Елена Жукова - Экспозиция чувств

Интерес дамы к посетителю заметно увял.

– Понятно. А кто конкретно вас интересует?

– Александр Корбус. С ним можно как-то связаться?

– Почему с ним? С ней. Саша Корбус – это женщина. Девушка. И очень симпатичная, между прочим.

Известие о смене пола врага расстроило Глеба. И так-то перспектива наказать обидчика была сомнительной. А теперь – по отношению к женщине – становилась совсем нереальной. Может, администраторша что-то перепутала.

– Но у вас на табличке напечатано «Александр Корбус».

– В самом деле? Это опечатка. Спасибо, что сказали. Мы обязательно поправим.

– И кто такая – эта Александра?

– Молодой фотограф. Или, как у нас говорят, фотографиня. Очень талантливая. И, кстати, она внучка того самого Корбуса.

– Какого «того самого»?

– О! Значит, вы очень далеки от фотографии. Элем Корбус – это известный фотограф. Еще советских времен. Никогда не видели такой знаменитый портрет Высоцкого: он там в своей гримерке? Снимает грим с лица. Одна половина еще белая с накрашенным глазом, а вторая – уже естественная. Человек и лицедей в одном образе.

– Да, видел. Хороший портрет.

– Так вот это работа Элема Корбуса. А Саша – его родная внучка. И ученица, естественно.

– А почему же она не снимает портреты?

– Почему не снимает? Снимает. И вполне успешно. Но специализируется она на стрит-фото. И, согласитесь, это у нее получается просто виртуозно. Кстати, а вы чем-то похожи на мужчину с ее фотографии. Это случайно не вы?

– Нет, случайно не я, – уверенно солгал Глеб. – Хотя, действительно, что-то общее есть. Типаж одинаковый. А как с вашей Сашей можно связаться?

– Ну, например, через ее страничку на Фликре.

– А Фликр – это что такое?

– Социальная сеть для фотографов. Международная.

– Но у вас же наверняка есть ее телефончик? –просительно улыбнулся Глеб.

– Нет, извините, но мы телефоны наших авторов не даем. Если хотите, оставьте свой, я передам его Саше. Вас, кстати, как зовут?

– Глеб. Глеб Гордин.

– Отлично, Глеб. Пишите ваши контрактные данные. Я все передам Саше, – и женщина придвинула Гордину раскрытый ежедневник.

Выйдя с выставки, Гордин набрал номер, который раз и навсегда отпечатался в памяти. Под аккомпанемент отстукивающего степ сердца, он выслушал несколько длинных гудков, пока вызов не прервался. «Она специально сбросила, – догадался Глеб. – Видит, что это я звоню». Тогда он набрал сообщение: «Пожалуйста, позвони мне, как только сможешь. Это важно для тебя».

Звонок застал Гордина, когда тот садился в машину. Прежде чем ответить, Глеб глубоко вздохнул, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Полгода он не слышал серебряного голоса Анны.

– Глеб? Здравствуй. Зачем ты звонил?

– Здравствуй. Ты как?

– Нормально… – дрожь в голосе опровергала слова. – Спасибо. А ты?

– Я ненормально. Мне плохо без тебя.

– Прошу тебя, не начинай. Ведь мы обо всем договорились! Не мучь меня снова. У меня только-только стало что-то налаживаться.

Несколько секунд они помолчали, прислушиваясь к неровному дыханию друг друга.

– Ты только за этим звонил?

– Нет. Кое-что случилось…

– Что? – в голосе Анны проскользнула тревога.

– Помнишь, как в последний день мы с тобой гуляли в Музеоне. Как прощались? И целовались на улице…

– Я не хочу об этом вспоминать. Глеб, не надо…

– Аня, нас сфотографировали вместе.

– Что? За нами кто-то следил? Зачем? – тревога в голосе Анны стала еще ощутимей.

– Нет, это не то, что ты подумала. Нас сняла какая-то девчонка, соплячка. Александра Корбус.

– Откуда ты знаешь? Она шантажирует тебя?

– Нет. Но она выставила эту фотографию на конкурс. И та заняла первое место.

После нескольких секунд молчания серебряный голос опасливо спросил:

– И что теперь?

– Фотография попала на рекламный плакат выставки. И сейчас висит по всему городу. Я случайно наткнулся два дня назад.

– Где? Где именно он висит? – пытала Анна.

– Аня, это – реклама, она развешана везде. Я уже видел ее трижды в разных местах. А сама выставка проходит на Винзаводе. Знаешь такой?

– Нет. Это где?

– Рядом с Курским. Я сейчас как раз здесь. Кстати, здесь тоже торчит этот гребанный плакат.

– Какой ужас! Глеб, неужели ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет. Выставка открыта уже две недели.

– Может, мы можем потребовать, чтобы фотографию убрали?

– Нереально! Представляешь, сколько денег вбухано в рекламу?

– Что же делать? На выставку Сергей, конечно, не пойдет. Но плакаты в городе… А там видно, что это я?

– Для меня очевидно.

– А что там, на этой фотографии? Мы целуемся?

– Нет. Просто стоим обнявшись. Теоретически там изображены просто мужчина и просто женщина. Ведь твой муж никогда меня не видел. А женщина может оказаться просто похожей на тебя.

– Как думаешь, это пройдет?

– Может пройти, если ты будешь достаточно убедительна. А, может, он вообще ничего не увидит…

– Спасибо, что предупредил, – Анна молчала, и Гордин понимал, что она должна, но не может оборвать разговор. – Глеб, если фотография победила в конкурсе, она хорошая?

– Да, хорошая. Многим нравится. Мы с тобой сделали эту Александру Корбус знаменитостью.

– А я могу ее где-нибудь увидеть? Я имею в виду фотографию… Ну, кроме выставки…

– Наверное, в Интернете можно найти. Тем более, если она на рекламном плакате. Называется «Осень нашей любви».

– Точное название…

– Да, очень точное…

Бывшие любовники помолчали еще несколько секунд.

– Я пойду? – будто бы с сомнением спросила Анна. Если бы Глеб мог, он не позволил бы ей оборвать разговор. Но все попытки удержать женщину были давно испробованы и оставлены как бесполезные.

– Иди. Береги себя!

– Ты тоже.

Короткие гудки обозначили разрыв линии, связи, отношений…

***

Они познакомились летом прошлого года. В июле. Встреча стала закономерным результатом совпадения случайностей. Глеб летал на конференцию в Новосибирск. Самолет задержали по техническим причинам, и Гордину пришлось долго маяться аэропорту на жестком неудобном стуле. Потом еще четыре часа он болтался в небе, пытаясь хотя бы немного подремать. Но в кресле сзади надсадно плакал ребенок, а бестолковая молодая мать никак не могла успокоить своего отпрыска.

Днем Глебу обязательно надо было появиться в офисе. Он заскочил домой принять душ, побриться и переменить рубашку. От усталости и раздражения дрожали руки. Бреясь, Глеб поранил выступающую родинку на левой скуле. Та закровила. Глеб прижег ранку спиртовым лосьоном. Но к вечеру родинка воспалилась. Напуганный предостережениями коллег и страшными постами из Интернета, Гордин отправился в клинику лазерной медицины.