Таня Винк - Мое второе Я

– Но ты хотела?

– Да, хотела, но не все наши желания исполняются.

– А твое исполнится. А уж как Танюшка обрадуется! И теперь вот что, – он не давал Зойке и рта открыть, – закрой глаза и представь себя в большой гостиной.

Зойка повиновалась, но большая гостиная, а это с десятью добавленными метрами означало уже целых сорок, почему-то не возникала в воображении.

– Не получается, – разочарованно произнесла она.

– Это потому что ты выросла в маленькой сельской хатке. Мне это тоже сложно: я вырос в квартире, заваленной всяким хламом, значит, мы просто обязаны сломать наши стереотипы. Зойка, любимая, у нас для этого все есть – здоровье, амбиции, деньги. Ну, ты согласна?

– Согласна.

Зойка кивнула и счастливо рассмеялась. Несколько мгновений Саша молчал, а потом задумчиво улыбнулся и обнял Зою:

– Ты не представляешь, как я счастлив!

Саша всегда старался казаться более успешным и более состоятельным, чем был на самом деле, и Зойке это нравилось. Она всячески поддерживала его в этом, подхлестывала: давай, у тебя получится, ты самый лучший! И у него получалось все, что он задумывал. Она радовалась его успехам – ему это нужно было как воздух, – и однажды он признался, что бывшая жена его не понимала, тормозила его развитие, а вот Зойка понимает.

То, что они строят бассейн, было для их друзей тайной. Правда, гостиную оставили прежнего размера. И через месяц после новоселья у Вовы (изюминкой его дома стала бильярдная, зато бассейна и сауны не было) состоялось новоселье у Саши и Зойки, на котором произошла неприятная ситуация: Саша предложил Вове плыть против искусственных волн до тех пор, пока кто-то из них не выбьется из сил. Проигравший платит сто баксов. Гости поддержали, загалдели, объявили тотализатор – кто-то поставил на Сашу, кто-то на Вову, и они прыгнули в воду. Состязались они отчаянно, но Вова проиграл. Смеясь и приговаривая, что зря столько съели и выпили, они выбрались из воды, и, пока вытирались полотенцами, одни гости шумно аплодировали Саше, а другие ворчали на Вову – мол, зря на него поставили. Зоя тоже аплодировала, смеялась над этой шуткой, но вдруг, взглянув на Вову, едва не поперхнулась – в его взгляде, направленном на Сашу, читалась ненависть. Она сказала об этом мужу, мол, берегись. Саша обнял ее и поцеловал:

– Пусть завидует. Главное, я его умыл.

Но несмотря ни на что, это была прекрасная пора, когда понимаешь, что твоя мечта уже не мечта, а реальность и ее можно пощупать. Особенно счастливой была Танюшка: у нее теперь своя комната, она может плавать сколько захочет, и для этого никуда не нужно ехать. Правда, выезжать в город ей все равно приходилось – она занималась синхронным плаваньем. Но вот беда: друзья детства остались в прежней школе, и Таня сильно по ним тосковала. Здесь она пока не обзавелась друзьями – в этом районе дети по улицам не бегали, друг к другу в гости не ходили и сосед не всегда знал соседа. В итоге Танюшку пришлось перевести в ее старую школу, и утром ее на учебу отвозил Саша, а забирала Зойка.

Они потихоньку обустраивались, давно рассчитались со строителями и стали возвращаться к жизни без постоянных сомнений: а правильное ли решение планировки они приняли в этом месте? А не ошиблись ли в другом? Все шло хорошо. Пришел декабрь, а вскоре наступил и памятный день – шестнадцатое января.

– Пусть выспится, он сильно устал. – Голос Вовы уверенно звучит по телефону. – Вчера были трудные переговоры, закончились под утро. Он не хотел будить вас с Таней, и я предложил поехать ко мне, поскольку мои сейчас в Египте.

– Понятно…

Зойка трет лоб, и ей кажется, что она разделилась на двух Зоек, друг друга ненавидящих, – одна словам Вовы верит, а другая не верит: «Дура, разуй глаза!» «Я уже не знала, что и думать», – успокаивает себя Зойка-один. «Да все ты знала! – рычит Зойка-два. – Неужели ты веришь, что он у Вовы? Ага!»

– Он мог эсэмэску скинуть, – лепечет Зойка-один в трубку, запихивая Зойку-два в угол сознания.

– Не волнуйся, все отлично, – голос Вовы звучит бодро, – его телефон разрядился прямо на переговорах, а потом мы так закрутились…

– Как проснется, пусть позвонит.

Саша позвонил через полчаса. Сказал, что не заметил, когда телефон разрядился, а ночью, когда увидел это, решил уже ее не беспокоить.

– Ладно, – ответила Зоя, – только прошу на будущее – предупреждай меня. Я очень испугалась.

– Конечно, дорогая, больше это не повторится. Прости!

Больше такое не повторялось. Он ездил в командировки, звонил регулярно, а если задерживался, то обязательно предупреждал. Все было как обычно – обнимались, чмокали друг друга в щечки, обменивались подарками, ходили в гости. Секс был привычный. Правда, реже. Она походила по специальным сайтам и успокоилась – да, такое бывает, особенно у тех, кто много работает и много нервничает.

А однажды Таня спросила ее:

– Мама, а почему папа так часто в командировки уезжает?

– Потому что этого требует работа.

– А у вас все хорошо?

– Конечно.

Смутившись, Зойка нырнула в холодильник. А повернувшись, натолкнулась на задумчивый взгляд дочери.

Когда Саша возвращается из командировок, Таня тоже как-то пытливо поглядывает на него, будто пытается что-то в нем рассмотреть. Зойка интересуется, как у него дела, и Саша непринужденно рассказывает, а она старается активно включиться в обсуждение нового проекта. Она уже участвовала в нескольких проектах его компании в качестве художника-аниматора и понимает, что к чему. Единственное, что ее не удовлетворяет как профессионала, – то, что каждый блок компьютерной игры давно прописан в мельчайших подробностях, поэтому назвать работу творческой можно с большой натяжкой, но эти беседы развеивают тень сомнения дочки, она постепенно начинает интересоваться их общей работой, и Саша показывает ей на компьютере важные детали новой игры. И кажется, что все у них в порядке.

И вдруг в апреле – первая крупная ссора между Таней и Сашей: он обещал и не приехал на Танины соревнования по синхронному плаванью. Зоя ждала его до последней секунды, звонила, но он не отвечал, хотя был в сети. «Значит, совещание или еще что-то важное задерживает его», – успокаивала себя Зоя и именно так сказала приехавшим папе, Анне Павловне и Петру Петровичу. А позже отправила мужу сообщение и получила краткий ответ: «Я на совещании».

Раньше Саша в подобных ситуациях просил у Тани прощения – каждый родитель хоть однажды может не выполнить своих обещаний, – и все возвращалось в прежнее русло. Но в тот день он наорал на дочь и обвинил ее в эгоизме. И в том, что она неблагодарная: ведь он работает как проклятый, лишь бы она ни в чем не нуждалась. В Тане прорвался юношеский максимализм, и она заявила, что ей ничего не нужно и что она вообще может уехать к дедушке Степе. Насовсем.