Наталия Гарипова - Розы без запаха

– А… – Парень сначала заинтересованно глядел в окно, а потом посмотрел в глаза водителя. – Что случилось-то? Почему закурил?

– Еду с похорон, отец умер, – кратко ответил он.

– Сочувствую, – сник попутчик. – А я вот к вам еду советником, пригласили как архитектора помочь на объекте. Начали стройку, да что-то пошло не так.

– А что строят?

– Театр.

– У нас тут с ним долгая история была, 20 лет все никак не могли его закончить. Как в советское время фундамент залили, так все и встало, теперь на нем уже березы растут, – начал отвлекать себя от проблем Олег. – А хочешь, заедем, посмотрим на него сейчас?

– Темно же, – с сомнением в голосе протянул Кирилл.

– Ну и ладно.

– Как скажешь, я никуда не тороплюсь, давай заедем.

– Выпить есть?

– Я с собой не вожу, – развел руками архитектор, – а после десяти вечера не продают.

– Знаю я одно место, давай заедем.

В итоге Олег и Кирилл через полчаса оказались на заброшенной стройке. В темноте было видно, что кое-какие работы тут уже начали – стояла техника, но из фундамента на самом деле росли кусты. Присели: два мужских силуэта, нахохлившиеся под дождем друг против друга на бетонном блоке, а между ними – бутылка.

– Вот и не знаю, куда мне идти, – закончил свою историю Олег. – Думал, водка поможет, только хуже стало.

– Если ты пьяный к жене приедешь, ничего хорошего не будет, – вяло поддержал Кирилл. – Если собрался свою Вику бросать и семейную жизнь налаживать, тогда пьяным нельзя. – Такая длинная тирада вытянула все силы из подвыпившего архитектора, и он бессильно опустил голову.

– Поеду к Вике, она поймет. Скажу: отец умер, не могу я.

– Сколько лет-то твоей Вике? Если молодая, то вряд ли пожалеет, а с женой есть повод помириться.

– Вика молодая, ты прав. Мне 37, ей 23. Жене 35. Не знаю, простит ли Оксана, это ведь все из-за Вики и произошло. А отца она никогда не любила, когда я собирался на похороны, она даже слова не сказала.

– Железная она у тебя баба.

– Не любила она никогда никого: ни меня, ни моих родителей, а замуж вышла, потому что пора было. Короче, я к Вике.

– За руль-то пьяный не садись, такси давай вызовем. Я в гостиницу, ну а ты – куда скажешь.

– Нет, поеду на своей, а ты себе такси вызывай.

2.

Даже тогда, когда Олег сообщил Оксане о том, что умер свёкор и нужно ехать на похороны, она не нарушила своего обета молчания. Оскорбленная изменой мужа, жена принципиально не проронила ни слова.

– Мама велела тебе передать, что она с тобой не поедет, ее с работы не отпускают. – Дочка тронула его за колено и присела рядом на диван. – Папа, а зачем ты к бабушке с дедом собрался, что там случилось?

– Малыш, – серьезно проговорил Олег и положил большую ладонь на ее белокурую голову, – наш дедушка умер, у него заболело сердце.

– Значит, мы больше не поедем к нему на дачу летом?

– Почему, поедем, конечно, бабушка-то у нас остается.

– А мама говорит, что бабушка больше не позовет нас. – Дочка подняла на него большие глаза. – Говорит, что нечего нам там делать.

– А как же Аркан, твой любимый пес? Он ждет тебя на даче, хочет с тобой играть. К бабушке мы точно будем ездить, я тебе обещаю. – В душе Олега закипала злость на жену.

– Иди-ка к себе в комнату. – Он легонько подтолкнул ее в спину, а сам направился на кухню, где демонстративно гремела посудой жена.

– Значит, так. – От гнева голос Олега звенел. – Я уезжаю на похороны, через три дня вернусь и подаю на развод. Дочь ты ни у меня, ни у моих родителей не отнимешь, у нее есть отец, бабушка и… был дедушка.

