Дмитрий Лейко - О том, как я ее любил

Ничего особенного. Два-три сообщения в день – влюбленные обычно переписываются больше, не так ли? Но я боялся показаться навязчивым. Я боялся ранить ее. Боялся перейти черту.

Позднее я узнал, что она обижалась на это. Ей хотелось большего внимания, хотелось чувствовать себя нужной, знать, что я по ней скучаю. Но гордость не позволяла ей даже намекнуть на это.

Гордость. Именно это качество руководило ею. Вообще я встречал мало людей с таким внутренним достоинством. Она держалась как королева. Она не показывала слабые места. Helen всегда ставила на карту все, что у нее есть. Кто знает, возможно, если бы градус ее гордости был чуть ниже, наша жизнь сложилась бы иначе? Но смогла бы она его понизить?

Дмитрий Л.

В эти выходные буду в Липецке. Не хочешь увидеться?

Елена А.

Да, давай. Завтра вечером?

Я не прыгал от счастья, как подросток. Не думал о том, как все пройдет, не строил планов. Знаешь, это было поразительное ощущение. Все шло так, как должно было идти. У меня не было цели впечатлить ее, затащить в постель, влюбить в себя. Я не хотел ее присваивать и осыпать сообщениями с утра и до ночи. Все было так, как должно быть. Когда мы назначили встречу, я был уверен, что она пройдет хорошо.

Меня не пугало, что у нее (конечно же!) много поклонников. Не пугала ее «трагическая» история, которой все вокруг хотели меня предостеречь. Я не собирался с ней играть. Дело в том, дорогой читатель, что она была чиста, как весенний день. Вокруг нее всегда была хорошая погода. Знаешь, даже в самый пасмурный день как будто луч солнца всегда пробивался над ней. Это было необъяснимо. Говорят, что у таких солнечных людей всегда сложная судьба.

Прошло много времени, но ее образ так прочно впечатался в мою память, что я легко могу представить ее рядом. Конечно, я думаю о ней практически постоянно. Но не только о ней: еще я размышляю о своих поступках, о тех, которые совершил, и еще больше о тех, которые стоило бы совершить.

Людям моего склада не свойственно сомневаться в себе. Если бы мы однажды встретились с тобой, ты бы ни за что не подумал, что изнутри меня разрывают мысли. Мог ли я все изменить? В чем была моя ошибка? И ошибался ли я?

Но пока что наша история только начинала разворачиваться. Итак, мы назначили встречу.

В пятницу вечером, поскорее свернув дела в офисе, я выехал в Липецк на машине. Повторюсь, я совсем не нервничал. В глубине души я чувствовал, что все просто идет так, как должно. Все наконец становится на свои места.

Остановился в том же отеле, что и обычно. Быстро закинул вещи, умылся, освежив лицо, и поехал к ней. Притормозил у подъезда, написал короткое сообщение. Дверь подъезда открылась, и вот выходит Helen.

Как же она была хороша! Дорогой читатель, если у тебя хотя бы раз замирало сердце при виде другого человека, ты понимаешь, о чем я говорю. На ней было легкое платье глубокого изумрудного цвета. И без того высокая, она надела туфли на шпильках, но меня это нисколько не смущало. Честное слово, это было как в фильме: что-то происходит, и мир вокруг замирает. Как будто кто-то включил замедленную съемку.

От подъезда до машины нужно было пройти каких-то десять метров. Минута, если не меньше. Так вот, я запомнил каждую долю секунды. Helen шла, словно королева. Все та же горделивая осанка, тот же величавый взгляд.

Сколько раз я еще приезжал к ней? Может быть, сто? Двести? Так вот, я каждый раз встречал ее именно возле подъезда просто потому, что мне хотелось видеть, как она идет ко мне. Такая красивая! Ко мне! Таким уверенным, неторопливым шагом, словно дразнит меня. Словно ей самой не так уж и не терпится меня обнять. Это было игрой, нашей тайной игрой.

Еще одна традиция – объятия. Мы всегда обнимались долго, хотя это может показаться странным, особенно когда вы в длительных отношениях. Мы понимали, кто мы друг для друга. Мы искренне нравились друг другу. И искренне радовались встрече после долгой разлуки.

Как мне не хватает этих объятий сейчас! Как я хочу обхватить ее руками, спрятать ото всех, почувствовать ее запах, прикосновения, утонуть в ее нежности. Сейчас ничего этого не осталось. Смирюсь ли я когда-нибудь с этим? Смогу ли жить без этого?

Я открыл ей дверь. Ни разу Helen не открывала автомобильную дверь сама. Для меня это было чем-то невообразимым. Этого просто нельзя было допустить. А потом…

Потом мы поехали гулять на набережную. Знаешь вот эту неловкость первого свидания? Когда «прощупываешь почву», подбираешь темы. Так вот, ничего подобного не было. Мы словно гуляли так по набережной уже сотни раз. Мы разговаривали, словно у нас уже есть сотни общих историй.

То чувство, которое я испытывал рядом с ней, меня переполняло. Я не хотел быстрого секса, не хотел форсировать события, не хотел, чтобы она подробно рассказывала мне о своем прошлом. Даже напротив.

– Ты рассказал про дочку. А где же ее мама?

– Моя первая жена умерла.

С помощью такого ответа я всегда пресекал обсуждение подробностей моей прошлой личной жизни. На этом все вопросы обычно заканчивались.

– Соболезную.

– Спасибо. Это случилось уже достаточно давно, я в порядке.

Она промолчала в ответ. Не знаю, смутило ли ее такое положение дел, но больше вопросов о личной жизни Helen не задавала. Однако попыталась коротко рассказать о своей.

– Я сейчас не в отношениях, он у меня… Ну, знаешь, как карманный бойфренд. Если мне нужно, я могу позвонить, мы иногда встречаемся.

– Понятно. Давай на этом остановимся, я бы не очень хотел знать подробности твоего «карманного» романа и говорить о прошлом.

И я действительно не хотел. Несмотря на то что все общие знакомые говорили о таинственном «трудном разводе», мне не хотелось знать подробностей. Я не хотел испытывать жалость, ревность или смущение. Я не хотел складывать о ней мнение на основании этих историй. Мне хотелось открыть ее заново, как белый лист. Самому построить образ. Не знать, что было до. Я сам по частичкам создавал ее образ в своей голове.

Какая же это была ошибка! Ведь ничего же страшного в этом нет – просто узнать человека поближе. Но Helen поняла, что я тоже не стремлюсь говорить о своей жизни. Для нее это стало маркером того, что и у меня есть от нее тайны. Уже на первом свидании мы столкнулись с тем, что смотрим на вещи по-разному. Но, боже, КАК смотрела она!

Сейчас я уже не могу в точности воспроизвести тот наш первый долгий разговор, дорогой читатель. Возможно, он и не стоил твоего внимания. Главное, это то ощущение, которое мы оба испытывали. Словно мы знакомы уже миллион лет.

По ряду ее вопросов я обратил внимание, что, похоже, моя Helen тоже пыталась навести обо мне справки. Конечно, вида она не подавала. А я все гадал, кто же стал ее информатором. Уж не Ярослав ли с Олей?