Марина Бонд - Иные

Запарковали мотоциклы. Кто-то развалился прямо на своем, кто-то прихлебывал растворимый кофе из ларька, кто-то курил. Все с интересом встречали как минимум взглядом вновь приезжающих. До официального открытия сезона еще неделя, но самые нетерпеливые уже выкатываются, тем более, погода шепчет. Захар, сняв перчатки и шлем, расстегнув куртку, небрежно оперся на моц и курил, лениво слушая пустой, по сути, треп мотоциклистов и приглядываясь к прибывающим. А смотреть было на что! Какие только не заезжали байки: и блестящие хромированные чопперы, и яркие спорты, и комфортабельные классики. Даа, пятнадцать лет назад такое разнообразие могло только сниться!

Его взгляд зацепился за очередной мотоцикл, не спеша въезжающий на пятак. Белоснежный, блестящий, отполированный спорт-турист с довольно маленьким пилотом за рулем. Припарковался почти напротив их компании, спешился, снял перчатки и белый, в цвет мотоцикла, шлем. Зака аж подбросило, когда он разглядел белые короткие волосы, которые примялись под шлемом, но маленькая рука их живо растрепала. В это время Баламут травил очередную хохму, когда Беркутов впечатал свою ладонь ему в грудак, прерывая рассказ:

– Это кто? – кивком головы указав на девушку, которая аккуратно вешала шлем на зеркало моца и снимала куртку, в общем, удобно устраивалась.

– Аа, это Инка, – посмотрев в заданную сторону, ответил тот.

– Тебе не светит, парень, – с издевкой добавил Ждан.

– Как и никому из нас, – грустно подхватил Лысый.

– Свечку никто не держал, но ходят слухи, что она того… девочек предпочитает, – тихо просветил Хоббит.

Захар нахмурился и перевел скептический взгляд на него – знал бы тот, что видел Зак, поостерегся бы такую ерунду городить.

– Хорош базлать! – осадил всех Глеб. – Нормальная девчонка. Чуток нелюдимая, частенько особняком держится, это не повод приписывать ей подвиги! Зато разговор всегда поддержать может и с юмором у нее порядок.

Инна – лесбиянка?! Ага, заливайте! Та сцена у библиотеки с Ростовских нет нет да и всплывала у него в памяти. Особенно, когда «скучал» по прежнему режиму. Вдруг Зака охватила сильная, необъяснимо искренняя радость от того, что видит человека на воле из его колониального прошлого. Словно не его одного безжалостно выпнули в чужой мир, а вместе с ним есть еще люди оттуда же. Инна олицетворяла собой связь между двумя этими мирами. Она вмиг стала как будто родной, которая знала его там и сможет поддержать здесь. С чего такая уверенность возникла, он не понял, но его как магнитом потянуло к ней.

– Пойду, попытаю свое счастье, – криво улыбнувшись, тронул в ее сторону.

* * *

Наконец-то наступили теплые деньки! Нынче раньше обычного, кстати. При первой же возможности Инна прибежала к Механику «расчехлять» свой мотоцикл, и сегодня с неописуемым удовольствием выкатилась. Помимо душевной покатушки, она договорилась встретиться с Ириной – одной из ее немногочисленных приятельниц. Чтоб подтвердить встречу звонком, она заехала на Грязную. А народу-то! Да уж, видно, не только ее мототоксикоз замучил!

– Вот так встреча! – услышала она надсадный, хрипловатый голос. Подняла взгляд и оцепенела, вытаращив глаза. Не может быть! Он что тут делает?

– Ты вышел? – первое, что пришло в голову, брякнула она.

– А не должен?

Она мотнула головой:

– Как минимум еще один том, – немного заторможено ответила она, вспомнив, что второй том «Отверженных» он так и не взял. Да и первый-то одно название, что прочитал. – Я все думала, куда запропастился?

– Думала, значит, обо мне? – облокотившись на бак мотоцикла с ее стороны, лениво поинтересовался он. Инна тут же обошла моц и встала по другую сторону:

– Не обольщайся!

Приглядевшись, она отметила, что он стал гораздо лучше выглядеть: волосы отрасли, приоделся, приосанился, но, самое главное, исчезла затравленность из его глаз, появилась смелость в развороте плеч. Он словно встал с колен. Что ж, приятно видеть, что человек оказался сильнее системы, которая его так и не сломила.

– Значит, слыть кобёлом не так позорно, как сломать стойку, что твой мужик гниет на нарах?

Инна поморщилась:

– Оставь свои зоновские словечки в прошлом. Тут так не выражаются, – как маленького отчитала его. Захар усмехнулся – неужто оскорбил ее тонкую душевную организацию?

– Говорят, можно вывести человека из зоны, но трудно убрать зону из человека.

– Это не про тебя, – уверенно сказала Инна.

– Отчего же? – поднял бровь.

– Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе – кто ты, – улыбнувшись, мягко пожурила его, перекроив поговорку про друга. Захар залип: контур мягких губ сложился в красивую улыбку, большущие глаза смотрят открыто и внимательно, смешно торчащие в разные стороны волосы добавляют ее образу какого-то озорства. Невысокая, но ноги длинные, иначе бы до земли с седла не достала. Правда прикид на ней, как с чужого плеча: необъятная толстовка темно-синего цвета достигает середины бедра и почти полностью скрывает кисти рук, непонятные черные шаровары абсолютно скрывают очертания ног. И все же миловидная, тут не поспоришь.

– Так что там насчет твоего хахаля? – вернулся к вопросу, с которого девчонка так ловко спрыгнула. Ему приспичило добиться от нее правды. Она склонила голову набок, испытующе прожигая его взглядом, в руках нервно теребила свой телефон, словно никак не могла решиться на ответственный поступок. Закусила губу, нахмурилась, а потом выдала как на духу:

– Он… мой брат!

Ну и ну!

– Погоди! – он даже головой помотал, отрицая только что услышанное, – тебя бы не взяли туда, даже толчки драить!

– Никто не знает. По документам мы чужие люди друг другу. Это… темная история.

– И типа ни разу к нему не приезжала? В журнале учета посетителей наверняка стоит запись, и не одна.

– Это могла быть внучатая племянница двоюродной бабушки его однокурсника, который сам не смог приехать, и попросил ее вместо себя отвезти передачку. Сердобольная натура последней была возмущена отсутствием элементарного образования и взялась это исправить.

– Это несколько раз однокурсник не смог приехать? – с сомнением протянул Зак.

Инна пожала плечами:

– Думаешь, многие дожидаются своих друзей с зоны? Есть и такие, которые постепенно прекращают поддерживать связь, когда человек еще отбывает срок наказания.

– Все продумала, значит…

Дела… Девчонка сумела удивить! Брат… тогда понятны все ее слезы и переживания. Ну, еще бы! Тогда, выходит, она свободна? Или все-таки лесбуха? Пока он сомнительно оглядывал ее причудливый образ, зазвонил телефон.

– Извини, мне звонят, – намекнула она, что разговор секретный. Он кивнул, пропустив замечание мимо ушей, погрузившись в свои мысли. Тогда девушка, недовольно клацнув языком, сама отошла на почтительное расстояние, на ходу отвечая на звонок. Когда она возвращалась к мотоциклу с намерением уехать на встречу к Ирине, которая и звонила, парень все еще стоял на том же месте, навалившись бедром на мотоцикл – как еще не уронил! – зацепившись большими пальцами рук за карманы джинсов, и через прищур внимательно, даже слишком, следил за ней. У Инны закралось нехорошее предчувствие.