Алтана Шой - Весенний калейдоскоп

Импетус (англ. Impetus «толчок») —

фигура в бальных танцах,

обычно быстрый поворот

«Очередная страница моей жизни… Начинаю вести уже третий дневник, а так и не приучила себя с ним здороваться, как это делают героини американских сериалов. Впрочем, мне просто нравится делиться своими мыслями и переживаниями. Иногда это даже необходимо.

Очередная страница моей жизни отнюдь не ознаменована какими-то великими переменами. Просто старый дневник закончился, и пришлось купить новый. Наступила очередная весна. Больше света, больше тепла, больше влюбленных парочек. И все это – как-то мимо. Какой год я бреду по тем же самым улицам, вижу привычные картины, мечтаю о романтике и любви, но ничего не меняется. "Всему свое время" – утешительный лозунг неудачниц.

А впрочем, удача здесь ни при чем. Оглядываясь назад, понимаешь: во всем виновата ты сама. Твое непонимание, твоя наивность, неразборчивость в людях. И… отсталость. Я отставшая от жизни. Слишком поздно приходит осознание пережитых событий. Всплывет в памяти сцена из прошлого, и вдруг приходит понимание, абсолютно точно и понятно, почему и зачем это было, и как следовало тогда поступить. И ведь рядом были такие же ровесники, уже тогда понимающие все. Но их слова мимо ушей, и в итоге ты с носом, спустя годы сидишь, копаешься в прошлом и думаешь, как было бы хорошо с сегодняшними мозгами вернуться туда. И задаешься вопросом: "А в свое ли время я вообще живу?" Думая о себе прошлой, понимаешь, как глупо ты мыслила и какими глупыми были твои мечты. При этом все поступки – результат не твоих решений, а чьих-то требований: родителей, учителей, общества. Так делали все, а выбиваться из нормального слишком страшно, поэтому как среднестатистический барашек – молча за всем стадом.

И все же, какой-то частью сознания, видимо, я всегда понимала это, и меня это немного терзало. Может быть, поэтому мне нравились мальчишки, которые могли наплевать на правила. Звучит храбро и круто, на деле же это были просто хулиганы, или около того. Меня восхищала их смелость, их способность делать то, что хочется, несмотря на правила. Мне этого очень не хватало. Но в то же время я боялась их, боялась этой симпатии и боялась выделяться.

Эти мысли посетили меня, когда сегодня в университете я случайно столкнулась со Стасом Гордеевым. Если откопать мои старые тетрадки с седьмого-восьмого классов, наверняка можно найти несколько страниц с его именем (зачеркнутым или замазанным, чтобы никто не видел). Сейчас вспоминать это даже немного смешно…»

– Юль? Что ты делаешь? – неуверенный, взволнованный голос заставил сидящую на подоконнике девушку отвлечься от увлеченного чтения и подпрыгнуть от неожиданности. Дневник буквально выскользнул из ее рук, но она, к счастью, успела его поймать, с испугом захлопнула и, неловко покосившись на подругу, начала торопливо оправдываться.

– Ой, Саяночка, я, честно тебе говорю, не специально. Я и не знала, что ты ведешь дневники, ты сказала, что тетрадь в сумке, вот я и… я даже не поняла, что это личное, открыла, начала читать почти неосознанно, и как-то затянуло…

Яркие лучи весеннего солнца сквозь толстое стекло оконной рамы осветили лицо подошедшей девушки: ее взгляд выражал почти ужас. Юля искренне пыталась ее убедить, что ничего толком и не успела прочесть, а то, что прочитала, поклялась никому не говорить. Постепенно испуг во взгляде Саяны уменьшался. Она выдохнула, заправила прядь длинных черных волос за ухо и взяла свой злосчастный дневник.

– Прости-и! – заливалась Юля.

– Да все нормально, там и вправду ничего такого. Тем более это я виновата… Могла бы сама дать тетрадь, чтобы тебе не пришлось копаться в сумке. И вообще, глупо было с моей стороны брать дневник в универ.

Она старалась говорить как можно тише. Ей было не по себе просто оттого, что кто-то может узнать про существование дневника. Как обычно в большой перерыв, студенты сновали без дела туда-сюда. Большая часть прогуливалась на улице, радуясь приближающемуся теплу и выглянувшему наконец солнцу, и все равно часть одногруппников бродила неподалеку.

Пообещав себе впредь все записи делать исключительно дома и за пределы своей комнаты дневник не выносить, Саяна убрала его подальше. Юля сохраняла молчание, но сверлила подругу заинтересованным взглядом.

– Вот лекции, держи, – достала Саяна тетрадь.

– Спасибо…

– Ты хочешь что-то спросить?

– Не-не, ничего.

Пару секунд девушки смотрели друг на друга: Саяна с ожиданием, а Юля с любопытством. Наконец, последняя не выдержала.

– Тебе правда нравился Стас Гордеев?! Нет, ты не подумай, я едва успела это прочитать… Но просто!.. У меня это в голове не вяжется! Ты и Стас?!

– Ты-то его откуда знаешь? – вздохнула Саяна и стала наблюдать, как по ту сторону окна веселятся студенты. В голосе слышалась усталость, она ожидала, что этот вопрос может прозвучать, но очень надеялась на обратное.

– Так он же в «Отраде» танцует, как и я. Это наш ансамбль при универе.

– А-а, так он до сих пор танцует…

Диалог был прерван внезапным появлением еще одного действующего лица. Он буквально ворвался к ним, как ураган, резко появившись из-за поворота. Саяна почувствовала его сосредоточенный взгляд на своем затылке и осторожно повернула голову. Их глаза встретились, затем он подошел почти вплотную и бесцеремонно наклонился к ее лицу. Саяну такая неожиданная выходка, естественно, напугала: она вжалась в стенку, робко глядя на него.

Вопрос, на который Юля так и не получила ответа, лишь сильнее застучал в ее голове: «Серьезно?! Сая и Стас?!»

Она переводила взгляд с одного на другую. Оба были ей хорошо знакомы, и видеть их вместе, даже в простом столкновении, казалось чем-то противоестественным: настолько они были непохожи, словно из разных миров. Маленькая тихая Саяна в идеально выглаженной белой блузке и сером сарафане – всегда зажигательный Стас в широких джинсах и свободной футболке, выше ее чуть ли не на полторы головы. Не укладывалось, как мог такой шумный, беспардонный, безответственный парень нравиться всегда собранной, прилежной Сае. Даже если это было очень давно.

– Нет, ну точно! – Стас слегка отстранился, позволив испуганной девушке сделать осторожный вздох (впрочем, сам он даже не понял, что напугал ее). – Ты занималась бальными танцами в детстве, да?

Первоначальный шок отступил, и она нашла в себе силы легонько кивнуть, чуть нахмурив брови.