Сергей Менжерицкий - Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

– Где брали, там уж нет.

Тётки встают и движутся к выходу. Из разошедшегося на сумке шва тонкой струйкой сыплется стиральный порошок, оставляя на полу извилистую дорожку.

"…Матери протестуют… Сколько ребят ежегодно возвращается в цинковых гробах из наших обычных "мирных" воинских частей? 15 матерей из 11 городов страны, узнавшие друг о друге из публикации в журнале "Юность", решили организовать "Общество родителей, чьи сыновья погибли в армии". Вчера у здания Главной военной прокуратуры состоялась демонстрация матерей, которые требовали призвать к ответу виновных в гибели их детей. Демонстрацию снимала телекомпания Би-Би-Си и программа "Взгляд"…

…Как назвать ДК?… Коллектив сотрудников Дворца культуры имени Владимира Ильича пребывает последнее время в состоянии удручённости по поводу названия своего заведения. В связи с чем и решил объявить конкурс на новое название популярного очага культуры. Принять участие в конкурсе могут все желающие. Награда – 250 посещений малого зала ДК, в котором в данный момент идут видеосеансы фильмов "Иисус Христос – суперзвезда", "Казанова", "Эммануэль" и "Апокалипсис сегодня". Дерзайте, фанаты кино!…"

На "Белорусской" в вагон входит худенькая женщина с грудным ребёнком на руках. Её голова до бровей укутана чёрным платком, а подбородок прикрыт широким узорчатым шарфом. Следом за ней, вцепившись в хлястик материнского пальто, семенит девочка лет пяти – такая же худенькая и черноглазая.

– Здравствуйте, уважаемые москвичи! Дай вам бог здоровья, счастья и семейного благополучия! Мира и спокойствия вашему дому!

Весь вагон дружно оборачивается в её сторону.

– Вы извините, пожалуйста, что я к вам обращаюсь, но так сложились обстоятельства, что обращаться мне больше некуда. Я – русская, а мой муж по национальности – турок-месхетинец. До недавнего времени мы проживали с ним в городе Фергане, на улице Карла Маркса и Розы Люксембург. У нас был свой дом, мы жили дружно и счастливо. И когда начались погромы…

Голос женщины вдруг истончается и становится ещё более пронзительным.

– …когда начались погромы, к нам в дом зашла толпа. Они избили моего мужа, а потом облили его бензином и подожгли! Да вы сами знаете, что у нас в Фергане творилось, центральное телевидение показывало… Уважаемые москвичи! У меня есть родная сестра, она живёт на Камчатке. Она согласна принять нас и прописать к себе, но у меня нет денег на билеты, чтобы к ней доехать. Я прошу вас: поможите, кто сколько может! Господь наградит вас за вашу доброту! А в доказательство, что не обманываю, у меня есть справка из МВД. Вот, глядите. Печать, подпись…

Народ сочувственно вздыхает. Девочка ловко вытаскивает из кармана большой полиэтиленовый пакет с надписью "Winston" и, раскрыв перед собой, семенит вдоль вагона. В пакет со всех сторон летят мелочь и рублёвые купюры. Мужчина с дипломатом брезгливо подвигается, пропуская девочку, а затем бросает вполголоса:

– Да какие они беженцы… Цыганьё натуральное…

"… Газет без сенсаций теперь не бывает. Время такое. В этот номер сногсшибательную новость принесли сами читатели. "Знаменитый Москонцерт подал в отставку! Популярные эстрадные артисты разбегаются по кооперативам, а остальные будут выступать в подземных переходах, чем уже вовсю занимаются на Пушкинской площади, собирая деньги в шляпы! Словом – ужас! " Вот смысл всех телефонных звонков.

Срочно связываемся с директором Московского концертного объединения "Эстрада" Вячеславом Агеевым.

– Юридически "Москонцерт" ещё существует. Но фактически ваши читатели правы: свои функции он уже утратил…

– И теперь артисты будут петь и плясать со шляпами в руках?

