Дина Клопова - Оседлавшие рхара. Роман

– Ваш отец был мне добрым другом, надьяра. Вальдмар Раэль, – поклонился он. – Прошу за мной.

– Он же в Летнем Дворце управляющим был! – прошептал Раэль. – Ну, Глава!

– Не то слово, – шепотом ответила девушка. – Он меня с пеленок знает! Столько раз меня прикрывал!

– Я все слышу, – проскрипел управляющий. – Я с радостью согласился, когда узнал. Но об этом завтра, если пожелаете. Прошу.

Он отворил им дверь в опочивальню. Эсгель ужаснулась: она заблудится во дворце, потому что дорогу не запомнила совершенно.

– Вам придется завтра водить меня за руку по дворцу, надьяр Гариэль. Иначе будете искать мой хладный труп, – сказала она. Управляющий улыбнулся.

– У вас дюжина служанок, надьяра, заблудиться вам не дадут. Вальдмар, – он откланялся и затворил за ними дверь.

Мягкий свет сумеречных кристаллов располагал ко сну, но позволял оглядеться. Опочивальня была просто огромной. Раэль поднес её к постели и встал на одно колено. Она переложила ветки, клинки и шкатулку на гладкий черный мех, и Раэль поставил её на пол. Снял с себя плащ и разулся. Подошел к ней, аккуратно снял плащ с нее и положил рядом со своим. Затем снял изящные замшевые башмачки. Раэль молчал. Она тоже. Он медленно раздевался, её раздевал еще медленней. Он не позволял ей касаться себя, и его спокойное молчание приводило её в трепет. Когда он медленно распустил её волосы и снял с головы венец, она не выдержала.

– Ра…

Он прижал палец к её губам. И вновь не сказал ни слова. Потом взял в одну руку перевязанные клинки, в другую ветви и протянул лентами к ней. Она должна была решить, кто хозяин в доме. Эсгель развязала клинки и затянула ленту на левом запястье Раэля. Когда она закончила, Раэль проделал то же самое с веточками, повязав ленту на её левом запястье. Затем поцеловал её. Его ледяное спокойствие держало девушку в тисках. Она знала, почему Наэль, разозлившись, проигрывал. Потому и старалась держать себя в руках из последних сил.

Раэль раскрыл шкатулку и поднес ей. Она сначала удивилась, но потом подумала, что Раэль решил верно. Лента менялась на браслет после того, как он в первый раз обнимет её тело. Видимо, он не знает, что им пока еще можно. Эсгель удрученно выдохнула, развязала его ленту и взяла широкий браслет. Черная сталь с белой каймой и гравировкой, знатная работа. Легкий щелчок и Раэль её законный супруг, по всем обрядам и традициям Северного Княжества. Через минуту и на её, теперь уже правом, запястье сомкнулся такой же, черно-белый браслет, с юбочкой из черных капелек. Они приятно погрякивали, не раздражая слух.

Он отложил шкатулку, взял девушку на руки и положил на постель. Потом поцеловал. Еще раз поцеловал. Все тело приятно покалывало. Он принялся за шею, её дыхание участилось, и она попыталась взять инициативу в свои руки. Как вдруг Раэль резко перевернул её на живот, правой рукой вытянув её руки, и вошел.

Она чувствовала его спиной и ягодицами. В глазах начинало мутнеть с небывалой скоростью. Она закусила губу, желая хоть чуть-чуть оттянуть приятный момент. И тут Раэль зубами впился в её шею. Из глаз полились слезы, и ей стало так хорошо, как никогда прежде не было. Он укусил её еще несколько раз, продлевая наслаждение, а потом выпустил её руки и ткнулся лбом в спину. Эсгель судорожно пыталась вытереть глаза и вдруг поняла, что рот тоже стоило вытереть. Отдышавшийся Раэль крепко обнял её и перевернулся на бок, продолжая прижимать любимую к себе. Он нежно целовал её в шею, и она, положив свои руки поверх его, крепко заснула впервые за долгое время.

Она проснулась и лежа потянулась. Головой двигать было не то, чтобы больно, но некомфортно. Она коснулась шеи, улыбнувшись воспоминаниям, и вдруг поняла, что почему-то лежит под одеялом и одна. Эсгель испуганно села и огляделась. Из большого окна лился утренний свет, было свежо. Сумеречные кристаллы не светились. Видимо, Раэль встал ночью, переложил её под одеяло, погасил свет и проветрил опочивальню. Она пододвинулась к краю постели и на полу увидела Раэля. Тот нагишом спал на животе. Она улыбнулась, наверное, свалился. Она легла поперек постели, опустила руки ему на спину. Он что-то сонно промычал.

– Эй, ты свалился, – улыбнулась Эсгель. Раэль проснулся и сел, прислонившись спиной к кровати. Молча.

– Эй, – она потыкала его пальцем. – Чего молчишь? Это я тебя столкнула?

– Нет. Я сам ушел, – сухо и коротко ответил он. Девушку передернуло.

– А причина?

– Мне стыдно, моя госпожа, – он повернул голову в противоположную от девушки сторону.

– За что? – опешила она.

– Я животное.

Она обняла его и положила голову ему на плечо.

– Тогда я тоже, – с улыбкой сказала она. Он удивленно на нее посмотрел. Она добавила: – Потому что мне понравилось.

– Ты себя в зеркало видела? – тихо спросил он. Эсгель махнула на него рукой.

– Мало что ли синяков мы друг другу понаставили в свое время? А вот кое за что тебе все же должно быть стыдно.

– За что? – в свою очередь робко поинтересовался Раэль.

– За то, что оставил меня одну. Никогда больше так не делай.

– Не буду, – сказал он и поцеловал её, потом еще раз и ещё раз. Когда он почти перебрался на постель, в дверь постучали.

– Прошу прощения, Вальдмар, – послышался голос управляющего. – Прибыл гонец.

– Ступай, – Эсгель погладила его по щеке. – Люблю тебя.

– А я тебя, – он поцеловал её, торопливо оделся и вышел.

Эсгель подумала, что надо было бы тоже вставать и одеваться, как в дверь вновь постучали.

– Надьяра, – вошедшая северянка сделала реверанс. – Изволите одеться?

– Да я и сама вполне могу, – Эсгель пожала плечами. Шея все-таки побаливала.

– Надьяра, прошу меня простить, – она вновь сделал реверанс. – Но управляющий дал строгие указания. Какое платье изволите?

– Что-нибудь неброское с высоким воротом.

Ей принесли черное бархатное платье с белой строчкой. Эсгель про себя удивилась, видимо хэккийский портной шил не только подвенечное платье, но и весь остальной её гардероб. Потом она поглядела на трех девушек и сказала:

– Мне хватит и одной, раз уж без вас вообще нельзя.

Две служанки откланялись и вышли. Осталась та, что заходила в первый раз. Молоденькая, почти еще девочка.

– Да мой отец издевается, – вздохнула Эсгель. А потом поняла, что он был прав. Молодая девчушка ей и слова поперек не скажет, и косо смотреть не будет, если что. Она встала и позволила на себя надеть нижнюю шелковую сорочку и белье. Пальцы служанки дернулись, когда та отодвинула мешавшие волосы, обнажив след от укуса. Эсгель повернулась к девушке.

– Сколько тебе?

– Шестнадцать, надьяра, – поклонилась та и продолжила её одевать.

– Имя?

– Аниэль, надьяра.

– Что заставило тебя в шестнадцать зим заниматься такой противной работой? Или тебя не предупредили, что у меня ужасный характер?