Дж. Арсент - Слишком молоды для убийств. А что выберешь ты?

Желание рисовать моментально улетучилось вместе с остатками хорошего настроения. Воистину, муза художника – дама капризная. Убедившись, что ее оставили в покое, Чарли начала собирать свои вещи, решив отправиться на следующую работу, приехать туда пораньше и немного подзаработать. Девушка почти собралась, когда телефон в кармане пронзительно запищал, едва не заставив ее выронить свои вещи прямо на голубей, все еще топтавшихся неподалеку.

– Эй, Чарс! Угадай, кто вчера приехал домой? – раздался знакомый голос на том конце. Единственная подруга Чарли – Марта, теперь звонила довольно редко, – Нам надо срочно встретиться, пока я в городе. Ты как? Опять вся в работе?

– Типа того, – Чарли продолжила сборы, придавив трубку плечом к уху, чтобы ничего не выпустить из рук и больше не угрожать птицам, – Разве ты не должна была приехать в следующем месяце?

– Да, но получилось раньше. Вообще мне надо тебе столько всего рассказать! Помнишь, я упоминала о парне по имени Мэтт. Так вот, он…

– Ммм… не могу сейчас. Наберешь меня потом? – Чарли не собиралась грубить, но слушать болтовню Марты в данный момент хотелось меньше всего.

– Ага. Так ты постоянно сливаешься… знаешь, я ведь недолго пробуду здесь. Что тебе стоит взять хотя бы один чертов отгул?

– Если я и возьму отгул, то только для того, чтобы выспаться перед очередной рабочей неделей.

Где-то на задворках сознания промелькнула тень досады. Девушки дружили с детства, но чем старше они становились, тем сильнее росла пропасть между ними. Семья Марты была обеспеченной, подруга легко получала все, что хотела. Теперь она училась в другой стране, и изредка приезжала на каникулы.

Чтобы не возникало неловких вопросов или жалости, Чарли скрывала от нее свои домашние проблемы, отшучивалась. Разговоры Марты все равно сводились только к ней самой, и так было даже проще.

– Не заставляй меня думать, что навязываюсь тебе.

– Я не…

– Короче, решать тебе, но я все равно скажу – Мэтт смог достать приглашения на очень крутую вечеринку. Если решишь пожить немного для самой себя, то присоединяйся.

– Я подумаю, – коротко бросила Чарли и отключила телефон, уже заходя в метрополитен.

Внутри ее встретил поток людей, который подхватил девушку в свое течение. Оказавшись на платформе, Чарли облокотилась на колонну, достала блокнот и стала прикидывать сколько денег ей нужно принести отцу. Она начала бездумно водить карандашом по бумаге. Росчерки, штрихи. Нажатие то сильнее, то чуть слабее, пальцы растушевывают переходы.

Набросок приобретал все более знакомые очертания. Она задумчиво уставилась в блокнот, поворачивая его в руках и продолжая рисовать. Внезапно изображение обрело смысл. Не могло не обрести. Слишком похоже. Все же, она отлично умеет подмечать мелкие детали. И эти очки, шляпа. Улыбка. Образ того незнакомца, который почему-то пытались запомнить ее руки.

– Идиот! – неожиданно для нее самой, обращение вышло вслух, заставив людей вокруг обернуться. Кто-то зашептался. Чарли улыбнулась уголком рта, подумав о том, что она сошла с ума от недосыпа и усталости.

Собираясь смять рисунок, она вдруг отвлеклась на шум. Неподалеку в тоннеле стал стремительно нарастать вой приближающегося поезда. Ее мобильник вновь затрясся в кармане. Чарли опустила голову, спасая лицо от мощного потока воздуха. Вытаскивая телефон, она успела заметить последнее сообщение, заходя в вагон: « На случай, если все-таки надумаешь: у гол 57ой и Западной 60 ».

– Я к тебе обращаюсь!

Никто не отозвался.

– Твою мать, не делай вид, что ты меня не слышишь! – отец сидел в своем кресле и заливался пивом.

Чарли включила напор воды сильнее, чтобы хоть как-то заглушить крики. Проклинала себя за то, что вернулась пораньше, решив, что отца не будет дома. Проходя мимо зеркала, она случайно столкнулась взглядом со своим отражением. Вечные синие круги под глазами, острые ключицы, обветренные губы. В целом симпатичное, но очень уставшее лицо.

Она только сейчас заметила, как сильно похудела. Щеки совсем впали, позвоночник и ребра торчали как у дохлого гусенка. Одевшись, девушка направилась к себе в комнату с отстраненным видом. Вроде перестал орать. В дверном проеме что-то мелькнуло.

Ее с силой схватили за плечо сзади, буквально вышвыривая в коридор. Чарли, не удержавшись, повалилась на пол и инстинктивно закрылась руками. От отца всегда разило крепкими сигаретами, потом и алкоголем. Эту вонь она не спутает ни с чем. Но сейчас было еще хуже. От него несло яростью.

– А ну иди сюда! – он вцепился в ее руки, выкрутив и едва не сломав их. Чарли попыталась промямлить хоть что-то, чтобы вразумить его. Сегодня ей не удалось заработать достаточно, но отцу было плевать. Все, чего хотело это животное – надраться. И когда его запас заканчивался, он ходил догоняться у своих дружков, таких же отбросов, не забывая регулярно поколачивать дочь за неумение обеспечивать их обоих.

Чарли дрожала, лежа на полу, пока он стоял над ней и кричал сверху о том, какая она идиотка, раз не справляется с простейшими заданиями. Потом неразборчивый пьяный бред о том, как нужно было от нее избавиться еще до ее рождения. Каждое свое слово он сопровождал сильнейшими пощечинами. Напоследок он хорошенько приложил ее головой.

– Ничтожество! – он буквально выплюнул эти слова в лицо дочери, продолжая держать ее за волосы.

За ним громко хлопнула входная дверь. Ушел. Чарли перекатилась по полу, поджимая колени к ноющим ребрам. Вот она – отцовская любовь. Отчаяние и привычка терпеть смешались с фактом, что ей было совершенно некуда идти. А затем ненависть и липкое, отвратительное чувство безысходности захлестнули ее с головой.

– Будь ты проклят, свинья, – прошептала она, – Когда-нибудь я смогу отплатить тебе…

С трудом поднявшись на ноги, она подошла к своей сумке. Закурив сигарету и морщась при каждой затяжке от боли, Чарли отыскала телефон и не разгибающимися пальцами набрала кнопки. В тишине квартиры раздались гудки.

В этом городе грязно. Кучи газет, рекламных буклетов и другого мусора под ногами, который сразу летит тебе в лицо от малейшего дуновения ветра. Темнеет. Потоки сигналящих машин навстречу, блики огней светофоров и витрин на сыром асфальте. Снова начал накрапывать дождь.

Чарли продолжала идти, приподняв воротник и закрываясь от мелких капель. Ссадина на лбу немного кровоточила, пара ребер весьма отчетливо отзывалась болью на каждый сделанный шаг. Девушка направилась в ближайший переулок, маневрируя между людьми с зонтами и пакетами. Укрывшись под пожарной лестницей, она остановилась и посмотрела на затянутое тучами мрачное небо. Обреченно вздохнув, Чарли закурила.