Таня Винк - Спроси свое сердце

Ох, она это очень хорошо понимает, сама не раз встречала такие вот взгляды так называемых подруг.

Настя болезненно скривилась и дотронулась до ссадины на локте:

– Ну и болит же!

– Говорю тебе, не трогай, – заботливо посоветовала медсестра. – Особенно когда заживать будет, а то следы останутся на всю жизнь.

Настя нахмурилась и показала рукой на рюкзак, лежащий рядом с сиденьем Галки.

– Дай мне телефон, в наружном кармане, он в лужу упал, и Дима его выключил. Может, он уже высох?

– Ты хочешь позвонить?

– Нет, проверить, работает или нет.

На вид смартфон был сухой, но под чехлом расплылись мокрые пятна.

– Надо было чехол снять. – Галя протерла смартфон бумажной салфеткой.

– Может, мне звонили? – предположила Настя.

– Потом проверишь, пусть еще посохнет, мало ли куда вода попала.

– Да он водостойкий.

– Настюша, потерпи. Посуда, на которой написано, что она не бьется, очень даже бьется. – Галя сунула телефон и чехол обратно в рюкзак. – Если срочно, я тебе свой дам.

– Нет, не срочно.

До госпиталя – до него осталось ехать пару минут – они не проронили больше ни слова. Подъезжая к воротам, Галя увидела перед шлагбаумом черный внедорожник, а рядом Александра Николаевича. Скорая притормозила, к водителю подошел дежурный, и тут же открылась боковая дверь.

– Сейчас вас встретят и сразу на рентген, потом на томограф, все это на первом этаже, – сказал Александр Николаевич.

– Спасибо. Извините, что причинили вам столько хлопот…

– Здрасьте, Александр Николаевич, – сказала Настя.

– Привет, Настюша. Что вы, Галина Сергеевна, мне приятно вам помочь. И я намерен отвезти вас обратно.

– Не стоит, честное слово. Вся эта история может затянуться не на один час.

– Вот и хорошо. У меня есть дела на работе. Давайте так договоримся: звоните мне, и я сразу приеду – отсюда до моего офиса пять минут.

– Хорошо. Спасибо вам огромное.

– Всегда к вашим услугам.

– Проезжай! – Дежурный взмахнул рукой, и Александр Николаевич захлопнул дверь.

Шлагбаум поднялся, и они миновали КПП. Метров через тридцать скорая въехала на пандус и остановилась напротив дверей с надписью «Приемное отделение».

– Ну, Настюша, сейчас мы передадим тебя в руки другого ведомства. – Медсестра зажала под мышкой айпад и открыла боковую дверь скорой, за которой их уже ждала каталка и двое санитаров в белых халатах. – Ребята, куда мне топать? А то я у вас еще не была, – бодрым голосом спросила она.

– Сюда и сразу направо, – показал рукой один из санитаров, и медсестра, переваливаясь с ноги на ногу, как уточка, вошла в приемное отделение.

На рентген очереди не было. Снимок подтвердил слова Федора Федоровича – перелом средней трети голени.

Над дверью в кабинет компьютерной томографии светилось табло «Не входить. Идет обследование», а на стульях вдоль стены сидели четверо мужчин с обветренными и сильно загоревшими лицами.

– Хлопцы, это Романа Рубеновича сестренка, – сказал один из санитаров, – ее машина сбила, надо без очереди.

– Не вопрос, – ответил самый худенький и высокий.

– Не вопрос, – вразнобой поддержали остальные.

Худенький поднялся на ноги:

– Присаживайтесь, доктор.

– Спасибо, мне не трудно стоять, – ответила Галя.

– И мне не трудно, садитесь.

– Спасибо, – она кивнула и села.

– Сама нарушила или водитель виноват? – спросил худенький у Насти.

– Сама.

– Что ж ты так, а? Жизнь штука бесценная, Бог ее два раза не дает. Одно дело в бою погибнуть, а другое – на дороге, под колесами дурацкой машины.

– А вы были в бою? – Настя распахнула глаза.

– Да, был.

Некоторое время она не сводила глаз с мужчины, а потом выдохнула:

– А там страшно?

– Конечно.

– Хм… Даже представить не могу, как там…

– А ты не представляй, – он улыбнулся, – твое дело дорогу переходить в правильном месте.

– Теперь точно не побегу на красный, – сказала она и добавила: – Я в медицинском учусь, когда закончу, буду хирургом, как Рома. Но он не хочет, чтобы я работала в госпитале.

– Он прав, тут работа тяжелая. Романа Рубеновича все уважают, он многим жизнь спас. Меня он тоже оперировал, в прошлом году осколки вынимал.

– А вы тут не первый раз?

– Не первый, – худенький усмехнулся, и тут табло над дверью погасло. – Сейчас Дашу вывезут, и можете заезжать, – сказал он, и Галя поднялась на ноги.

Дашу, бледную девушку с забинтованной половиной лица и головой, вывезли через несколько минут двое мужчин в белых халатах. Когда ее каталка проезжала мимо, Настя подняла голову и проводила Дашу глазами.

– Что с ней? – спросила она у худенького, и услышала сдавленный мужской голос: «Дашка… Любимая, родная». Она повернула голову, а один из мужчин, тот, что помоложе, наклонился над Дашей и ее руку целует.

В груди защемило, и на глаза навернулись слезы.

– Осколочные ранения, – тихо произнес худенький. – Медик она, много хлопцев спасла.

– А этот… ну… он ей кто? – так же тихо спросила Настя.

– Любовь у них, очень красивая любовь. Он ее на руках носит. Гуляет во дворе, как с ребенком. В субботу они поженятся.

– Поженятся? – удивилась Настя.

– Ну да… Мы подарки готовим. У нас тут уже были свадьбы.

– В госпитале?

– Ну да…

Каталка сдвинулась с места, и худенький улыбнулся:

– Ну все… Тебе пора. Счастливо…

– И вам тоже скорого выздоровления.

Санитары переложили Настю в томограф и вышли из помещения. Врач, сидящий за столом в помещении, отделенном от томографа стеклянной перегородкой, сказал в микрофон:

– Извините, у нас форс-мажор. Подождите немного.

Галя кивнула и повернулась к Насте:

– Ну вот, скоро мы увидим, что с твоей головушкой.

– Галя…

– Что?

– Скажи… – Племянница нахмурила белесые брови.

– Что сказать?

– Вот как мой парень и моя лучшая подруга могли такое сделать?

Галя погладила Настю по голове:

– Может, ты преувеличиваешь?

– Нет, я ничего не преувеличиваю.

– Хорошо, только не злись.

– Я не злюсь, я просто не понимаю, как так можно? Я бы не смогла предать свою подругу ни за что. – Она сдвинула брови. – Это же настоящее предательство. Скажи, у тебя так было?

– Конечно было.

– И что?

– Как что? Я перестала общаться с подругой.

– Я тоже Оксану больше видеть не хочу. И его не хочу видеть. Я переведусь на медфакультет в Каразина, чтоб их не видеть. – Настя замолчала и уставилась в потолок. – Это ж надо… Никому нельзя верить!

– Настюша, ты не права.

– Права! – На ее глазах снова появились слезы. – Я доверяла ему, я думала, он любит меня так же, как я его. А Оксана называла меня сестрой, говорила, что за меня горло любому перегрызет, и вот…

– Девочка моя, через такое многие проходят, это еще не конец света. Одна моя подруга тоже утверждала, что мы ближе, чем близнецы. Горло она не собиралась перегрызать, но говорила: «Даже если Галя кому-то голову отрежет, я буду на ее стороне».