Чапыгина Анастасия - Дыши всем назло

– Дорогая, не пора ли встать, наконец? – долетел до сонной Делайлы внезапный крик мамы с кухни. – Твой завтрак давно стынет!

«Но аппетита ведь все равно ноль», – угрюмо подумалось ей, и она лишь обреченно вздохнула, когда внутренний голос злорадно напомнил, что после еды ей еще плестись в идиотскую школу, в которую она каждый раз клялась себе не возвращаться.

Школа, ах, школа. С момента перехода Делайлы Бертран в этот кромешный ад, где царил бандитизм, некогда любимое ею утро превратилось в серый, однообразный день сурка, и начиналось оно каждый раз с воспоминаний о не самых приятных происшествиях в ее жизни и с вопросов о том, как же она вообще доживет до выпускного, если ее так и норовят убить? Но что самое плохое и безвыходное – ничего с этим не поделать, ни на кого не нажаловаться и ни с кем лучше не вступать в перепалки для собственной же безопасности, как ни абсурдно, иначе рискуешь оказаться на вертеле прожаренной заживо, заправленной сверху еще чьей-нибудь чужой кровью такого же несчастного подростка, которого выбрали для жертвоприношения.

Содрогнувшись от мыслей о подобных ужасах, Делайла с тяжелым сердцем встала и направилась в новый день, преисполненный насилия, издевательств, унижений и насмешек над «жалкими созданиями», как любила повторять Нерине Эсли.

Первая красавица среди девочек в школе – если не в городе – и самая богатая среди всех ребят, исключая Аавилла Стоунера, вообще славилась особой жестокостью и изощренностью. Именно она входила в число тех, кто начал впервые устраивать в школе беспорядки, и, на взгляд Делайлы, именно она являлась главной виновницей и зачинщицей всех зверств, что бы там ни наговаривали на Стоунера и его дружка Файера.

«И будет просто чудо, если под одной крышей с такой стервой в течение двух лет я останусь жива», – каждый раз язвила Делайла самой себе в попытках сохранить присутствие твердого духа, но у нее мало что выходило. Дрожь все равно не переставала колотить ее каждый раз при воспоминаниях о том, где к ней применялась сила, сыпались насмешки относительно ее внешнего вида и материального положения семьи. Если бы не мать, которая только недавно смирилась со смертью мужа, покинувшего семью два года назад, Делайла давно бы все для себя решила, даже не стала бы бороться. А сейчас вся ее борьба сводилась к тому, чтобы мама не знала, как обращаются с ее дорогой единственной дочерью.

Да, ее определенно не стоило так расстраивать.

Делайла нахмурилась, взглянув в зеркало, и принялась плести косу, еле распутывая после сна длинные волнистые темно-каштановые волосы.

Она была невысокой, худой от недостатка питания, почти вся в мелких ссадинах и синяках, приобретенных в результате драк с Нерине Эсли и ее подружками. Скулы на овальном лице чуть впали, серые глаза смотрели без живого блеска; маленькие, пухловатые губы были искусаны в кровь. Свой прежний вид, наверное, сохранил только нос с небольшой горбинкой.

«Красавица», – горько усмехнулась Делайла и, вздохнув в очередной раз, сбежала вниз по ступенькам.

– Я пойду, опаздываю уже, – предупредила Салли, как только ее дочь объявилась на кухне, и принялась поспешно скидывать вещи первой необходимости в маленькую сумочку.

«Специально меня избегает», – с грустью предположила Делайла, неотрывно наблюдая за матерью, которая выскочила из дома уже через пару секунд после того, как с ней столкнулась.

Что ж, ничего удивительного. Даже после двух лет со дня приключившейся с ними семейной трагедии никто из них так полностью и не оправился, и все их разговоры выходили не более, чем на пять минут. Порой Делайле даже приходило в голову, что мама обвиняет ее в случившемся, но гнала прочь коварные мысли, которые наверняка возникали только из-за того, что ее просто поглощал стресс.

Еле покончив с завтраком, Делайла вяло встала из-за стола и поплелась наверх переодеваться, предвкушая, какую одежду наденет сегодня, и как на этот раз ее прокомментируют в школе. О, она не сомневалась, что ее ожидали до коликов в ребрах уморительные шутки.

Как она и думала, ничего особенного в стареньком комоде не оказалось, так что выбор пал на застиранный свитер, давно потерявший насыщенность цвета, и не менее старые джинсы, которые еще можно было поносить с несколько месяцев.

– Делла! – неожиданно окликнули ее снизу.

«Вот черт!» – выругалась Делайла, только сейчас вспомнив, что Вейн обещал вчера заехать за ней, и стрелой кинулась к первому этажу.

– Вот почему я должен каждый раз напоминать тебе о времени? – устало спросил Вейн, увидев ее на лестнице. – И между прочим, вчера вечером тебя не было дома, ты же обещала, что… Боже, что у тебя с руками?

Делайла отвела нахмуренный взгляд, стягивая рукава свитера вниз, но ее друг перехватил их и засучил заново. Она не сопротивлялась, отдавая себя на порицание Вейну, которому действительно говорила, что не будет бродить по улице, однако все-таки успела нарваться на плохую компанию. Только что бы она ему сказала? Ну да, ей выкручивали руки, хватали за волосы, но этого уже не изменишь. Наоборот хотела как лучше, скрывая правду от единственного лучшего друга, лишь бы тот не беспокоился, а он все равно так глупо раскрыл ее обман. Теперь Вейн наверняка будет искать встречи с ее матерью, чтобы провести с ней серьезный разговор и настроить на то, чтобы миссис Бертран была с Делайлой построже. Но какой реакции он ожидает? Салли наверняка еще больше расстроится, когда узнает, что творят порой с ее дочкой.

«Нет уж, Вейн, я буду молчать, как рыба, до конца», – упрямо заключила Делайла, наконец поглядев в его зеленые глаза.

Впервые она жалела, что с высоты своего роста дышит ему в пупок, и ей просто приходится держать голову высоко поднятой в то время, как ее люто хотелось опустить вниз и никого не видеть.

– Упала, – соврала она.

– Бога ради, Делла, тебе уже семнадцать, а ты так и не научилась убедительно лгать!

– Вейн, прошу, мне неприятно об этом вспоминать, – в ее голосе послышалось такое отчуждение, что тот даже расхотел добиваться правды. Сдавшись, он закивал головой и потащил Делайлу за собой на улицу, где припарковал машину, и она в какой раз довольно отметила, что его качество никогда не докучать кому-либо вопросами без взаимного согласия весьма и весьма ценно. Наверное, поэтому всю дорогу ребята молчали, боялись даже элементарно думать о чем-то и ехали так на протяжении всей дороги. В конце концов ей стало немного спокойнее, и ее перестали тревожить опасения насчет того, что он еще будет расспрашивать ее о чем-либо.

– Удачи, Вейн, – все-таки улыбнулась Делайла на выходе из машины.