Виктор Далёкий - Сказка о вечной любви

Вернувшись в дом, Душегуб Кинжалович столкнулся со старухой, которая убирала со стола посуду.

– Не знаю, поможет ли свиное копытце против волшебства Добранушки, – проворчала Заноза Болвановна.

– Вот мы ее волшебство и проверим, – скрипучим голосом произнес Душегуб Кинжалович. – А ты старая колдуй! Колдуй непрерывно! Ищи волшебную силу против волшебства Добранушки.

Скоро Душегуб Кинжалович захрапел на лежанке, направив ужасно острый подбородок в потолок.

Заноза Болвановна вышла из дома и начала колдовать. Всю ночь колдовала, кружила около дома и бормотала заговоры, насылала проклятия. Кости у нее болели так сильно, что она заламывала руки и подвывала. Злоба и ненависть переполняли ее. Колдовство не помогало ей. Под утро она узнала колдовство, которое ей поможет проникнуть в Поющие Ключи через волшебство тройного кольца охраны Добранушки, чтобы нанести ей сильнейший удар. Она зажала в руках свиное копытце опустилась на землю, упираясь в нее коленями и руками, подняла глаза вверх и быстро-быстро произнесла:

– Нечистая сила, прошу тебя, услышь меня. Чуф-чуфыр-чуфыра… Поросенок это я. – Она подпрыгнула и замерла на месте, напоминая жабу. Глаза вылуплены, рот до ушей, пузо до земли опущено, передние лапки короткие. Ну, жаба жабой. Поняла она, что не получилось колдовство. Рассердилась, ударилась о землю и закричала, завизжала от негодования и боли в костях. – Не так!.. Не так надо!.. Чуф-чуф-чуф… Чуф-чуфыр-чуфыра, услышь меня… Нечистая сила, прошу тебя. Где поросенок? Да это я!

Тут она квакнула, хрюкнула, подпрыгнула, перевернулась в воздухе и шмякнулась на землю свинья свиньей, а если приглядеться, то вылитый поросенок. Завизжала и побежала лесами, полями, болотами в сторону Поющих Ключей.

К утру поросенок вернулся уставший, грязный, по траве покатался, о камни почесался, подпрыгнул, перевернулся и сказал:

– Чуфыра-чуфыр-чуф…

О землю шмякнулся и снова стал Занозой Болвановной.

– Ой, косточки мои, кости, – сладко потянулась Болвановна, убирая свиное копытце в карман. – Наконец-то вы перестали болеть.

И тут из сумрачного предутреннего тумана выскочило на нее что-то противное, гадкое, мерзкое и, роняя на землю изо рта слюну с кровью, метнулся в сарай. Там загремело, рыкнуло и стихло.

– Не иначе Кровосос напился где-то чужой крови и вернулся. Чтоб глаза мои его не видели, страшилище ужасное, – пробормотала Заноза Болвановна и вошла в дом.

Особенно Болвановна боялась, когда Кровосос поднимал свой перепончатый, костистый воротник и скалил косые желтые зубы. А глаза начинали метать огненные стрелы. Тогда у нее пятки жутко чесались, коленки дергались и хотелось бежать без оглядки, куда подальше

Перед самым рассветом, когда все добрые люди спали непробудным сном, на мощном мотоцикле марки «Крутые Хари», на бензиновом баке которого красовалась надпись: «Мы гады», двое ехали по дороге. На мотоцикле спереди развивался черный пиратский флаг с белыми черепом и костями. Оба наездника ехали в страшных разрисованных рогатых шлемах, ужасных масках и кожаных куртках с длинными острыми шипами. На куртке у переднего наездника со спины виднелась надпись: «Гад». На куртке заднего легко читалась надпись: «Плохой мальчик». На заднем сидении восседал седок в маске уродливого дебила с огромной бейсбольной битой в руках. За рулем сидел гад в маске маньяка-убийцы. За ремень его куртки был воткнут внушительный тесак. На багажнике мотоцикла лежала толстая переметная кожаная сумка. Мотоцикл на огромной скорости свернул с дороги и врезался в беленький декоративный заборчик, который огораживал территорию Поющих Ключей. Заборчик с треском сырого яйца сломался, мотоцикл затормозил и остановился. Двое сошли на землю. Передний в маске маньяка-убийцы снял с багажника переметную сумку, надел на плечо и вынул из-за пояса тесак. Задний в маске дебила широко расставил ноги и покачивал битой в правой руке. Они переглянулись, переступили заборчик и пошли через фруктовый сад к пекарне, напевая:

Мы гады, гады, гады!

Чего ж вы нам не рады?..

Носы свернем мы набок вам

Под глазом сделаем фингал

Мы гады, гады… Гады мы!

Нож в спину – раз. И вам кранты!

Когда идем на дело мы,

Все брысь от нас.

Все в стороны.

Мы гады, гады! Гады мы!

Топор вам в спину и кранты!

Едва они вошли в сад и пошли под яблонями, как произошло непонятное. Налетел ветер, зашумели яблони и на незваных гостей обрушился град ударов.

– Застукали, – втянул голову в плечи Нахалыч в маске маньяка-убийцы и закрылся руками от ударов.

– Загремели, – вскрикнул Негодяич в маске дебила и испуганно огляделся.

На шлемы и под ноги им падали спелые яблоки. Оба перепугались до смерти и рванули из сада. Внезапно град ударов прекратился.

– Что это? – спросил Нахалыч. Одно яблоко упало прямо на рог его шлема и так осталось торчать на острие.

– Яблоки, – ответил Негодяич, сдвинул маску дебила в сторону, взял с рога Нахалыча наколотое яблоко и начал его грызть.

– Я подумал, что нас застукали, – сказал Нахалыч и тоже сдвинул маску маньяка-убийцы в сторону.

– Кто? – дерзко грыз и жевал яблоко Негодяич.

– Она же волшебница, – покрутил у виска пальцем Нахалыч. – Вот и решила нас застукать до смерти.

– Отмерзни… Тьфу!.. – сказал Негодяич, выплюнул недоеденное яблоко и покачал дубиной в руке. – Это мы ее можем застукать.

– Я не мерзну, – сказал Нахалыч.

– Тогда пошли, – предложил Негодяевич и снова надел маску.

Нахалыч поправил на плече сумку, надел маску, крепче взял тесак в руку и пошел за Негодяичем.

Солнце вставало над Поющими Ключами. Ключи пели гаммы: «До Ре Ми Фа Соль Ля Си». Речка Симфония звучала мелодией раннего утра.

Двое в масках снова вошли в сад и направились к пекарне. Они только сделали несколько шагов, как вдруг снова налетел ветер и яблони стали бить ветками и стучать яблоками по шлемам пришедших.

– Доставай копытце, – закричал Нахалыч. – Скорее! Забьет насмерть!

Негодяич тут же достал из кармана свиное копытце, нарисовал им змейку и сказал:

– Копытце защити.

Тут же ветер стих, яблоки перестали на них падать и Нахалыч с Негодяичем пошли дальше.

Оба остановились перед входом в пекарню.

– Руки, – сказал Балда Негодяич.

– Руки, – сказал Обормот Нахалыч.

И оба крепче сжали руками тесак и биту.

– Бей, – сказал Балда Негодяич.

– Круши, – сказал Обормот Нахалыч и сбросил сумку с тротилом на землю.

И оба ринулись к двери пекарни.

– Стойте! Вы кто такие? – послышался голос.

Негодяич огляделся и увидел в окне рядом со входом робота Петю.

– Я думал ОМОН, – ухмыльнулся он, посмотрел на Нахалыча и подмигнул ему. – Руки!