Светлана Алексеева - Моя незабудка

– Давай! – отчего-то весело выкрикнул Андрей и, подбежав сзади, крепко схватил ее за руку.

– Что? – пытаясь вырваться, нетерпеливо спросила Ирина, вопросительно подняв брови.

Ничего не ответив, Гриневский обольстительно улыбнулся и с силой притянул ее к себе. Его обжигающий взгляд плавно скользнул по ее лицу и, опустившись вниз, остановился на тоненькой, соблазнительной ложбинке, играющей между ее грудями. Лукаво приподняв правую бровь, он артистически красиво приложил руку ко лбу и, прерывисто выдохнув воздух, выпалил:

– Боже, какая ты роскошная женщина!

– Андрюша, повторяю: что тебе надо? – не поддаваясь его чарам, спокойно спросила Ирина.

– Ириш, а давай сегодня вместе пообедаем?! Как ты смотришь на то, чтобы я пригласил тебя на обед? – не унимался Гриневский.

– Да ну?! – удивленно воскликнула она и саркастически ухмыльнулась. – Смею заметить, неожиданное предложение! Настоящий сюрприз!

Ирина понимала, что муж изо всех сил пытается усыпить ее бдительность.

– Как ты смотришь на то, чтобы я забронировал столик в «Лео»? – не отступал он и, торжественно устремив взгляд вверх, вдохновенно, с талантом великого Станиславского, проникновенно изрек: – Прохладная летняя терраса, в бокале играет шампанское, в небе блестит солнце, а вдалеке Днепр! Как давно я там не был! Что скажешь, любимая? Ну что, сходим?!

Ирина медленно подняла на него огромные, окутанные грустью глаза, и с болью выдохнула. Конечно, сейчас было самое время сообщить ему о том, что она не верит ни единому его слову, что они действительно стали совсем чужими и что им, наверное, лучше расстаться. Она понимала, что будущего у них уже нет. И что, положа руку на сердце, их совместная жизнь была большой, очень большой ошибкой. Той чудовищной ошибкой, которую ей навязали родители. Ведь после стольких лет прожитой вместе жизни их объединял только бизнес и общее, довольно немалое имущество. И если утрата друзей и доверительных отношений для Гриневского всегда были ничего не значащими эпизодами в его жизни, то потеря даже небольшого состояния могла стать для него настоящей вселенской трагедией. Потому что больше всего на свете Андрей любил и ценил деньги. Деньги, а не свою жену. Это Ирина поняла сразу после того, как они поженились. И для чего он так настойчиво добивался ее руки, она до сих пор не знала. Но то, что, заполучив ее руку, он был совершенно равнодушен к ее сердцу, Ирина почувствовала очень быстро. Впрочем, было уже поздно. Под ее сердцем родилась новая жизнь. Гриневский показательно радостно рассказывал всем о том, что он самый счастливый на свете мужчина и скоро станет отцом. А потом появилась Машенька, и Ирина полностью посвятила себя дочери.

Воспоминания о Маше заставили женщину серьезно задуматься. А что будет с дочкой, когда она узнает об их разрыве? Как она отнесется к этому? Вряд ли это сообщение пройдет для нее бесследно. Ведь она так любит Андрея! Она так радуется, когда они собираются вместе! Что она скажет Машеньке о своих претензиях? Мол, папа не занимается с ней сексом и спит в своем кабинете? Бред! Ведь с виду у них идеальная семья. Нет, ей надо все хорошо обдумать и не пороть горячку.

– Хорошо, «Лео» так «Лео»! – сухо обронила Ирина и скрылась за дверью.

Ирина вышла из дома, когда стрелки на часах показывали начало девятого.

Красивая, подтянутая, с легким, искусно наложенным макияжем, в элегантном светло-сиреневом платье приталенного силуэта, которое едва прикрывало ее изящные коленки, и в темно-сиреневых туфлях на шпильке, она выглядела великолепно. Ее роскошные светлые волосы были аккуратно уложены в высокую, собранную на затылке ракушку. Только справа, словно вырвавшись из заточения, вдоль лица развевался кокетливый, слегка волнистый локон.

