Наташа Шторм - Крик одинокой птицы

Не удостоив взглядом, Воронцов отвернулся и зашагал в душ, спрятанный за полированной панелью. Я же попыталась встать и тут же упала на пол.

Боль! Нестерпимая, непреодолимая боль, когда тело рвётся на куски, а душа распадается на части. Я чувствовала себя униженной и раздавленной, но не сломленной. В моём сознании всплывали образы святых, добровольно шедших на муки и смерть во имя великой миссии. Да чего там, сам Христос был распят во имя человечества. Я не спасала человечество. Оно сжалось, сузилось до существа, лежавшего в крохотной палате местной больницы. Но… разве Лиза не часть человечества, разве она не достойна принять жертву?

Мне удалось встать сначала на четвереньки, а потом принять вертикальное положение, облокотившись на стол. По ногам сразу же потекла липкая сперма, смешанная с моею собственной кровью. Подобрав трусики, я вытерла грязь, как могла. Одёрнув платье, не спеша поправила волосы и направилась к дверям. Да, этот человек ничего не ждал от меня больше. Я выполнила свою миссию. Следующий сеанс завтра.

─ Стой! ─ Второй раз я взялась за ручку и второй раз услышала холодный голос. ─ Завтра на счёт московской клинике поступит сумма за первую операцию. Думаю, специалист прибудет быстро.

Я не верила тому, что слышала. Всё так просто? Возможно, теперь Воронцов отцепится от меня?

─ А тебя я жду к девяти, как договорились. Дальше поступишь в распоряжение Ольги.

Слабый стон вырвался из моей груди. Уж лучше бы я полы мыла в гальванике или натирала котлы в столовой. Но шесть месяцев сексуального рабства… Что станет со мной потом? Останусь ли я прежней Софией Птичкой, или же сломаюсь, паду окончательно, сдамся на волю обстоятельств?

Тогда я впервые поймала на себе сочувственный взгляд Ольги. Мне показалось, что она поняла всё по моему лицу, без слов и слёз.

─ Что решили? В бухгалтерию?

Я пожала плечами.

─ Господин Воронцов передал меня под Ваше начало. Меня устроит любая работа.

─ Со-оня! Идём танцевать, а потом ещё выпьем.

Ольга перехватила руку Леси.

─ Хватит ей пить. ─ Она поднялась и потянула меня в сторону двери. ─ Пойдём, я подвезу.

Только сейчас я заметила, что Ольга, в отличие от меня, трезва, как стёклышко.

Я разместилась в салоне просторной иномарки, как королева.

─ Пристегнись.

Мой взгляд переместился с панели управления, подсвеченной приятным синим светом, на Ольгу.

─ Зачем? До моего дома пара кварталов. Да и сотрудники ГИБДД там, отродясь, не дежурили.

─ Я сказала, пристегнись.

Послушно выполнив ни то просьбу, ни то приказ, я уставилась в окно. Город спал. Ничто не могло нарушить тишины и спокойствия дремлющих улиц и укрытых буйной растительностью домов.

Рёв мощного мотора взорвал ту самую тишину и разбудил огромную чёрную птицу. Та оторвалась от ветки дерева и, огласив окрестности недовольным криком, скрылась в соседнем лесу.

Я заметила, что мы направляемся в сторону, противоположную от моего дома, но предпочла промолчать. Уж лучше мчаться неизвестно куда, чем слоняться по пустой квартире, страдая бессонницей. Я слышала, что эту напасть Бог посылает старикам, как возможность завершить свои дела, сделать то, на что не хватает дня. И, возможно, это не напасть и не болезнь, а Божье благословение, возможность в тишине, без суеты, без суматохи погрузиться в свой внутренний мир, поговорить со своей душой, со своим сердцем, подумать, так ли ты живёшь.

─ Не вижу радости в глазах.

Я вопросительно посмотрела на Ольгу, а она мягко улыбнулась.

─ Я отвоевала тебе лишний выходной.

─ То есть?

─ То и есть, что на этой неделе их у тебя будет три: пятница, суббота и воскресенье.

Я замотала головой.

