Максим Салос - Ты называешь дождь по имени

– Сказать откровенно – я бы и сам хотел ему вмазать. Но… не шибко-то боец…

– Да я тоже. Пьяный просто был.

– Ладно, поехали… блин, и почему эти книги такие тяжелые?! – пробормотал Илья, пристраивая на спину свой распухший от учебников рюкзак.

– Фил, – сказал Илья, когда мы, выйдя из библиотеки, шли по двору института, – помнишь Петра и Павла?

– Апостолов что ли? – усмехнулся я.

– Это шутка бородатая как Анатолий Андреевич, – ответил друг, вспомнив нашего преподавателя по истории древнего Востока.

– Помню, конечно.

Петр и Павел были школьными друзьями Ильи. Мой одногруппник часто упоминал о них, рассказывая истории своих похождений. Я пару раз видел этих ребят, но близко мы не были знакомы. Паша и Петя дружили с самого детства, благодаря созвучию с апостолами их почти всегда называли полными именами – Петр и Павел.

– Как же таких забудешь? – добавил я. – А что?

– Да тут такое дело… мы на дачу ко мне собираемся. Поедешь с нами?

– Легко! – с радостью согласился я. – Когда?

– Завтра, – ответил Илья. – Я с парнями поговорил, они не против, чтобы ты присоединился. Они прикольные ребята. Петр обещал привести свекольный самогон!

– С моей стороны было бы преступлением отказаться! – засмеялся я. – Вчетвером поедем?

– Да, Петр точно поедет. У Павла с родителями, конечно, напряг – он сессию завалил, но, думаю, у него получится слинять. А там девчонки, может, подтянутся…

– А что? А кто?

– Ну, моя барышня с подругой. Я точно не знаю, они сказали сами доедут… так что завтра в девять у метро. Лады?

– Договорились.

– Вот и отлично! – улыбнулся Илья. – Тогда в столовую зайдем и домой?

– Давай…

Что-то меняется в мире, когда смотришь через окно на улицу, которую дождливый вечер лишает людских голосов. Мы прячемся в теплых домах, согреваясь горячим чаем и укутываясь в мягкие пледы. Из мира пропадает что-то важное, но… кому это важно? Я не знаю, сможет ли Вселенная жить, если вдруг из мира исчезнут люди. Будет ли в этом смысл? И создавалось ли все это для нас? Для людей.

Я часто прихожу в места, которые связывают меня с прошлым. Что я ищу там? Воспоминания? Может быть, будущее? На тех улицах не осталось ничего, что принадлежит мне. Годы, потом десятки лет стирают из мира важность этих мест. Стены меняют цвет, отражая уже другие голоса. И мой, ставший глухим, не заслуживает теперь даже эха.

Но я все равно прихожу туда снова и снова. И, кажется, впервые мне стало по-настоящему понятно – почему люди верят в бога. Он – то единственное, что невозможно отнять, что нельзя потерять. Он не предаст и не исчезнет, чтобы ни случилось. Жаль только, что мне так и не удалось поверить в него. Но я верю в тебя. В ту, что предавала; верю той, что оставил в одиночестве смотреть на небо покрасневшими от слез глазами. С каждым годом я все сильнее захлебываюсь тишиной, забываю, как произносить слова; перестаю узнавать собственный голос. И оттого моя вера становится все сильнее. Ведь кроме нее, в этом мире нет ничего.

Тук-тук. Стук в дверь отвлек меня от мыслей.

– Да, пап, заходи! – крикнул я.

– Филипп, мне нужна твоя помощь, – сказал вошедший в комнату отец.

– Давай. Конечно, помогу. А что нужно сделать?

– Да, понимаешь сын, – с виноватой улыбкой ответил папа, – мне тут Володя, ну, с работы, фотографии хотел прислать. Говорит, что надо на каком-то сайте зарегистрироваться, чтобы посмотреть. Вот, он мне написал…

Папа протянул мне бумажку. На ней был указан адрес социальной сети. Илья давно говорил про нее, но как-то руки не доходили сделать страничку. Вообще, в последние месяцы в коридорах универа только и слышно было – «добавь меня в друзья», «а у тебя есть профиль?». Ну, что ж, похоже, папа станет в нашей семье первооткрывателем общения в интернете.

– Смотри – здесь надо добавить твою фотографию, тут нажимаешь – можно искать людей, можно смотреть их записи, вот… сообщения, группы разные…

Через час папа с видом матерого сетевого путешественника увлеченно стучал по клавишам, а я отправился в свою комнату и тоже включил компьютер. Вскоре и у меня появилась своя страничка в социальной сети.

Я добавил в друзья Илью. У него в профиле были несколько фоток из нашего универа, в том числе и со мной. «Это что? У меня всегда такая рожа!?» – недовольно пробурчал я. Но главное открытие ждало меня в другом разделе. В друзьях у Ильи было двадцать три человека. Я нажал на список и стал смотреть…

Она была первой в открывшейся вкладке. Мари… я сразу узнал ее. Не мог не узнать. С экрана на меня смотрели такие знакомые синие глаза. Но теперь они принадлежали не той одиннадцатилетней девочке, которую я когда-то пытался укрыть от холодных капель дождя своим зонтом. Мари была красива, как бывает красива жизнь в самом ее рассвете. Без шрамов, без незаживающих рубцов обмана и разочарований. И даже Северное сияние, что я называл прекраснейшим из земных чудес, в ту минуту казалось мне лишь бледным отражением красоты, что я имел счастье видеть на экране своего компьютера.

Я закрыл дверь в комнату на щеколду, встал на подоконник и закурил в открытую форточку. Плевать, что папа еще не спит… на все было плевать… черт возьми, неужели мне не послышалось? Неужели Андрей и вправду произнес ее имя? Не просто назвал Мари какую-то неизвестную мне девушку… неужели это она?.. значит, она приедет завтра? Значит она – девушка моего друга… я глубоко затянулся, обжег дрожавшие пальцы и выкинул окурок на улицу.

Знаешь, когда мы с отцом жили на Севере, мне часто было одиноко. И я совсем не страдал от этого. Но, как, пожалуй, и любому другому человеку, мне нужно было нечто, что связывает жизнь с окружающим миром.

Долгими зимними вечерами я часто бродил по вахтовому поселку в одиночестве. И разговаривал вслух сам с собой. Вернее, представлял, что являюсь героем какой-нибудь книги. В моих фантазиях мир вокруг был безжизненной ледяной пустыней, где я, путешественник, потерпевший крушение, пытаюсь добраться до какого-нибудь городка, где живут люди.

Я пробирался по снегу, местами доходившему до пояса, рассказывая самому себе эту выдуманную историю. И это было так увлекательно, что мне захотелось написать книгу. Это ведь так естественно – рассказывать о себе. Но в моей реальности не оказалось слушателей.

Иногда переживаний и мыслей становится слишком много, чтобы уместить их только в собственной голове. Каждому из нас нужно переварить это, придать форму чувствам, назвать их словами. Но под силу ли такая задача подростку? Тогда, на Севере я не смог… не смог начать свою книгу, хотя мне так этого хотелось. У меня не было слов.

Но теперь я с точность до минуты могу сказать, когда они появились. Пусть их было немного, но они стали одними из самых важных в моей жизни. Тем вечером я закрыл социальную сеть, достал из ящика стола блокнот и написал на первой странице название – «Ты называешь дождь по имени».