Марина Бонд - Верь и чувствуй

Сусанна вошла через помпезные двери торгового центра, раскинувшегося аж на семьдесят два этажа. Минуя презентабельный холл и пестрящий разнообразной рекламой первый этаж, она направилась к неприметной круговой лестнице, ведущей в «Подземелье».

– Салют, котятки! – поздоровалась она с сестрами-близнецами, совладелицами салона. За перегородкой, разрисованной граффити жужжала машинка Стикса – тату-мастера. Темные стены салона были выкрашены флуоресцентными красками и светились, придавая сюрреализм помещению. Из колонок звучала старая добрая «Wake me up when September ends» группы Green Day. На гостевом диванчике в виде губ Сальвадора Дали полулежали Карась и Червяк и залипали за видеоигры в своих телефонах.

– А вы чё тут трётесь? – Сусанна бросила сумку и попала в Карася. Обладая тщедушным телосложением, того согнуло пополам, когда она прилетела ему в живот. Червяк заржал.

– Им как обычно нечем заняться, вот и обивают здесь углы, – ответила за них Фурия – одна из сестер. Она собирала свои длинные фиолетовые с розовым дреды в пучок и смотрела на Сусанну через зеркало. Та подошла и плюхнулась в кресло рядом с ней. С другой стороны приблизилась Гарпия и стрельнула в сестру лукавым взглядом:

– А, по-моему, кто-то к кому-то подкатывает свои кокосы!

– А ты и бесишься, что не к тебе!

– Да сдался мне этот… полоумный. – Гарпия посмотрела на Карася, который развалился на сиденье дивана, закинул ноги в берцах на спинку и свесил голову с зеленым ирокезом вниз. Он продолжал увлеченно играть в телефон, даже высунул кончик раздвоенного языка. Как будто не ему только что прилетело сумкой. – У меня уже есть свое счастье.

Фурия недовольно поджала губы, но развивать тему не стала. Вместо этого переключила внимание на Сусанну:

– Ну, что, подруга, снимаем косы, плетем новые?

– Погнали!

Они дали друг другу «пять», и сестры приступили к работе. Одна срезала и расплетала одну половину волос, другая – другую. Они давно занимались всеми видами плетения волос, и им не было равных в этом мастерстве. А когда они работали сообща, дело продвигалось в разы быстрее.

– Сусанка, я все хотела с тобой поговорить насчет той аварии… ну, помнишь с мотоциклистом? – начала Фурия, спустя несколько минут. – Мне дико неудобно, что все так по-дурацки вышло! Я, правда, его не заметила в зеркале! Еще и тачку тебе помяла…

– Да ладно тебе. Нашла из-за чего переживать, – отмахнулась Сусанна. – Ты ж тока на права сдала. Тебе простительно. И опытные водилы не всегда их замечают. А за тачку тем более не парься – все давно выправили.

– И еще раз тебе спасибо, что выгородила меня тогда, сев на водительское место. Это ты здорово придумала. Благородно!

– Ты, конечно, лихо сообразила! – вставила, посмеиваясь, Гарпия. – «Ну-ка сдриснула!» и сама такая хренакс-хренакс. Только и замельтешили твои ноги по всему салону! И как тебе удалось так быстро, да еще и в такой тесноте перебраться вперед?! А Фурка ко мне на колени прыг и дрожит такая вся, трясется!

– И мне тогда знатно прилетело от твоих каблуков, так-то! – пожаловался с дивана Карась, указав пальцем на бровь. – Чудом сережку не зацепила, а то порвала бы все нахрен.

– Ничего. Тебя бы Фурка успокоила!

– Да ладно! Было и было! – почти весело заключила Сусанна.

– А помните, как мы кутили в ресторане на воде и перевернули его? – подал голос Червяк. – Вовка тогда в одном полотенце щеголял. Оно под водой спало, а караси, что разводили в том пруду, приняли его шарик за блесну и как давай охотиться за ним! – он рассмеялся, вспомнив, как тогда Вовку покусали за его причиндалы благодаря интимному пирсингу. С тех пор Вовка и стал Карасем.

– Смейся, смейся, – пробухтел он и ткнул его локтем в бок.

По радио заиграли техасские бородачи, и Стикс прибавил громкость.

– Интересно, что стало с тем парнем? – задумчиво проговорила Фурия.

– Он теперь мой личный водитель.

– Да, ладно! – она аж присела и заглянула Сусанне в лицо. – Дела! И как так получилось?

– Ну, я сказала папаше, что ему надо помочь. Типа скоро выборы и бла-бла-бла. Ведь из-за меня вся заваруха началась.

– Якобы, – поправила Фурия.

– И он не придумал ничего умнее, как приставить его моим водителем.

– И тот согласился?! – Червяк даже телефон отложил. Сусанна пожала плечами:

– Говорит, хорошо платят.

– Так я тоже могу быть твоим водителем! Ты закинь отцу удочку, пусть имеет в виду! – он подмигнул змеиным глазом контактной линзы ее отражению в зеркале, перевернулся и закинул ноги на спинку. И устроил целую потасовку с берцами Карася за удобное место.

– И как? Справляется? – спросила Гарпия.

– Сегодня первый день. Пока рано судить. Ему только гипс с ноги сняли. Разговорчивый больно. Но довез быстро, надо отдать должное. По каким-то «козьим тропам».

Сусанна погрузилась в воспоминания их разговора о той женщине на остановке с детьми и пакетом. А ведь он в чем-то прав. Она действительно никогда не была за чертой… да даже не то, что бедности – за чертой среднего достатка. И перед ней никогда не стоял выбор: работать ради денег или по зову сердца. Да она и не работала никогда. А впрочем, чтобы иметь выбор, нужно иметь для этого время…

Вскоре сестры сняли афрокосы, как следует промыли и прочесали Сусанне волосы и принялись вплетать черные с красным зи-зи. От Стикса вышел парень с обмотанной икрой, а за ним и сам мастер. Короткие синие дреды были собраны в хвост на макушке, и его голова напоминала ананас. Под распахнутой рубашкой с черной майки показывал всем язык Кейт Флинт. Низкая мотня на красных джинсах не давала сделать нормальный шаг, зато «Гриндерсы» ступали мощно и тяжело. Он перекинулся несколькими словами с девчонками, а потом вместе с парнями ушел. Оказывается, они ждали его. Общение с тату-мастером навеяло на Гарпию воспоминания.

– Слу-у-ушайте! Я недавно видела пацика с такой наикрутейшей татухой, ну просто закачаешься! – сказала она, когда парни свалили. Обычно, когда Гарпия видела что-то крутое, она непременно делала то же самое у себя. Так появились туннели в ушах, дреды с ниточками, завязочками, перышками, ракушечками и прочим хламом. Сусанна покосилась на нее. Казалось, ей уже некуда набивать новые тату – шея, руки, ноги, все видимые участки кожи были забиты. Она завязала узелок на косичке и стала показывать на себе:

– У него была татуха вот здесь, на шее сбоку, и немного рисунка выходило на контур лица. Изображение я разглядеть не смогла, то ли паутина, то ли что-то в этом роде. Но смотрелось просто отпадно!

– Матушка, ты шею свою видела? Там уже точку негде поставить, – прокомментировала Сусанна.

– Да, знаю, – она повертела головой, разглядывая в зеркало свою шею. – Вот бы еще одну иметь!