Ульяна Киршина - Эй, это моя Рыбка!

– Стрельцова! – Чья-то рука помахала перед моим носом, и я испуганно дернулась, выпуская из рук книгу. Я наклонилась ее поднять.

– Вот черт. – Пока я поднимала книгу, рюкзак, висевший до этого на одном моем плече, соскользнул вниз, доставляя дополнительные неудобства. Наконец я распрямилась и разглядела зовущего. – Виталька, ты чего так орешь?

– Ору, потому что ты меня минут пять не замечаешь… – Пять минут… Саша его вон уже три года в упор не замечает. Но это, конечно, тема только для внутренних шуток. Виталик – нормальный, несуразный немного. Я могла пошутить над его прической или манерой говорить, но уж точно не над его чувствами к моей подружке.

– Ого. – Я, заметив его взгляд, торопливо попыталась прикрыть название книги у меня в руках. – Решила повторить основы? На тебя не похоже.

– Да так, помогаю кое-кому, – неловко буркнула я. Несколько ребят с нашего курса подрабатывали репетиторами, но про свои занятия я говорить не планировала. – Ты что хотел?

– Ах да. – Виталик отвел наконец взгляд от учебника. – Ты Сашу не видела?

Я замялась. Правда была в том, что Саша уехала домой на несколько дней. Для старосты и преподавателей она якобы болела. Виталик, конечно, не доносчик, но Саша просила никому не проговориться, поэтому я решила «скормить» однокурснику ту же ложь, что и всем.

– Она заболела. Ей что-то передать? – Надеюсь, он не планировал пригласить ее на свидание и уж тем более сделать это через меня.

– Да скорее наоборот, взять. – Виталик явно погрустнел. – Никак не могу несколько упражнений по английскому сделать, а она же лучшая в этом, вот хотел переписать. Ладно, загляну к ней, как в общежитие вернусь.

Я кивнула, потом, опомнившись, крикнула: «Стой!». Виталик, почти дошедший до своего места, вернулся.

– Слушай, между нами. – Я вдохнула побольше воздуха и выпалила: – Не надо заходить к Саше, она о-о-очень заразна.

– Так все серьезно? – Парень явно начал переживать. – Может, стоит сообщить комендантше? В таких случаях вроде карантин должны вводить.

– Нет, ну не настолько. – Я выпутывалась как могла из своей собственной лжи. Надо было сразу сказать правду. – Просто, какой девушке захочется, чтобы ее видели с замотанным горлом, осипшим голосом и сопливым красным носом? – Виталик выглядел ошарашенным. Может, он считал, что девушки болеют как-то иначе? Или думал, что конкретно Саша, даже гриппующая, прекрасна. Эх, возможно, моя фантазия лишила только что подругу ее давнего поклонника. Хотя, Саша, наверно, не расстроится.

– Да, я не подумал. Ладно. У Попова спрошу, только он обычно в последнюю минуту все делает.

– Постой, – осенило меня. – Ты про упражнения с шестьдесят восьмого по семьдесят четвертое? Я же у нее уже списала их! До ее от… болезни. Можешь мою тетрадь взять.

Кажется, Виталик не заметил чуть не случившейся оговорки.

– Спасибо большое! Я сегодня к тебе зайду? – Я почти ответила «Да», но тут мой взгляд упал на алгебру.

– Сегодня у меня занятие… Если только после восьми, устроит? – Виталик согласно кивнул. – Вот и славно. Комната девятьсот семнадцать.

Виталик почему-то не уходил, поглядывая на мой учебник.

– Возьми Радзюкевича, – посоветовал он.

– А чем Нестеров плох? Я по нему училась, и ученица моя тоже…

– Да не вместо, а вместе. У Радзюкевича задания есть хорошие. Теорию объясняет ужасно, а практические задания – самое то. Глянь.

– Спасибо за совет, – искренне поблагодарила я его. Он улыбнулся и поспешил к своему месту, а я отложила учебник в сторону – пара вот-вот должна была начаться.

Дверь в этот раз мне открыла сама Оля. К стыду, я перепутала номер квартиры и случайно позвонила не тем людям. Оля, правда, не спросила, почему у меня такое красное лицо. Вероятно, ее это мало интересовало.

– Мама с Женей в бассейне, а папа заперся в своем кабинете, чтобы никто не мешал ему думать, – коротко прокомментировала тишину в доме Оля. Я кивнула. Пока мы шли к ее комнате, я считала: одна комната – папин кабинет, вторая – зал, я его видела, третья – комната Оли, а четвертая, получается, или детская, или спальня родителей… Или все вместе? О чем я, смущаясь, и спросила Олю. Оказывается, Шерлок вновь и вновь мазал мимо цели: кабинет был своего рода пятой комнатой – небольшим, но хорошо звукоизолированным закутком, относящимся раньше к кухне. После перепланировки в нем было обустроено рабочее место отца. Итого, спальня у каждого была своя.

– А где спит Леша, когда приезжает? – Слова вылетели вперед мыслей. В глазах Оли, кажется, мелькнула искра интереса.

– В зале, на диване. Он раскладывается. – Что ж, могла и сама догадаться.

– А раньше, какую комнату он занимал? – Наверно, меня должно было оправдать то, что Оля, по сути, была первым общим знакомым у нас с Лешей. Кого я еще спрошу о нем, если не ее?

– Мою. А Женькина – тогда была моей. – Я почти спросила, а где же тогда жила сама Женя, но ума хватило посчитать: если сестренке Леши пять лет, то, когда он съехал от родителей, она только-только родилась. Логично, что люлька стояла где-нибудь поближе к маме. Больше глупых вопросов я не задавала.

Как только мы оказались за дверьми Олиной комнаты, она кивнула мне на кресло-мешок – нечто, принимающее любую твою форму. Можно даже лечь на него. Но я все-таки аккуратно села. Сама Оля с ногами забралась на крутящийся одноногий стул и, как и в первую нашу встречу, уткнулась в экран ноутбука. Я заметила, что она листает чьи-то фотоальбомы в соцсетях: то и дело мелькало одно и то же девичье лицо. Хотя, может, это были и ее фотографии: с моего места было плохо видно.

Спустя пару минут, я откашлялась, привлекая к себе внимание. Оля даже не взглянула на меня, списав вероятно мое поведение на простуду, аллергию или хронический бронхит.

– Я подготовила тест для тебя, чтобы понять, где в твоих знаниях пробелы… – Я достала из рюкзака заранее распечатанные материалы. Оля отвлеклась от компьютера, но только чтобы покрутить пальцем у виска и вернуться к своему занятию.

– По-моему, мы договаривались, что у нас не будет никаких занятий, тем более тестов. – Попутно она еще умудрялась кому-то набираться сообщение. Какая многозадачная девочка. Я всегда могла поддерживать только один разговор.

– Хорошо. – Я открыла учебник на первой странице и начала читать: – Еще раз напомним, что натуральные числа – это числа, которые мы используем в обиходе для счета окружающих нас предметов. Множество натуральных чисел обозначается как N, от natura – природа…

– Что ты делаешь? – прервала меня недовольная Оля.

– Занимаюсь своими делами, – ответила я и приготовилась читать дальше.

– Своими, но не мешая друг другу, окей? – Ну хоть на меня посмотрела, а не в экран уперлась.