детка. – Голос Энни снизился до шепота. – Он из комнаты не выходит, почти не ест, ему слуги эти, пришлые, только бутылки из погреба таскают. И видеть он никого не хочет. Когда я еду приносила, даже внимания на меня не обратил. Сидел, уставившись в одну точку, и к бутылке прикладывался. И так каждый день. Я его разговорить пыталась, так он только посмотрел мутным взглядом и отвернулся. Ну я сдуру и пошла к поганцу этому, мистеру Харриджу. Опасения высказала. Мол, сердце ведь может не выдержать, надо что-то делать. А тот улыбнулся недобро и сказал, что позаботится об этом. Вот и позаботился. Наутро вызвал меня, сунул конверт и сказал, что я больше в этом доме не работаю. И на сборы дал два часа. А куда мне идти? Так и спросила у него. Он лишь рассмеялся и ответил, что его это не касается. Он мне денег дает, и я могу отправляться куда душе угодно, хоть к черту на рога. Еще и пригрозил, если кому-нибудь расскажу о том, что в доме творится, то мне не поздоровится. А когда я уходила, заявился этот «кузен», как Харридж его назвал.