– Ну, допустим, не всё так плохо…"

С Валеркой Буртиным, своим товарищем по завтрашнему отлёту, Крылов договорился встретиться у метро "Баррикадная". Выйдя из метро и оглядевшись по сторонам, он Валерку не находит. Вместо него на площади зябко переминаются несколько фигур с самодельными картонными плакатами и транспарантами. "КПСС, знай своё место! Шестая статья Конституции должна быть отменена!" – броско алеет на одном. "Москвичи голосуют за "Дем. Россию"! – голубеет на другом.

Чуть в сторонке покачивается ещё один транспарант – самый крупный и броский. Там значится: "МЕТРЫ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЖИЗНЬ! Они ещё и источник вашего стабильного и гарантированного дохода! Кооператив "Союз содружеств" арендует по выгодным ценам жилую площадь в Москве у частных лиц (квартиры, комнаты). Предлагаем также гостям столицы места для проживания в столичном жилом секторе. Обращаться по телефонам…"

К Крылову устремляется долговязая девица в лыжной куртке и яркой шапочке цветов американского флага. К груди она прижимает картонную папку-скоросшиватель и записную книжку с воинственно торчащей авторучкой. Встав перед Крыловым, она испытующе заглядывает ему в глаза:

– Как вы относитесь к инициативе Ельцина-Попова-Афанасьева об отмене шестой статьи конституции и проведении в стране по-настоящему честных, свободных и демократических выборов?

– Прекрасно.

– Тогда распишитесь вот тут…

Девица раскрывает скоросшиватель и, трижды подышав на авторучку, протягивает её Крылову. Он расписывается.

– И последний вопрос: сдать-снять ничего не желаете? Квартиру, комнату? Дачку в ближнем Подмосковье? За эс-ка-вэ!!!

Крылов вдруг замечает Буртина. Тот переходит улицу со стороны зоопарка – как всегда медленно, косолапо и держа на отлёте дымящуюся "беломорину".

– Так вам не требуется? Сдать-снять?

– Нет.

Во всей этой истории с Мексикой для Крылова существовали две загадки. Даже не загадки, а – тайны, покрытые мраком. Первой было то, что для поездки выбрали именно его. Ведь он, чёрт побери, не давал для этого ни малейшего повода! Он не был членом комсомольского актива, не особо участвовал в общественной жизни и не претендовал на красный диплом. То есть учился он, конечно, сносно, прогуливал умеренно, академических задолженностей не имел, стипендии не лишался, на семинарах толкал вполне разумные речи – но только и всего, славяне, только и всего! И разве этого достаточно, чтобы заслать человека в такую даль? И не просто – в даль, а в страну, граничащую с осиным гнездом мирового капитала, как любил говаривать про Америку их завкафедрой марксизма-ленинизма профессор Мальков…

Ну, а тайной номер два, естественно, был Буртин: низкорослый и грузноватый бородач, одетый в вечно мятые брюки, просторные свитеры-самовязы и смахивающий из-за этого на сильно одичавшего геолога-тундровика. Про которого Крылову было известно лишь, что родом он из какой-то провинциальной глухомани, что в институт он поступил лет в тридцать, уже будучи человеком глубоко семейным и имея в творческом багаже лишь тонкий сборничек лирических стихов. То есть, по всем крыловским ощущениям, был ещё более сомнительным кандидатом для столь политически ответственного путешествия, чем он сам. Именно поэтому Крылов, ещё осенью фотографируясь на загранпаспорт, был искренне убеждён, что через какое-то время его вновь вызовут в деканат и вежливо объявят, что – пардон, конечно! – но случилась накладка и что в Мексику, естественно, летит не он с Буртиным, а проверенные кадры из комитета комсомола. Но расстраиваться, разумеется, не стоит, поскольку ближе к лету может наклюнуться интересная поездочка на орловщину…