Наталья Медведская - Когда цветёт акация

– Почему ты молчишь? – нахмурилась Юля.

– Думаю рано судить о его чувствах. Время покажет.

– Какая ты у меня, Аська, прагматичная. Неужели тебе не понравилось, как целуется Дан? Или у вас первого поцелуя ещё не случилось?

– Случилось. Но у меня возникло такое чувство, будто я для него просто желанный кусок мяса, ну или лакомый обед.

– Что за сравнение? – Юля села в кровати. – Фи! Мясо. Почему тебе так показалось?

Ася тоже села в кровати. Её карие глаза были грустные и печальные.

– Понимаешь, он шутил, веселил меня. Время от времени смотрел загадочным взглядом, и будто невзначай касался плеч, рук, талии. Но в этих прикосновениях не ощущалось души, словно он ощупывал товар: годится или нет? Я позволила ему поцеловать себя, уж слишком настойчиво он этого добивался. Но знаешь, снова поняла: механически он участвует в процессе, а его мысли где-то далеко. Если моё тело можно обмануть, то душу вряд ли. В глазах Дана не отражалось ничего, кроме обычной похоти.

Юля облокотилась о спинку кровати, укрыла ноги одеялом.

– А ты не могла ошибиться? Мне вот казалось: Гай улетал вместе со мной. То, что я испытала с ним, трудно передать словами.

– Я рада за тебя. Вдруг Холодов и, правда, тот самый единственный. Это было бы замечательно.

– Ась, не переживай. Вдруг твои чувства тебя обманули.

***

– Входи, не бойся. Можно негромко разговаривать. Хотя наша соседка ещё дрыхнет, делает она это в берушах, так что ничего не услышит. – Ася подтолкнула Диму, в нерешительности остановившегося на пороге комнаты.

Дмитрий обвёл глазами временное жилище подруг. Комната, разделённая на две неровные части, представляла собой забавное зрелище. На меньшей части, принадлежащей соседке Аси и Юли, уборка, видимо, делалась по мере необходимости, лишь когда куча хлама грозила пересечь черту, жирно проведённую маркером на линолеуме. На кровати, больше напоминающей логово беспризорника, спала девушка. Выглядела она живописно: половину её лица скрывала чёрная маска для сна, волосы, рассыпавшиеся по подушке, были длинные, густые и волнистые.

– Чего встал, как вкопанный? – тихо произнесла Ася. – Снимай штаны и садись на стул. – Она достала из тумбочки швейные принадлежности. – У меня как раз есть подходящие по цвету нитки.

Дмитрий, покосившись на спящую девушку, снял спортивные брюки, протянул их подруге.

– Как ты так ухитрился располосовать штанину? – удивилась Ася, разглядывая длинный разрез сбоку брючины. – Нет бы по шву порвал…

Дмитрий пробормотал:

– Сам не заметил. Почувствовал лишь, когда ноге стало холодно. На брусьях оказалась зазубрина, её нужно спилить, пока никто не поранился. Сумеешь зашить?

– Запросто.

Дверь комнаты со стуком распахнулась. Юля, держа в обеих руках по пакету, ввалилась в комнату.

Ася взволнованно прошипела:

– Тише ты. Если разбудишь Леру, скандала не оберёшься.

– А уже поздно, – процедила Лера, откидывая одеяло и садясь на кровати. – Сбросив с лица повязку, она вынула беруши из ушей. Взяв телефон, посмотрела на дисплей. – Какого чёрта! Сегодня выходной. Только девять двадцать утра. А вы тут раскудахтались как курицы. – Заметив незнакомого парня, сидящего на стуле в одних трусах, она не смутилась, а лишь с любопытством стала его разглядывать. – Ого. Уже и любовничков в комнату приводим.

Юля окинула сердитую соседку насмешливым взглядом, но ничего не сказала. Поставив пакеты на стол, принялась выкладывать покупки.

– Ась, пока ты зашиваешь штаны, я быстренько накрою на стол. Дим, ты с чем бутерброды будешь? С колбасой, сыром, с рыбой или с паштетом? А ещё я купила пирожинки.

– И с тем, и с другим, и побольше. – Дмитрий, протянув руку, снял со спинки кровати банное полотенце, прикрыл им голые ноги.

– Аллё?! Я вам, что пустое место? – разозлилась Лера. – Я смотрю, тут у вас шведская семья образовалась. Одна штаны чинит, другая жрать готовит. Прежде чем мужиков на нашу общую жилплощадь приводить, у меня надо разрешение спрашивать.

Ася показала на чёрную линию.

– Он не пересёк чёрту. По правилам нашего общежития с девяти до двадцати двух часов мы имеем право пригласить любого гостя к себе в комнату и для этого твоего разрешения не требуется. И если уж на то пошло, именно ты создаёшь нам неудобства: мы вынуждены приспосабливаться к твоему ритму жизни, а он далёк от нормального. Нам надоело ходить на цыпочках и разговаривать шёпотом. Именно ты нас будишь, когда глубокой ночью возвращаешься в общагу. Так кто у кого должен спрашивать разрешения?

Разъярённая Лера сбросила одеяло на пол и, подойдя к линии вплотную, заявила:

– Я живу так по необходимости, и объясняться перед вами не собираюсь. Если вас что-то не устраивает, можете выметаться из этой комнаты.

Она стояла посреди комнаты в одних трусах, тонком топике цвета хаки и почему-то вызывающе смотрела именно на Дмитрия. Он подчёркнуто равнодушно оглядел бледное лицо девушки, спутанную копну волос, топик, под которым вырисовывалась аккуратная грудь второго размера, голый пупок, простые хлопчатобумажные трусики, больше похожие на маленькие шорты, стройные ноги. И, хмыкнув, сделал заключение:

– Природа постаралась, но хозяйка данной фактурой распоряжается просто отвратно, – он небрежно махнул рукой. – Можешь одеваться. Меня не интересуют неряхи. Если девушка не умеет или не желает наводить порядок в комнате, то и себя не станет держать в чистоте. От таких надо держаться подальше, а то неровён час подхватишь чего-нибудь.

Лицо Леры покрылось алыми пятнами. Переступив через чёрную линию, она наклонилась к Дмитрию.

– Как ты смеешь! Хочешь сказать, что от меня можно подцепить заразу?

Он посмотрел в глаза девушки, горящие обидой, и пожал плечами.

– Запросто. Если не вшей от тебя заведёшь, так лишай или чесотку точно. Ты бы для начала умылась.

Лера глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула, сдерживая себя от желания вцепиться в красивое лицо парня. Его ярко-голубые глаза цвета весеннего неба смотрели на неё с лёгким презрением. Она вдруг увидела себя со стороны: неопрятную, с чёрными кругами вокруг глаз, в не свежем белье и смутилась. А от этого неловкого чувства разозлилась ещё сильнее.

– Больше всего я ненавижу таких благополучных деток как вы. Вам не нужно работать, чтобы обеспечить себя едой и одеждой, родители всё оплатят и поднесут на блюдечке. Ничего не знаете о жизни, а смеете презирать и указывать мне, – она задохнулась от негодования.

Дмитрий налил воды в стакан и протянул Лере.

– Выпей и успокойся. Наше знакомство началось неудачно. Ты ничего не знаешь о нас, а мы о тебе. Но именно ты создала о себе неприглядное впечатление. Как бы ты ни работала, – он махнул рукой, – доводить себя до такого состояния не стоит.