Алексей Анатольев - Не судьба

Полемика с КПЯ была на удивление односторонней. Если в более-менее вежливой дискуссии с китайскими коммунистами советская сторона допускала даже публикации китайских измышлений на русском языке в газете «Правда», однажды отдавшей целых две полосы составленному в Пекине и распространявшемуся в СССР на русском языке занудному и многословному тексту из 25 тезисов, на который в том же номере газеты был дан столь же многословный ответ, то грубая ругань японских коммунистов совершенно замалчивалась. Более того, вплоть до избрания Горбачёва генсеком полностью скрытой от советской общественности оставалась и позиция КПЯ в известном советско-японском территориальном споре: японская компартия сочла недостаточным официальное требование вернуть Японии острова начиная с Итурупа и южнее до Хоккайдо и заявила, что справедливое решение проблемы видится ей только в возвращении всех Курильских островов!

Такое однобокое освещение сути разногласий между КПСС и КПЯ привело к искажённому представлению в СССР о Японии и японских коммунистах. Кому в СССР это было выгодно? Сложный вопрос, на который у Автора нет ответа.

На фоне разногласий в коммунистическом движении были заметны осторожные и неэффективные усилия советского партийного руководства по их сглаживанию и маскировке. С этой целью советские и японские коммунистические лидеры иногда встречались и вели сложные переговоры, которые, как можно подозревать, сводились к взаимным обвинениям. Поездки в Японию партийных деятелей среднего калибра не дали результатов, и было решено направить в Японию главного партийного идеолога КПСС – Суслова, который, как наивно предполагали в политбюро ЦК, силой убеждения должен был хоть частично подтолкнуть японских коммунистов к смягчению нападок и возврату их в умеренное теоретическое русло. Непонятно только, зачем для этой роли избрали именно Суслова, во-первых, не имевшего опыта самостоятельного переговорщика и редко выезжавшего за рубеж, видимо, по причине слабого здоровья, а во-вторых, едва ли не самого одиозного из всех кремлёвских долгожителей сталинской закалки, даже внешне олицетворявшего застойность, – высокого, тощего, своей потусторонней фигурой напоминавшего сказочного персонажа типа Кощея, упыря или вурдалака, кому что больше нравится. Суслов всегда был подчёркнуто старомодно одет по моде партийной номенклатуры 1950-х годов, когда считалось, что партийный функционер выше каких-то там модных веяний. При малейшем намёке Гидрометцентра на осадки Суслов носил галоши, вызывавшие всеобщее брезгливое удивление. Суслова можно назвать главным партийным тормозом.

Прилетел Суслов в Японию в сопровождении небольшой группы помощников и, разумеется, врача. Его встретил сам посол. Суслов расположился в представительской квартире рядом с квартирой посла. Чтобы попасть в квартиру, надо было подняться на второй этаж по лестнице, видимой из посольского зала приёмов. Работавший тогда в Посольстве Юра хорошо запомнил появление рослой тощей фигуры в старомодном двубортном драповом пальто цвета фиолетовых чернил, каких уже давно никто не носил, кроме глухой провинции, где провинциальные пенсионеры донашивали одежду сыновей, в надвинутой на глаза шляпе, из-под которой выглядывали, пряча глаза, старомодные очки в тонкой оправе. Галоши Юра, честно говоря, в тот раз не заметил. Не поздоровавшись ни с кем и уставившись себе под ноги, Суслов вместе со своей свитой и послом не спеша поднялся по лестнице и надолго исчез из всеобщего поля зрения.

Время от времени в течение нескольких дней Суслов выезжал из посольства на переговоры с японскими коммунистами. Возвращался он обычно поздно вечером.

Однажды в посольстве проходил приём. Один за другим приезжали и уезжали иностранные дипломаты и японцы, были видны нарядные дамы и разнокалиберные бизнесмены, высокопоставленные чиновники и военные атташе в парадных мундирах. Британские военные щеголяли красными кителями с золотым шитьём, а какой-то военный атташе в расшитом золотом парадном военном мундире чёрного цвета с роскошными эполетами смотрелся неестественно для двадцатого века и потрясающе элегантно (личное мнение Юры, не разделяемое многими). Такие эполеты с бахромой Юра прежде видел только в кино, а тут они вдруг попались ему на глаза в реальной жизни. Юра не мог налюбоваться шикарным видом иностранного военного, и тот это заметил, снисходительно улыбнувшись нашему главному герою. Эпоха ярких военных мундиров быстро уходит в прошлое, поскольку наша эпоха практицизма и внешнего минимализма вступила в противоречие со старой эстетикой красочной военной формы, и хотя нелепые комбинезоны камуфляжной расцветки смотрятся менее зрелищно, зато они идут в ногу со временем. К сожалению, сейчас радующие глаз красивые мундиры можно увидеть только на дипломатических приёмах и во время парадов. Из наблюдения за приглашаемыми на приёмы Юра сделал вывод о том, что наиболее роскошная парадная форма у военных сохранилась в монархических государствах, а также что внешний вид тех персон, которых можно лицезреть на приёмах, вообще бывает очень далёк от реалий нашей обыденной жизни. Достаточно посмотреть фотографии и видеоролики приёмов в Букингэмском и Елисейском дворцах.

В тот вечер одна из уже покидавших приём супружеских пар, явно из Западной Европы, он – в смокинге, она – в красивом вечернем платье с декольте и с роскошным ожерельем на красивой шее, оказалась вынужденной с изумлением посторониться, когда в дверном проёме на них снаружи надвинулась мрачная фигура, не по сезону тепло одетая. На эту фигуру уставились все иностранцы, включая и японцев. Суслов буквально рассёк гостей на приёме и засеменил к лестнице. Поскольку о визите Суслова знал лишь узкий круг лиц, прежде всего посольские, а также японцы из комплекса зданий ЦК КПЯ в Ёёги (代代木町), все стали гадать, кто этот бесцеремонный незнакомец. Сразу заметили, что сотрудники посольства никакого беспокойства при появлении загадочной личности не выразили. Значит, для советского посольства он свой? И этому странному гостю, очевидно, сам посол не указ?! Спросить прямо вслух советских дипломатов о необычном и подчёркнуто замкнутом незнакомце никто из гостей на приёме не решился. Кое-кто, разумеется, был в курсе, ведь постная рожа Суслова была известна всему миру, потому что он неизменно торчал на трибуне Мавзолея во все дни массовых коммунистических торжеств.

На другой день Суслов уехал. Никто его не вспоминал, будто он вообще не приезжал. А потом стало очевиден провал миссии Суслова, поскольку о ней ни слова не сообщила «Правда». В случае успеха наверняка что-нибудь бы напечатали.