Упругой, грациозной походкой Ирина подошла к красному кроссоверу Nissan Qashqai и, обведя его взглядом, умиленно вздохнула. Это был подарок к ее юбилею, тридцатипятилетию, от всей семьи. Как она тогда радовалась! Как ребенок! Последняя модель, машина имела такое количество наворотов, что Ирина не уставала этому восторгаться. Но самым удивительным было то, что «кашкайчик» сам парковался! Ирина обожала водить! Она с удовольствием каталась по улицам Киева, часто на выходных выезжала за город, но больше всего ей нравилось путешествовать в Черкасскую область, к двоюродной сестре Ларисе. Она любила перемену мест, движение, скорость. Вместе с тем Ирина была абсолютно терпима к пробкам. Точнее, ей даже нравился этот бесконечный застывший поток машин, будоражащий воздух раздраженными гудками клаксонов и гневными криками автомобилистов. Глядя на обезумевших от нетерпения мужчин, она ловила настоящий кураж! Не теряя в заторах времени, она решала рабочие вопросы, болтала с подругами, переписывалась с Машкой, красилась и делала селфи, которые сразу же выставляла в «Инстаграм» и «Фейсбук». О, как это злило мужчин, которые терпеть не могли за рулем представительниц слабого пола! Глядя на ее счастливое лицо, казалось, они были готовы взорвать Вселенную! Чувствуя это, Ирина мстила им за всех оскорбленных женщин планеты! Элегантно, красиво, по-своему… Подарив им головокружительную улыбку, она объезжала их машины так виртуозно и так смело, что некоторые гуру-водители с почтением сигналили ей вдогонку. Ирина не раз шутила, что только в пробках ей удается по-настоящему повеселиться и даже расслабиться! Позволить себе это на работе она не могла. Там она отвечала не только за красоту своих пациентов, но и за их здоровье.

Ирина с грустью оторвалась от приятных воспоминаний. Потянув на себя дверцу автомобиля, она, не глядя, забросила на сиденье сумку и, понимая, что никто посторонний ее не видит, решительно поддернула вверх зауженный низ платья. Затем, грациозно вытянув ногу вперед, плавно качнула бедрами и устало плюхнулась на водительское сиденье машины. В ту же секунду на ее нос, соскочив со лба, упали большие солнцезащитные очки.

– Опа! – весело воскликнула Ирина и, выудив из сумки маленький серебристый брелок, нажала на кнопку дистанционного управления воротами.

Задрожав, ворота медленно разъехались в стороны. Распахнув объятия, впереди показалась ее любимая улица детства. Улица Садовая. Когда-то здесь находился дачный домик ее дедушки. Несмотря на то, что Ирина родилась и выросла в Киеве, именно здесь, в тихом, удаленном от шума мегаполиса селе Осокорки, расположенном на левом берегу Днепра, прошли самые лучшие годы ее жизни. Прикрыв глаза, Ирина на мгновение окунулась в свое прошлое. Жизненные декорации сменялись одна за другой. Тогда в этом месте не было ничего примечательного: дощатые заборы, разделяющие небольшие садовые участки, накатанные по весенней грязи дороги, маленькие, утопающие в осокорях домики и дикий речной пляж со старыми лодками и засохшими, хрустящими под ногами водорослями. Ирина всегда чувствовала внутреннюю связь с этим местом. Воспоминания о нем были для нее сладким переплетением чувств, впечатлений и образов, которые всплывали в ее памяти. Словно стеклышки в калейдоскопе, перед ней промелькнули яркие эпизоды ее жизни. Здесь она с безудержным восторгом носилась по зеленой шелковистой траве, плескалась в нежной речной воде, гоняла с сельскими ребятами на велосипеде, лазила по раскидистым фруктовым деревьям и громко, до хрипоты, кричала от счастья, кружа под высокой, яркой, во все небо, весенней радугой. Здесь, обнимая букет луговых цветов, она впервые познала любовь. Это была ее малая родина, это была ее Мекка.