Оксана даже не повернулась к нему и продолжала раскладывать чашки и блюдца в сушилку для посуды. И хотя она молчала, ее спина, которая только и была видна Олегу, была напряжена до предела. Он смотрел на слегка оплывшую фигуру жены: она не была толстой, но талия куда-то пропала, а эта ее обрюзгшая спина! Его передернуло, он давно не хотел Оксану.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому – суд решит, с кем ей быть. Ты сама, своими руками рушишь семью. Еще неделю назад я чувствовал себя виноватым, а теперь понял, что нам с тобой точно не по пути, я не люблю тебя и, очевидно, никогда не любил. – Он кинул эти слова ей в ненавистную спину.

«Сколько раз намекал – следи за собой! Хватит жрать сладости! Нет, она упрямо шуршит бумажками от конфет вечером перед телевизором! Вика вот в рот не возьмет ничего подобного». – Он не мог отделаться от брезгливого чувства, которое вызывала у него жена.

Олег пошел собирать сумку, потом зашел к дочке, чмокнул ее в макушку:

– Проводи меня, доча, я к бабушке поехал.

– Пока, папа! – Она посмотрела на него снизу вверх и побежала к Оксане на кухню.

Олег с тяжелым сердцем вышел за дверь. Ему предстоял скорбный путь на похороны и обратно, так он думал в тот момент. Но оказалось, что дорога получилась гораздо длиннее.

С горем пополам, пьяный, после самолета и похорон он все же решил отправиться среди ночи к Вике и сел за руль. В теплой машине Олега развезло еще сильнее. Кирилл попросил подождать, пока не подъедет его такси.

– Брат, ну не надо никуда ехать, – качая головой, в последний раз проговорил попутчик, вылезая из машины и пересаживаясь в такси.

– Бывай, архитектор, – не обращая внимания на ремарку собутыльника, заплетающимся языком выдавил Олег.

Когда дверца за Кириллом захлопнулась, Олег повернул ключ зажигания, попытался тронуться, но машина начала резко дергаться и не сдвинулась с места.

Олег бессильно опустил руки на руль и заснул. Разлепил веки только тогда, когда забрезжил рассвет.

На душе было погано как никогда. Алкоголь, сигареты, случайный попутчик не сделали легче его выбор. Куда ему податься? Как дальше жить? Где его место?

На работу, а он владел автомастерской, ехать не хотелось. В ремонте было несколько машин, мастера справятся и без него, крупного заказа не предвиделось.

Помятым и несвежим заявляться к молодой любовнице он тоже не желал. Дома Оксана его не ждала.

«Ждет, как же! Будет ходить со своей недовольной спиной, в молчанку играть. Ненавижу ее! Черствая дура! У человека отец умер, а она ему интрижку простить не может». – Олег с силой ударил по рулю, ему хотелось что-то сделать, выплеснуть злость, горе, бессилие.

– Дура! – вслух крикнул он. Сейчас ему казалось, что смерть отца и крах в семье были как-то связаны, что в этом виновата его упрямая и гордая жена, от которой почти никогда не услышишь ласкового слова.

«Эх, сынок! Оксанка твоя – баба хорошая, но эти ее поджатые губы меня убивают. Как ты живешь с такой занозой?» – прозвучал в голове Олега голос отца.

– Так и живу, – вслух ответил он и поехал домой.

В десять утра там никого не было: дочка в школе, Оксана на работе. Скинув куртку и ботинки, первым делом Олег залез в холодильник. Выудив руками кусок курицы из сотейника и жуя на ходу, другой рукой он взял бутылку молока. Не присаживаясь за стол, прямо из горла, он выпил молоко, доел курицу. Потом отправился в ванную, нужно было принять душ, освежиться, позвонить Вике и заглянуть на работу.