Марина Бонд - Иные

– Рад видеть тебя, парень! С возвращением!

Всю дорогу домой Зак пребывал в прострации: он смотрел перед собой и четко отдавал себе отчет, что он не понимает , что с ним происходит! Расплывчато отвечал на вопросы товарища, сам же инициативы в разговоре не выказывал. Ближе к вечеру они въехали в город, и только тогда Глеб известил, что везет его к себе.

– Не думаю, что это хорошая идея… – протянул Захар.

– Да ты что?! Милка меня с потрохами съест, если я тебя не доставлю. С утра пельмешей настряпала, детей настропалила. По-любому, мелкие с нетерпением ждут приезда «дяди Зака». Ты как? Выдержишь штурм мелкоты? – покосился на него друг. Зак хмыкнул, ему нечего ответить. Он не знает! Поднимаясь в лифте на семнадцатый этаж элитной новостройки, Беркутов вскользь отметил:

– Неплохо обустроился.

Глеб не был хвастливым парнем, а потому не особо вдавался в подробности о своих достижениях на редких свиданиях с товарищем, смекая, что тому будет не ахти как приятно еще отчетливее осознавать никчемность своей жизни на фоне успехов друга. Он крепко сжал его плечо, заглядывая в глаза:

– За пятнадцать лет многое изменилось.

Мила отворила дверь и застыла, прижав одну руку к груди, второй приглушая всхлип, и во все глаза вылупилась на Зака. Твою-то мать! Она такая же красивая, как на первой встрече, когда два бесбашенных дерзких паренька познакомились с двумя скромными подружками под каким-то нелепым предлогом. Тогда еще никто и предположить не мог, что это случайное рандеву крепко-накрепко переплетет их судьбы. Много позже Захар вникнул, насколько похожи Глеб и Мила, и внешностью – у обоих мягкий взгляд карих глаз и темные волосы, и, главное, внутренним миром. Они действительно как две половины одного целого, которым повезло найти друг друга.

– Женщина! Что за манеры – держать гостя на пороге?! – шутливо пропесочил Глеб свою жену. Дети с визгом принеслись в прихожую и теперь с любопытством разглядывали «дядю».

– Захар! – всхлипнула Мила, и упала ему на шею. Тот выронил сумку и обнял ее своими ручищами, всей грудью вдыхая запах дома, какой-то стряпни и тонкий-тонкий аромат парфюма. Он слышал, что она плачет, чувствовал, как дрожит ее тело и сам еле сдерживался.

– Ну, давайте, голубки, заходим. Успеете еще наобниматься, – подтолкнул их в квартиру Глеб. Мила навещала Захара в самом начале, а потом один ребенок, за ним – второй, и так-то особо не вырваться, на зону тем более.

Разместились в кухне – самой уютной части большинства квартир. Пока Мила, успокоившись, варила домашние пельмешки, Егор и Виталя освоились и оккупировали Зака со всех сторон, хвастаясь безделушками и пытаясь вовлечь в какие-то игры. Пострелята наперебой рассказывали удивительные истории своих жизней, а ему только и оставалось, что слушать и поддакивать. И привыкать к этой неизведанной до сих пор грани жизни.

Сказать, что он готов был душу продать за такую простую, но безмерно вкусную домашнюю еду – это не сказать ничего! Он съел три порции. Съел бы и больше, да не влезло. За столом велись беседы обо всем, что произошло за время его отсутствия. Когда Мила укладывала детей спать, они вышли на лестничный пролет покурить.

– Чем думаешь заняться? – спросил Глеб, и, поймав растерянный взгляд друга, уточнил, – я не про сейчас, а вообще.

Как будто этим уточнением он облегчил вопрос! Беркутов пожал плечами:

– Понятия не имею, – сделал затяжку. – Для начала хату надо подыскать. В клоповнике, что выделили, разве что помирать, но я пока не собираюсь, – подмигнул, а в глазах испуг. Самый настоящий страх перед неизвестным будущим, в котором все его жалкие попытки стать человеком, в конце концов, потерпят крах и все закончится новым рецидивом или суицидством.

– За это не волнуйся, можешь побыть у нас.

– Нет, – твердо отказал, мотнув головой. Наткнувшись на насупленный, почти обиженный взгляд товарища, пояснил, – мне надо пообвыкнуться к новой атмосфере, и я буду далеко не душой компании в это время.

– К родителям не думал съездить, – аккуратно закинул пробный шар.

– К кому? – рыкнул тот. Родители Захара, имея всего одного позднего отпрыска в семье, делали большие ставки на его судьбу, которую, по их представлениям, он посвятит науке. Его даже назвали в честь руководителя одного из ведущих отделов НИИ, где они трудились всю свою сознательную жизнь. Захар Игнатьевич был женат на своих бесконечных исследованиях, и его тезке пророчили такое же «светлое» будущее. Но Зак пошел своим путем, диаметрально противоположным понятию предков. С шестнадцати лет он гонял на старенькой дедовской Яве, отрастил патлы и связался с темной компанией, сутками пропадая где-то вне дома. На восемнадцатый день рождения совсем свалил от них, смело распахнув крылья навстречу взрослой жизни. Он был дерзкий, бесцеремонный, не знающий страха озорник, уверенный в своих силах. Более того, женился на малолетней девчонке ниже их статуса и стал работать в какой-то задрипанной автомастерской. Это, опять же, по их мнению. Отец попробовал вразумить непутевого сына и направить на путь истинный – все бестолку. Тогда разразился настоящий скандал с криками, взаимными обвинениями и претензиями, и тогда же отец Зака отрекся от своего сына.

– Они не навестили меня ни разу за все пятнадцать лет! Ни одного звоночка от них не было! – прорычал Захар, а потом устало махнул рукой, – горбатого могила исправит.

– Забей, – согласился друг. – Но оставлять тебя одного… – с сомнением попробовал возразить.

– Так лучше. Будем на связи. Кстати, трубу надо обновить. Тряпок докупить и… что там еще нужно для жизни?..

– Разберемся, – хлопнул по плечу Глеб, и они пошли обратно.

Снова засели в кухне. Мила заварила чай. По меркам Захара слааабый-прислабый! Когда он озвучил свои мысли ей, та засыпала вопросами: когда? Куда? Почему? И так далее. Вдруг Беркутов с ужасом обнаружил, что он затрудняется на них ответить. Более того, ответы на них подразумевают принять решение, а он отвык. Отвык от того, чтобы самостоятельно принимать решения в своей жизни! Ведь на зоне за тебя давно все продумано и решено, от тебя требуется только беспрекословное подчинение. Улавливая замешательство Зака, Мила решительно поднялась из-за стола:

–Так. Все, мальчики! Утро вечера мудренее! Завтра все и решим, а пока – спать!

Заку разложили диван в гостиной, выключили свет и все улеглись, а он еще долго пучил глаза в темноту, пытаясь свыкнуться со своим новым общественным статусом свободного гражданина.

– Как думаешь, он справится? – тихо спросила Мила в тишине спальни, устроившись под боком мужа.

– Это же Захар! – как непреложную истину выдал тот.