─ Нет. Это у тебя отгул. А мне предстоит явиться к девяти, ─ я запнулась, ─ на работу.

Ольга промолчала. Мы выехали из города и остановились на холме, откуда открывался потрясающий вид на речку. Моя подруга и начальница по совместительству покинула дорогущее авто и поманила меня рукой. Я скинула туфли и с наслаждением прошлась по увядавшей траве.

─ Я появилась в вашем городе в апреле. А уже почти октябрь. Знаешь, я сразу попыталась найти уединённое место. Вот полюбуйся. Это моя отдушина, мой тайный уголок. Тут я могу побыть собой, поплакать, прокричаться, а иногда повыть на луну, как раненый волк.

Я открыла рот. И эта мне говорила самая благополучная женщина из всех, кого я знала?

─ Хочу, чтобы ты прикоснулась к моему миру, почувствовала его кожей, каждой клеточкой, каждой фиброй души.

Сделав шаг, я оказалась на краю обрыва, но страха не было. Я взглянула на сияющие звёзды, на полумесяц, отражавшийся в реке, на затихший ночной лес. Где-то ухнул филин, и вновь тишина, благословенная, исцеляющая.

─ Как странно. Я тут родилась и выросла, но в этих местах никогда не была.

Ольга улыбнулась.

─ Теперь мы сможем разделить этот уголок. Скажи, что ты чувствуешь?

Я закрыла глаза и неожиданно ощутила, как сжалось моё сердце.

─ Ох! ─ Схватившись за грудь, я наклонилась вперёд и чуть не потеряла равновесие. ─ Больно! Как больно.

Сильные руки молодой женщины оттянули меня от края обрыва.

─ Твоя боль находится глубоко внутри. Но при определённых условиях она может концентрироваться, собираться в узел в одной точке, и тогда остаётся лишь освободить её, выпустить наружу, очиститься.

─ Это как?

─ Вот так. ─ Ольга встала у самого края, раскинула руки, как крылья, и закричала. ─ А-а-а-а! А-а-а-а!

Я заметила, как по её щекам потекли слёзы, но она не вытирала их. Ольга кричала, не отрывая взгляд от тёмного неба, точно посылала своеобразную молитву тому, кто находился высоко за облаками. Я последовала её примеру.

Мы стояли, рядом, расправив плечи, с распростёртыми руками, будто две огромные птицы, словно пытались покинуть бренную землю и взлететь над миром, над людьми и над собой.

На моих щеках не было слёз, тем не менее, я вдруг почувствовала их солёный вкус. Они пахли морем и ветром. Это был запах свободы, такой желанной, такой далёкой. И с каждым криком, с каждым всхлипом я ощущала, что боль слабеет. Это трудно объяснить логически, это трудно понять, осознать, но со мной что-то происходило, и это, что-то давало силы и наполняло сердце желанием жить.

Отрешённо, мы упали на траву и на несколько минут выпали из реальности. Ольга поднялась первой и протянула мне руку.

─ Ну, как? Легче?

Я благодарно улыбнулась.

─ Гораздо. Но что это было?

Моя подруга стряхнула с юбки сухие веточки.

─ Магия. Магия природы. Знаешь, на свете есть много удивительных мест, куда ходят страждущие и паломники. Люди давно узнали о существовании таких уголков, но разгадать их тайну ещё никто не смог. Да и нужно ли? Я рада, что нашла такое место тут. Отключившись от земных забот, доверившись примитивным инстинктам, которые живут в каждом, но глубоко спрятаны под условностями и достижениями прогресса, я открыла для себя свой собственный мир, удивительный и неповторимый. Возможно, для тебя он будет другим, более насыщенным или, наоборот, блёклым, раскрашенным иными тонами, наполненным своими звуками. Но для каждого так важно найти то место, где душа, разум и тело придут в согласие друг с другом, где сердце не станет сжиматься от отчаяния и боли, а заживёт в гармонии с собой и с тем жестоким миром, которым правят сила, власть и деньги. Так важно иметь собственное убежище, куда можно сбежать, хоть ненадолго, скрыться и побыть собой, гордой, несломленной, свободной. Ладно, поехали.