Ольга Скоробогатова - Мой Леший

Я приняла душ и легла спать – утро вечера мудренее, подумала я, и заснула.

Поток двоечников не прекращался. Я сидела за столом, задавала вопросы очередному ученику, и выслушивала ответы. Сегодня я не буду портить им настроение, даже если они плохо выучили материал и неважно отвечают. Сделаю вид, что все в порядке и поставлю удовлетворительные оценки. Пусть радуются! Но уж в следующей четверти я не дам им никакого послабления!

– Хорошо, Саша. Я поставлю тебе четверку. С новым годом!

– Спасибо, Ирина Викторовна. И Вас с Новым годом! – почти прокричал мой ученик и выбежал вприпрыжку из класса.

У меня даже настроение улучшилось. Какие они еще смешные. Радостные и счастливые!

Я собрала сумку и уже собиралась закрыть класс.

– Не уходите, Ирина Викторовна!

Ко мне подходил директор школы Петр Александрович.

Он улыбался, но что-то в его взгляде мне не понравилось.

– Мы решили собраться у меня в кабинете и обсудить кое-какие вопросы, касающиеся некоторых учителей. А так же решим, как будем праздновать.

– Хорошо. Я сейчас приду, – сказала я, и подумала, что опять начнутся какие-нибудь склоки.

– Все уже только Вас ждут.

В кабинете директора сидели почти все учителя и явно скучали. Всем хотелось поскорее уйти домой и заняться подготовкой к празднику.

– Я собрал всех Вас за тем, – сказал директор, – чтобы обсудить успеваемость в некоторых классах. Вот у Ирины Викторовны много учеников закончили четверть с неудовлетворительными оценками. Как Вы это объясните?

– Неправда. Сегодня мне все ученики сдали материал, и я поставила им отметки. У всех они хорошие.

– Может не стоит тянуть до последнего дня?

Надо более лояльно подходить к ученикам. Вы ведь знаете, школа у нас не простая. Тут учатся дети известных и богатых людей. Надо быть более внимательной и гибкой, Ирина Викторовна!

– Я ставлю оценку за знания. А не за фамилию родителей!

К тому же в школе учатся дети и из простых семей. Они все для меня равны. Сегодня, например, мне отвечали предмет разные дети. И я оценила их знания по заслугам.

– В нашей школе такое может не пройти. Мне не хочется выслушивать упреки состоятельных родителей. Вы у нас человек новый…

– Вы, наверное, забыли, что я тоже училась в этой школе, – прямо смотря на него, сказала я. – И мне никто не делал никаких поблажек, хотя всем было известно, что мой дед был генералом! Надо просто заниматься со своими детьми. А не упрекать учителей и директора школы в том, что им ставят плохие оценки.

– Подумайте над моими словами. Ирина Викторовна! – строго сказал директор. – А теперь о празднике…

Я уже твердо знала, что мне совсем не хочется участвовать в этом празднике. Ну что ж, пусть веселятся, я не приду.

Бредя по заснеженной улочке к дому, я думала о том, что если я не изменюсь, меня могут уволить из родной школы. Хотя… Моя школа всегда была отвратительной. Я имею в виду отношения между учениками. Да и между учителями, наверное, тоже. Я еще пока не очень вжилась в коллектив, а может меня и не очень-то хотели принять. Меня там знали почти все учителя, но тепла я от них не чувствовала, ни когда училась, ни теперь. Еще мама мне рассказывала дикие вещи из своего детства. Когда весь класс объявлял бойкот новеньким и лупасил, и издевался над ними, моя мама всегда защищала их. А потом, когда новенькие ученики, пройдя спецобработку, становились своими, они вместе со всеми издевались над вновь прибывшими жертвами и над ней тоже. Забывая, что сами были в их шкуре, и кто был с ними по одну сторону баррикады! Я не думаю, что учителя не замечали таких своеобразных отношений. В нашу школу часто переводились дети из других, более слабых школ, потому что она давала хорошую подготовку, школьная программа была всегда специализирована, и выпускники легко поступали в любой ВУЗ. Да и я из своих школьных лет помню только Валентину Михайловну – свою первую учительницу, которая нас действительно любила, да физрука Льва Яковлевича, хорошего доброго человека, к сожалению, они уже не работают в школе.

Может мне подстроиться под общий лад, и все будет нормально? Надо об этом поразмыслить, потом....

Открывая дверь квартиры, я услышала телефонный звонок.

Звонила моя институтская подруга.

– Иришка, привет. Мы с мужем хотим пригласить тебя к нам Новый год встречать, – сказала она.

– Спасибо. Я не знаю еще… Может, и к вам приду.

– А как там твои личные дела? – спросила Катя, намекая на мой недавний роман с нашим общим приятелем.

– Это все в прошлом, – ответила я. – мы расстались.

– Ну и бог с ним! Ты девица хоть куда! Найдешь себе другого! – и засмеялась в трубку.

– Может быть… – я улыбнулась, вспоминая наш с Вадимом разрыв, а потом сказала, – Хотелось бы верить в то, что я не убью следующего своего кавалера!

Мы посмеялись над моим неудачным романом и договорились созвониться ближе к празднику. Я усмехнулась, вспоминая взгляд Вадима, когда я его полуголого и растрепанного выкидывала из квартиры, выбрасывая вслед предметы туалета и чемодан с вещами…

Год назад, я случайно встретила своего знакомого. Мы поболтали и договорились встретиться еще. Он когда-то учился у нас в институте, потом бросил, и поступил в другой. Раньше мы виделись иногда на вечеринках, но внимания друг на друга не обращали. А эта случайная встреча что-то в нас всколыхнула, и у нас начался роман. Он парень весьма симпатичный – от девиц в институте отбоя не было, а я была синим чулком. На меня тогда вообще никто никогда внимания не обращал. И тут, спустя время, я увидела его, и мне показалось, что я влюбилась. Он стал более взрослым, немного вальяжным. Ухаживал он красиво. Цветы подарки, рестораны…

Потом переехал ко мне. Своей квартиры у него не было.

Мне казалось, что я, наконец, обрела человека, с которым мне хорошо и спокойно. Поначалу он тоже был нежен и ласков. Потом как-то быстро стал раздражительным, все ему не нравилось, все было не так… Я сначала сильно переживала, но потом поняла, что это не мое. И вот один раз я уехала в Питер к маме, сказала, что приеду через три дня. Перед моим отъездом он был таким заботливым и нежным. Проводил меня на вокзал, переживал – как бы я не замерзла, не простудилась, закутывал мне воротник шубки, долго махал вслед уходящему поезду…

Приехала я на один день раньше. Вошла в квартиру и услышала какую-то возню в спальне. Вадим занимался любовью с девицей, которую я тут же вспомнила. Она училась с ним в одной группе. Красотка! Не мне чета…

Я даже не разозлилась. Я просто подошла к этой ничего вокруг не замечающей парочке, схватила девицу за длинные распущенные волосы, накрутила их на руку и рывком скинула ее с кровати. Вадим вскочил, и в чем мать родила, бегал вокруг, и оправдывался. Как будто этому было оправдание! Девица быстро, видимо по привычке, оделась и выскочила из двери, а Вадима, который успел одеть только трусы и рубашку, я оглоушила стоявшей в углу комнаты шваброй и пинками выставила из квартиры. Затем открыла шкаф, покидала в чемодан его немногочисленные пожитки и выбросила следом. Он орал на лестничной клетке, требуя, чтобы я его выслушала, или хотя бы позволила одеться. Я захлопнула дверь, меня передернуло от отвращения, и, осев на корточки, заплакала.