Кира Мюррей - Сорок второе августа

Тихо смеялись с детских историй и печально вздыхали с настоящего.

Варвара положила голову ему на грудь, вырисовывая на коже груди какие-то узоры.

– Мне нужно уходить, – выдохнул он, заметив как за окном черным-черно.

– Жена будет волноваться? – в голосе проскользнула обида, но после она устало выдохнула, – Извини.

– Нет, даже если я приду утром она ничего не спросит.

– Странная женщина, – сплетя их пальцы, сказала Варвара, заглядывая мужчине в глаза. Обручальное кольцо чувствовалось для неё непривычно, – будь ты мой я бы все сделала, чтобы возле тебя не было каких-то ещё девушек.

– Если я ещё задержусь здесь, то не захочу уходить.

– Тогда иди, – сев на кровати, повернувшись к нему спиной, сказала Варвара. И мужчине до легкой дрожи в пальцах захотелось её вновь обнять, вернуть обратно, – а то я тебя не отпущу.

– Я не хочу уходить, – положив руку между острых лопаток девушки, сказал Вениамин, – хочу, чтобы ты не отпустила.

– Это сейчас, – девушка встала с кровати и накинула на голое тело шелковый халатик, – а когда выйдешь с этой квартире решишь, что это была ошибка и лучше забыть.

– Нет.

– Тогда через неделю, – повернувшись к нему, серьезно глядя в лицо, сказала Варвара, – приди в эту квартиру в следующую субботу. Если не придешь – я забуду.

Она ушла на кухню, оставив его одного собираться. То ли не желала его видеть, то ли решила оставить его наедине с его мыслями. А Вениамин, одеваясь, с ужасом понял, что уже тоскует за горячей кожей и запахом персика. Его испугала мысль, какой силы тоску он будет испытывать всю эту неделю.

Оставалась лишь надежда, что это из-за того, что вся квартира была как будто пропитана сущностью Варвары. Такая же хаотичная.

А возможно, когда он будет далеко все это превратиться во что-то напоминающее сон.

От того он поспешил уйти. Но на выходе с квартире он столкнулся с незнакомой девушкой, что только пришла. Она окинула его безразличным взглядом, кивнула и последовала дальше в квартиру.

Спускаясь по ступенькам он понял, что это была как раз та соседка о которой говорила Варвара. Странно, что она, такая мягкая и романтичная Варвара, могла жить с девушкой с такими безразлично-ироничными глазами.

Таких людей больше волнуют мятые простыни, чем любовь.

Он медленно ехал домой, откладывая момент, когда появится домой. Сидел несколько минут в машине на стоянке у своего дома.

Вениамин посмотрел на окна своей квартире. Там грел свет на кухне и в горле встал ком. То ли от вины, то ли от страха быть разоблачённым.

Он вышел с машины и пошел в квартиру как на казнь, приняв для себя решение, что расскажет все Магдалине. Они вместе уже практически пять лет и в любом браке случаются кризисы.

Наверное, думал он, открывая дверь в квартиру, просто в их отношениях пропала романтика. Они прекратили общаться. Все можно исправить.

Заходя на кухню, он думал о том, что, возможно им нужно пойти к психологу. А может быть куда-то съездить.

Магдалина стояла у плиты. На ней была его рубашка и та была ей до середины бедра. Обнаженные ноги и распущенные волосы. Она стояла к нему спиной, заглядывая в кастрюлю на плите.

– Что делаешь? – опершись об дверной косяк, спросил мужчина, скрестив руки на груди.

Девушка бросила на него быстрый взгляд, слегка улыбнувшись.

– Готовлю ужин. Хочешь?

– В зависимости от того, что ты готовишь.

– Пюре.

– Да, буду, – он кивнул, присаживаясь на табурет.

Девушка повернулась обратно к плите. На самом деле он не хотел есть, но внезапно осознал, что они не ужинали вместе уже несколько лет. Как и не завтракали.

Она ведь заметила, думал мужчина глядя на волны чужих волос, заметила и ничего не сказала.

В этом была вся Магдалина. Она, казалось, замечала всё. Её глаза сверкали пронзительностью, как будто она понимала все, что твориться у тебя на душе. Легко улыбалась, как-то печально-грустно и никогда не осуждала, никогда не кричала.

Ему хотелось, чтобы она начала кричать. Чтобы почувствовала запах персика, который он до сих пор ощущал на себе. Тогда они бы поссорились, разбивали бы тарелки, обвиняли бы друг друга и в пылу сцены он бы смог крикнуть, что да, изменил.

Это намного проще, чем когда она в его рубашке и с растрёпанными волосами. Такая нежно-домашняя.

Она поставила перед ним тарелку, а сама села напротив. Между ними стояла банка с маринованными огурцами.

– Как прошел день? – неловко спросил Вениамин, спустя где-то минуту молчания, без аппетита ковыряясь в пюре вилкой.

Девушка подняла на него взгляд, слегка растерянная и пытающаяся не выдавать своего удивления.

– Нормально, ездила к родителям. А у тебя как?

– Тоже нормально.

Они опять замолчали. Магдалина ела, Вениамин тыкал вилкой в картошку.

– Не вкусно?

– Вкусно. Просто не очень голоден.

– Тогда может поставишь в холодильник? – девушка подтащила под себя ноги, – Завтра съешь.

– А может завтра лучше куда-то сходим?

Девушка всматривалась в его лицо. И только сейчас Вениамин заметил, что оказывается глаза у его жены карие с каким-то под тоном, а не просто типично-карие, как он все эти года думал.

– Ладно.

– Ладно?

– Да.

Вениамин пытался вспомнить что-то, чем интересовалась его жена, но в голову ничего не приходило. От того и не знал о чем поговорить кроме каких-то бытовых вещей. Нужно обсудить коммунальные оплаты, может, купить новую тумбу. А ещё какие продукты нужно купить.

– Я спать пойду, устала сегодня.

Девушка поднялась и направилась в комнату.

Вениамин не хотел идти в комнату сразу за ней, тогда придется вновь пытаться неловко поддержать разговор. Потому он принялся за мытье посуды, после открыл окно и подошел к нему, вдыхая холодный воздух.

На улице моросило и перед глазами всплыли картины обнажённого тела Варвары в каплях пота.

Он закрыл окно и пошел в ванную. В спальне уже был выключен свет и Магдалина лежала под одеялом, повернувшись к двери спиной. Она привычно занимала только свою половину кровати.

Выйдя из ванной он лег на свою половину кровати. Несколько минут лежал неподвижно, глядя в потолок. После повернулся на бок, лицом к жене. Он рассматривал заднюю часть шеи, волосы и аккуратное светлое плечо.

Ему было смешно от того, что это его жена, а он не может решиться обнять её, когда засыпает.

Это ведь было так абсурдно. Они даже если не в ссоре.

А если бы и были в ссоре то, получается вся их супружеская жизнь сплошная ссора, которую он не замечал.

Он придвинулся ближе, закидывая руку на талию девушки. После неловко её сместил, подвинулся ближе, а после отодвинулся немного. Как будто пытался занять удобную позу, но у него все никак не получалось.