Кира Мюррей - Сорок второе августа

– Не желаете говорить со своей матерью? – любопытно поинтересовался мужчина, приподняв одну бровь.

– Я должна была сейчас сидеть у неё на кухне с чашкой чая и слушать её причитания о том, что я неправильно живу.

– И Вы вместе того, чтобы проводить время с мамочкой выбрали толпу незнакомых, раздражающих людей.

– От чего раздражающих? – ведя мужчину дальше, поинтересовалась Магдалина, – Я искренне люблю людей! И я всегда рада находиться в их компании. А вот в компании матери находиться нет желания. Как бы она этого не хотела.

Спустя ещё два звонка матери Магдалина отключила телефон.

Когда она его отключила и выдохнула с облегчением её спутник достал небольшую серебристую флягу с кармана.

– Не желаете? – открыв и сделав большой глоток, спросил мужчина.

Его кадык дернулся вниз, а после вверх. Мужчина слегка скривился, видимо, налито было что-то крепкое. Он протянул Магдалине флягу и она тоже сделала большой глоток, а после протянула её обратно мужчине.

Рот слегка обожгло и девушка в крепком привкусе узнала бренди.

Сделав ещё один глоток, мужчина засунул флягу обратно в карман джинсов и заговорил.

– Творить и разбираться в искусстве легче, когда в тебе есть хоть капля алкоголя. Предполагаю, что философия возникла так же.

Они замолчали, бродя вдоль галереи, рассматривая картины. Ещё двадцать минут, до момента, когда Магдалина почувствовала, что ещё немного и она захочет пойти выпить кофе с этим мужчиной.

– Благодарю, что составили мне компанию, – надевая плащ, который взяла в гардеробе, поблагодарила Магдалина своего спутника.

– Это я должен благодарить, – придержав зонтик девушки, пока та завязывала пояс, сказал он, – Вы не дали мне заскучать. Может в благодарность позволите подвести?

– Нет, – забрав зонтик, улыбнулась девушка. Когда она улыбалась её едва заметные веснушки на носу становились более очевидными, – не хочу разочаровываться. Сейчас Вы незнакомец, с которым я отлично провела время. Не хочу разговориться и понять, что на самом деле Вы скучный мужчина.

Спутник тепло улыбнулся, выходя вместе с Магдалиной из здания. Они остановились под навесом у входа.

– Прощайте, – едва слышно сказала Магдалина.

Мужчина кивнул, а девушка спустилась по ступенькам, открыв зонт. Он распахнулся ярко-красным куполом.

Девушка шагала по лужам по практически полностью пустым улицам. Воздух был напитан запахом дождя. А её зонт был ярким, запоминающимся пятном.

Мужчина проводил её фигуру, которая сама по себе напоминала картину и вновь скрылся в галереи. За его спиной захлопнулась тяжелая дверь галереи.

Магдалина шагала, шлепая по лужам. Кроссовки промокли практически сразу же.

Громко ударил гром и как будто по приказу того дождь превратился в ливень. А девушка быстрее зашлепала по лужам, практически переходя на бег. Как только она забежала под крышу автобусной остановке она закрыла зонт.

От дождя помимо неё укрылось ещё человек шесть. Некоторые скучающе смотрели вдоль дороги высматривая автобус. Некоторые просто сидели, укутавшись в куртки или же смотрели что-то в телефоне.

Магдалина включила телефон, предчувствую звонок матери. Та ведь не удержится, позвонит, как только ей придет сообщение о том, что её дочурка вновь в сети.

На экране крутилось колесико загрузки, зашумел подъезжающий автобус. Когда он остановился и дверь громко распахнулась, телефон полностью загрузился. Высветилось ещё три пропущенных.

Девушка не успела даже спрятать его в карман, как тот вновь зажужжал звонком матери.

Запрыгнув в автобус и усевшись на свободное место у окна в самом конце она ответила. Тяжело выдохнула и поднесла телефон к лицу.

– Да.

– Ты ещё дольше не отвечать можешь? – тут же спросила её мать голосом, в котором сквозило недовольство.

– Я заходила в автобус.

– Все мои сорок звонков? – она всегда была склона к преувеличениям.

– Была занята, – негромко ответила девушка, глядя в окно. Стекло запотело и с той стороны капли воды выводили полосы-потеки, напоминающие следы, что оставляют за собой улитки.

– Чем таким ты была занята, что у тебя нет времени на свою мать? Ты обещала сегодня прийти. Вика, вот, пришла. Хотя тоже работает, а у тебя времени нет!

Магдалина вывела сердечко на запотевшем стекле, не слушая, прекрасно зная и так, что говорит её мать. Сердечко тут же потекло.

Она вывела круг – голову человечка, несколько прямых линий – тело.

– Живешь в двадцати минутах, а не приезжала уже два месяца!

– Я приеду, сегодня, хорошо? – глядя на то, как расплывается фигурка человечка, спросила Магдалина.

– Поторопись! – ответила мать, отключившись.

Девушка откинулась назад, слегка запрокинув голову, глядя в окно. Очертания сердечко уже и не угадаешь.

За окном люди под зонтами. Некоторые прячут головы под капюшонами. А некоторые топчутся на сухих островках под навесами или на остановках.

Автобус остановился на остановке у её дома. Ей бы не выходить, ехать к матери по этому же маршруту, только дальше. Но в последний момент Магдалина подорвалась и, извинившись, протолкнулась между пытающихся зайти в автобус людей.

Когда автобус отъехал, оставив её на остановке, девушка выдохнула. Сама не понимала, почему это сделала. В одно мгновения с нетерпимой силой захотелось оказаться хотя бы на пять минут дома. Она не открывала зонт, не торопясь идя по залитой водой улочке. Так хотя бы будет причина, почему она вначале заглянула домой. Промокла, вот и пришла переодеться перед тем, как поехать к матери.

Зазвенели ключи, когда она открывала дверь квартиры.

Та встретила её тишиной и пустотой. Вениамин или ещё не вернулся или же опять ушел.

Она прошла в квартире, оставляя за собой след из мокрой одежды. Плюхнулась на кровать лишь в одном белье. Из-за мокрых волос на белой постели остались мокрые следы.

У неё были тяжелые, темные волосы немного ниже плеча. Они извивались в легких волнах. Сейчас, когда они были мокрыми, пряди слиплись. Вода буквально стекала с них, оставляя вместе с водой на простыне запах дождя.

Девушка повернулась на бок и запустила руку под кровать. Достала пачку сигарет и зажигалку и вновь откинулась на спину. Прикурила, выпускала серые облака в потолок, прикрыв глаза.

Кожа покрывалась мурашками из-за холода, а по окну стучал дождь.

Бросив взгляд на часы, что висели на стене, девушка застонала, затушив окурок. Поднялась с кровати и распахнула окно. В лицо тут же ударил ветер, откидывая волосы назад. Мокрые пряди взлетели, а после холодными плетьми упали обратно на плечи.

Оставив окно открытым, она подошла к шкафу. Нашла джинсы и взяла обычную белую рубашку Вениамина. Та все ещё пахла его одеколоном.