Зофия Мельник - Вуайерист, или Марек и прекрасная мельничиха

Шоссе бежит мимо зеленеющих полей, потом через лес. Солнце поднялось уже высоко и жжет Мареку шею и печет макушку.

– Надо было кепку взять, что же это я не подумал! – упрекает себя Марек и косится через плечо на стоящее в ясном небе солнце.

Марек едет через лес никак не меньше часа и с непривычки заметно устает. Он думает уже съехать с шоссе и дать отдых ногам, но тут дорога петляет, зеленая стена леса расступается, и Марек видит сады, огороды, поблескивающие на солнце крыши домов и указатель на обочине с надписью – КАРТУЗЫ.

Он въезжает в городок и катит на велосипеде по симпатичной чистенькой улице. По левую руку между домов и плодовых деревьев проблескивает озерная гладь. Куда ехать дальше Марек не представляет, поэтому, увидев идущего по тротуару почтальона, нагоняет его и спрашивает,

– Пан, вы не подскажите, как найти улицу Францишки Сендзицкого?

Почтальон оглядывает Марека с ног до головы, и Марек замечает, что у почтальона кошмарный кадык и поникшие седые усы.

– Пану нужно через переезд, на ту сторону, – говорит почтальон и машет длинной рукой, указывая направление пути.

– Спасибо, пан, – благодарит Марек.

Он нажимает на педали и вскоре выезжает на маленькую городскую площадь. Молодой человек уже бывал здесь прежде. Вот здание вокзала, а вот автостанция. Магазины, кафе, старый облупившийся фонтан…

Марек едет дальше мимо здания вокзала и вскоре видит железнодорожный переезд. Переезд закрыт, мимо Марека катит пассажирский поезд. Марек тормозит, сидит в седле, упершись мысками ботинок в нагретый солнцем асфальт и смотрит на проплывающие мимо вагоны. Наконец, поезд пропадет вдали, полосатый шлагбаум поднимается. Следом за грузовиком Марек переезжает через железную дорогу. Он сворачивает наугад на маленькую улочку, проезжает немного и видит водоразборную колонку на обочине. Он бросает велосипед, наваливается руками на рычаг. Из носика колонки в землю бьет сверкающая струя воды. Марек наклоняется и жадно пьет холодную воду. Напившись, он откидывает упавшие на лоб русые волосы, утирает лицо и смотрит по сторонам. Он видит двух тетушек, сидящих на скамейке возле ограды. Взяв велосипед за руль, Марек подходит ближе.

– Доброго вам утречка, – говорит Марек, обаятельно улыбаясь, – вы не подскажете, как мне найти улицу Францишки Сендзицкого?

Тетушки переглядываются, а потом одна, та, что в панамке отвечает Мареку,

– Это пан, и есть улица Францишки Сендзицкого.

– Вот как, – говорит Марек, он улыбается тетушкам еще шире и обаятельнее и спрашивает, – а где тут дом пана Гроттера вы часом не знаете?

– Это который военный? – спрашивает, хитро поглядывая на Марека, тетушка в панамке.

– Он самый, – кивает Марек. – Войцех Гроттер, майор.

– У нас тут один Войцех, – кивает другая тетушка. – А жена у него молодая и хорошенькая, как картинка. Ты, пан, поезжай прямо по улице. Вон его дом-то, вон тот с красной крышей.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза, Марек сморит вдоль улицы и видит неподалеку красную черепичную крышу, крашенную голубой веселенькой краской ограду и за оградой зелень яблоневых деревьев.

Он благодарит тетушек, садится на велосипед и катит по улице.

И вот молодой человек уже стоит возле калитки и не решается войти и медлит.

–Зачем я сюда приехал? – спрашивает сам себя Марек. – И что мне эта Катаржина? Она, наверное, и вовсе никогда меня не любила, это я был от нее без ума! Но ведь эта любовь прошла, верно? Прошла, как болезнь, как проходит корь или ангина. Отчего же так тоскливо на сердце? И почему, скажите на милость, у ее мужа такая дурацкая фамилия, словно сорт немецкого пива?

Марек, наконец, решается. Он откидывает деревянную щеколду, толкает калитку и проходит в сад. Никаких грядок в саду пана Гроттера Марек не видит. Зато видит полдюжины яблонь и растущие вдоль ограды кусты малины. Трава в саду коротко подстрижена. Дорожка под ногами присыпана галечным камнем. Марек подходит к крыльцу, прислоняет велосипед к стене. Он одергивает рубашку, стряхивает с брюк прилипшую соломинку. Зачерпывает немого воды из стоящей подле крыльца бочки и причесывает пятерней волосы. Наконец, решается и стучится в дверь. Стоит и ждет. Заглядывает в украшенное белым резным наличником окно. Веселенькие занавески с петухами задернуты.

– Спят они, что ли? – думает Марек.

Так проходит пара минут. Марек снова стучится в дверь, в этот раз не деликатно, костяшками пальцев, а кулаком. Потом стоит и слушает, прижав к двери ухо, не слышно ли звука шагов? Но в доме пана Гроттера тихо.

Молодой человек берется за велосипедный руль, он хочет уже уйти, но тут щелкает замок, и дверь распахивается. Солнечный свет льется в сумрак прихожей, и Марек охает и роняет велосипед. Катаржина стоит на крыльце босиком в ситцевом домашнем платьице в горошек. Румяная, растрепанная и хорошенькая, словно картинка. Её сверкающие голубые глаза смотрят на Марека и не узнают его. Тонкие пальцы Катаржины торопливо застегивают пуговицы на вороте платья.

– Так вы, молодой человек, стало быть, живете у тетушки в Маженье? – спрашивает его муж Катаржины майор Гроттер.

– Верно, пан Войцех, – кивает Марек, – только не в самом селе, а чуть подальше, за речкой.

– Там в сосновом бору дачный поселок, – объясняет мужу Катаржина. – Этот поселок тоже называется Маженья, как и село. Можно запутаться.

Панночка ставит на стол глубокие миски, покрытые голубой глазурью. По мискам раскладывает окрошку, сдабривает окрошку сметаной и щедро поливает темным домашним квасом.

–Я всю зиму жил в Варшаве и только на днях приехал, – рассказывает Марек, поглядывая то на майора, то на панночку. – А тетка мне рассказала, что Катаржина весной вышла замуж и переехала жить к мужу, то есть к вам, пан Войцех. В Картузы. Ну, я и решил проведать, узнать, как у вас дела. Сел на велосипед и поехал. Я Катаржину с детства знаю. Мы с ней каждое лето по грибы по ягоды в лес ходили…

Майор ест окрошку, слушает Марека и улыбается. Он примерно одного роста с Мареком, только шире в плечах, крепче и тяжелее. У пана Гроттера широкое и смуглое от загара лицо, ухоженные черные усики, от глаз к вискам разбегаются веселые лучики морщин. А сами глаза маленькие, бесцветные, глубоко сидящие в глазницах. Черные с проседью волосы коротко подстрижены. Одет майор просто, по-домашнему в старые песочные цвета галифе и белую майку.

– По грибы по ягоды, значит… – повторяет за Мареком пан Гроттер, – а вы сами, пан, кем служите? Хотя, дайте угадаю… На военного вы никак не похожи. Простите, но выправки у вас нет.

Марек смеется и разводит руками, как бы соглашаясь с Войцехом.

– Вы студент! – решает майор и показывает на Марека крепким пальцем. – Учитесь в Варшаве. Наверное, на юриста… Нет, не то, отставить… Журналистика? Я угадал?