Екатерина Серебрякова - Однажды на девичнике

Утром, изнывая от жуткой головной боли, я кое-как оторвалась от подушки и придала телу вертикальное положение.

–– Пить, – всё, что могла сообразить и сказать я в тот момент.

В горле сушило нещадно, к тому же подташнивало и скручивало живот не то от боли, не то от голода. Неужели я вчера так сильно перебрала?

–– Проснулась? – в комнату вошёл Антон. Лицо парня выражало крайнюю степень недовольства, а руки провокационно то сжимались в кулаки, то разжимались.

–– Тош, который час? И принеси водички, будь другом, – просипела я не своим голосом и упала обратно на кровать.

–– Другом? Марго, ты в своём уме?! Да после случившегося даже мои внуки не будут друзьями твоим внукам!

–– Чего? – мои глаза округлились от удивления, и в теле даже появились силы встать с дивана. – Антон, что ты такое говоришь? У нас же свадьба общая скоро, дети общие будут, ну и внуки, соответственно, тоже.

–– В этом я очень сомневаюсь.

Ничего не объяснив, Антон вышел из зала. Несколько секунд я глупо хлопала ресницами и пыталась сообразить, что же произошло. Но пока в голове не всплывало ровным счетом ничего.

Заприметив на тумбочке бутылку с водой, я потянулась к ней, чтобы попить, но по пути рукой нечаянно снесла с журнального столика будильник и, кажется, уронила на пол телефон.

Вода несколько отрезвила меня, придала сил и уверенности по крайней мере на утренние разборки с моим женихом. А-то чего он какой-то бред несет? Это я с похмелья, а не он.

Антон не заставил себя долго ждать. Появился через несколько минут с новеньким макбуком, который я дарила ему на Двадцать третье февраля, в руках. Парень пару раз клацнул по клавиатуре и повернул гаджет экраном ко мне.

–– Полюбуйся, невестушка, – последнее слово Антон произнес с особой спесью в голосе.

Подняв округлившиеся от недоумения глаза на жениха, я все-таки пересилила себя и уставилась на монитор.

Судя по всему, я смотрела на запись с камер видеонаблюдения из клуба, в котором отдыхала вчера с девчонками по случаю девичника.

Вот Лёлька наспор за минуту выпивает три “Секса на пляже”, вот Катерина ломает каблук, пока пляшет на барной стойке, вот Леся с ошарашенными глазами сбегает от полуобнаженного официанта. А вот и я…целуюсь с каким-то парнем.

–– Тош.... – только и могу пробормотать, не до конца осознав увиденное.

–– Что? И это самое приличное, что я мог показать тебе. Ту дрянь из вип-комнат я даже пересматривать не хочу! Как ты могла, Марго? Накануне нашей свадьбы....

Сжав от гнева челюсти, Антон хлопнул крышкой ноутбука и удалился из комнаты. А когда по щеке побежала одинокая слеза, я услышала стук входной двери. Ушёл.

Первые несколько минут я не могла даже плакать, потому что не понимала ровным счетом ничего. Как я могла изменить Антону за неделю до нашей свадьбы? Нет, этого просто не могло быть! Какая-то чудовищная ошибка!

С надеждой я кинулась к ноутбуку, чтобы пересмотреть запись с камер еще раз. Вдруг это не я? Вдруг кто-то просто что-то перепутал?

Вот мы болтаем с девчонками, веселимся, творим всякие глупости. Около нас вечно крутится полуголый официант и парень неподалеку. Кажется, поцелуй именно с ним произойдет несколькими минутами позже.

Парень, а скорее даже мужчина, одет в темные джинсы, белую рубашку. В его руках стакан не то с соком, не то с каким-то коктейлем. Он постоянно косится в нашу сторону, но не подходит, даже не осуществляет попыток познакомиться. А когда с ним начинает заигрывать Катерина, и вовсе отходит на несколько метров.

А потом девчонки расходятся кто куда: кто на танцпол, кто в дамскую комнату, кто к компании парней за соседним столиком. Я остаюсь одна и осуществляю попытку познакомиться с наблюдателем.

Я что-то говорю, на записях не слышно, мужчина улыбается так по-доброму, посмеивается. Он не похож на того, кто будет затаскивать девушку в постель после пятиминутного знакомства в клубе. Но внешность, похоже, обманчива.... Хотя....

Спустя всего несколько минут разговора, я набрасываюсь на него со страстным поцелуем, прижимая к барной стойке. Камеры отчетливо передают, что инициатором нашей близости являюсь я, но никак не он....

А дальше запись обрывается. Видимо, там начинается та самая съемка из вип-комнат, которую Антон, наверное, удалил.

Боже, как я могла сотворить такую глупость? Это же вообще на меня не похоже! Я выпила-то всего пару глотков шампанского с девчонками, а такая пьянющая на видео, как будто осушила ящик водки.

Да и Антона я люблю больше жизни, мне никто другой не нужен! Ну как я могла посмотреть на какого-то незнакомца из клуба? Дура, Господи, идиотка!

Ругая себя всеми известными мне проклятиями, я проплакала больше часа. Попутно пересматривала запись с камер, делая себе тем самым больнее и больнее. Но я этого заслужила. Так мне и надо, помучаюсь! Как можно было доставить Антону столько боли?

Когда слезы, как и любая другая жидкость в организме, кончились, я заставила себя встать и словно тень отца Гамлета поплелась на кухню за новой бутылкой воды и, наверное, таблетками. Тройная порция аспирина – отличный завтрак после гулянки.

За несколько минут на кухне я принималась плакать еще пару раз. Когда увидела нашу с Антоном фотографию на холодильнике, когда нашла открытый любимый коньяк жениха. Даже выпил с горя....

Не имея больше физических сил плакать, я ушла с кухни в зал, завалилась на диван и набрала номер подруги. Идти в спальню, где было наше с Антоном семейное гнездышко, я просто не имела права!

–– Леська, – простонала я в трубку, когда на том конце раздалось многозначительное “угу” подруги. – Я изменила Тоше.

–– Чего?! – взвизгнула подруга. – Так, Даня, на тебе Кирюша. Накорми его кашкой и сам поешь. Не гундось, не гундось, это, в конце концов, наш общий ребенок!

Каждый раз, когда Леся ворчала на своих домашних или нянчилась с маленьким Кирюшей, я умилялась ее семейному счастью. А теперь мне хотелось рыдать от горя и беспомощности, потому что свой шанс на счастливую семейную жизнь я вчера, похоже.... процеловала.

–– А теперь спокойно и конструктивно.

–– Он показал мне с утра запись с камер, где я целуюсь с каким-то парнем из клуба. Говорит, что потом в вип-комнате я с ним.... В общем, свадьба, похоже, отменяется.

–– Погоди рубить с плеча! Ты уверена, что на камерах ты? Мы ведь вчера все вместе были, я с тебя глаз не спускала. И на моих глазах ты ни с кем не целовалась, – Леська, хоть и была взволнована не меньше моего, виду старалась не подавать. За два года счастливого материнства она научилась опекать нас всех как собственных детей.

–– В том то и дело, что на камерах точно я. Ты в туалет ушла, девчонки кто на танцпол, кто к парням каким-то. Как специально, честное слово!