Ирина Ворожцова - На пути к себе. Рассказы на одном дыхании

Иллюстратор Анастасия Бугун

© Ирина Ворожцова, 2021

© Анастасия Бугун, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0055-3527-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В дверь снова постучали. На этот раз стук был гораздо громче и настойчивее. Я приложила палец к губам, показывая своему трехлетнему сыну, чтобы он молчал. Для Сережи это было что-то вроде игры, он с удовольствием принял правила и приложил к своему рту всю пятерню. Я боялась только одного, что его игра закончится раньше, чем нежданный гость оставит попытки попасть в нашу квартиру.

Хотя кого я обманываю? Это квартира была не моей. Она принадлежала свекрови, которая по традиции проводила практически все время на даче. Там она отдыхала от нас, как она говорила. От Сережи, потому что он был очень шумный и мешал ей смотреть сериалы, пытаясь привлечь внимание бабушки.

Третий раз в дверь постучали кулаком. Сын нахмурился, и я снова напомнила ему, что надо молчать.

– Андрюха! – раздался приглушенный голос нетрезвого гостя, – открывай!

Андрюха в этот момент крепко спал в своей комнате. Его бурная, активная жизнь приходилась в основном на вечернее и ночное время, что не давало покоя остальным обитателям квартиры. Андрей – младший сын свекрови, нигде не работал. Время от времени у него появлялись большие суммы денег, с которыми он быстро расправлялся и принимался клянчить у матери на сигареты.

Топот за дверью стих. Собутыльник Андрея устал стучать, и, прислонившись спиной к противоположной стене, задремал сидя на корточках.

Я посмотрела в глазок. Через час нам с Сережей идти в поликлинику. Теперь придется пробираться мимо него на цыпочках.

– Я победил и хочу есть, – громко сказал сын. Ему надоело играть в молчанку. Он с радостью побежал на кухню, увлекая меня за собой за руку.

Мне пришлось изображать из себя милую, добрую маму в тот момент, когда на душе скреблись кошки. Я оставила Сережу наедине с тарелкой супа и заперлась в ванной. Мне не хотелось, чтобы он слышал мой разговор с мужем.

– Илья! – Я не могла сдержать радости, услышав в трубке родной голос. Мы не виделись почти месяц.

– Таня, я же просил тебя не звонить, когда я на работе, – шепотом ответил мне муж, – я на рабочем месте, а здесь запрещено разговаривать по телефону.

– Прости, я помню, – меня накрыло чувство вины. Я знала, что Илья работал охранником на крупном оборонном предприятии, на территории которого запрещены телефоны. Илья на свой страх и риск прятал его в порванной подкладке куртки, – я хотела сказать, что пьяные друзья твоего брата ходят к нам каждый день, как на работу. Они скоро дверь с петель снесут.

– Таня, для меня это не новость. Я отлично знаю, чем занимается этот спиногрыз, но ничем помочь не могу. Что я могу сделать за тысячу километров? Приеду и поговорю с ним.

Я удрученно вздохнула. Илья работал вахтами и приезжал домой на неделю, в течение которой он только спал, ел и встречался с друзьями. Я понимала его и не предъявляла претензии. Это все было ради нас.

– Илюш, может снимем жилье? – в который раз попытала я счастье, стараясь не напирать на него. Я знала, что муж болезненно реагировал на это предложение.

– Ты опять? Платить бешеные деньги за чужую квартиру я не буду. Ты только посчитай, какая сумма выходит за год? Я что, миллионер?

В эту минуту раздался крик Сережи. Я выбежала из ванной, заметив сына, лежащего на полу.

– Что там? – Илья в трубке пытался перекричать Сережу, – лучше бы за сыном смотрела, чем по пустякам меня отвлекать.

Муж сбросил звонок. Я винила себя за то, что оставила сына на кухне одного. А что, если бы он схватил нож? Сережа такой любознательный, везде норовит залезть. Мне хотелось рыдать вместе с ним, но я сдерживалась из последних сил. Пришлось растянуть придурковатую улыбку.

– Кто тут у меня упал? Это Сереженька упал? – сын ревел и отмахивался от меня, как мог, – у кошки боли, у собачки боли, а у нашего сладкого мальчика – все заживи.

– Нет. Не надо, – кричал Сережа, – мне кошку жалко.

– Кто тут ревет? – послышался голос сзади. Я вздрогнула. Своим криком Сережа разбудил Андрея. Тот стоял за моей спиной в одних трусах, нетвердо переминаясь с ноги на ногу.

Сережа хмуро посмотрел на своего дядю.

– Фу, девчонка, – Андрей ткнул в сына пальцем и засмеялся, как ненормальный.

– Нет, – упрямо ответил Сережа и погрозил ему кулаком.

– Сережа, нельзя так делать, – сказала я сыну. Он повторял все жесты своего отца, который учил его, как вести себя в конфликтных ситуациях в песочнице. Я была против драк, но методы Ильи надежно укоренялись в маленькой, но довольно сообразительной головке ребенка.

– Есть что пожрать? – Андрей, не стесняясь внешнего вида, зашел на кухню и заглянул в холодильник. Судя по всему, он еще не протрезвел.

Мне стало не по себе, и я поспешила покинуть кухню вместе с Ильей.

Я жила в квартире свекрови с того момента, как забеременела. Это случилось через полгода нашего знакомства с Ильей. Он не хотел жениться на мне, уверяя, что еще слишком рано для свадьбы, и можно пожить и так, а я из последних сил изображала из себя идеальную хозяйку, улыбалась во все лицо даже во время сильного токсикоза. Я никогда не ныла и не рассказывала Илье, как мне было тяжело во время первого триместра, поэтому ко мне не было особого отношения, я до последнего дня беременности мыла полы во всей квартире стоя на коленях.

Я одержала победу. На восьмом месяце беременности мы подали заявление в Загс. Илья решил, что я достойна стать его женой, а я радовалась, словно выиграла в лотерее главный приз.

Андрей внезапно распахнул дверь в нашу комнату в тот момент, когда я готовила одежду для Сережи. Сын возился на полу с машинками.

– Слушай, Тань, – Андрей занял собой все пространство дверного проема, демонстрируя круглый сытый живот, выпирающий вперед, – что там мать? Когда приедет?

– Я не знаю, – я старалась не смотреть на него.

– А что так? Не интересно тебе? – он злорадно улыбнулся, – бесит она тебя, да?

– Глупости какие. Конечно, нет, – в доказательство этому мне пришлось растянуть слабую улыбку.

– Ты смотри, если что, – Андрей выковыривал мизинцем остатки еды, застрявшие между зубов, – мать старая, нервы ей трепать нельзя.

Я кивнула. Свекрови было всего пятьдесят пять, но она умело изображала из себя старуху. С сыновьями она разговаривала слабым, жалобным тоном, словно вот-вот упадет замертво, а со мной общалась, будто она командир взвода, а я – рядовой. И я всегда старалась делать еще лучше и больше, чтобы заслужить ее похвалу. Иногда у меня это получалось.