Мария Евсеева - Ангел для кактуса

И я сразу понимаю, кто это.

– Мошенники! Аферисты! – не перестает кидаться обвинениями мужчина.

Да-да. Именно это он и писал в каждом комментарии.

Потенциальная покупательница перестает таковой быть, спеша покинуть наш магазинчик – по всей видимости, навсегда. Зачем ей аферисты с некачественным товаром?

Господи! Какое бездушное слово – «товар». Как можно говорить так о живых растениях? Но сейчас я не злюсь, наоборот – готова разрыдаться от обиды… И от чувства вины, потому что не ввела в курс дела маму, не предупредила ее заранее.

– Вы можете толком объяснить, что произошло? – Мама держит марку, добродушно реагируя на разъяренного покупателя.

Она берет из рук мужчины измученную сенполию, осматривает ее со всех сторон.

– Я буду жаловаться! Я напишу заявление в полицию! В прокуратуру! В отдел по борьбе с организованной преступностью!

Он в своем уме?

Мама наконец-то понимает, с кем имеет дело. Даже слепому ясно, что над растением элементарно надругались.

– Рассказывайте все по порядку, – голос ее звучит мягко, но настойчиво, и этот прием срабатывает.

– Двадцать восьмого числа… в апреле, соответственно… я купил в вашей ничтожной лавке этот цветок для моей Тамарочки! С виду он был ничего. Так сказать, в подобающем виде. Но спустя несколько дней у него завяли все нераспустившиеся бутоны, а распустившиеся – отпали! Тамарочка расстроилась. А у нее давление, понимаете!

– Что вы делали с растением? – встреваю в диалог я.

Даю руку на отсечение, сенполию просто-напросто залили. Но желаю услышать это от него.

– Хотите сказать, что это я виноват? – Мужчина тычет маленьким скрюченным пальцем сначала в меня, потом в маму. – Хотите выставить меня крайним? Аферисты!

Мама бросает на меня укоризненный взгляд. Действительно, лучше бы я молчала.

Отступаю назад и скрываюсь за дальним стеллажом, хотя продолжаю наблюдать за развитием ситуации и готова в любую минуту прийти на помощь, если потребуется.

– Мы сожалеем о случившемся. Давайте мы заменим некачественный товар, – мама делает акцент на этом словосочетании в угоду недовольному клиенту, – на другой.

Дверные колокольчики звенят в третий раз, и я вздрагиваю: еще один несостоявшийся покупатель увидит этот ад и станет обходить наш магазин стороной.

– На какой такой «другой»? – продолжает возмущаться мужчина. Его рыжеватые тонкие усишки прыгают, а нос морщится. – Подсунете мне очередной просроченный товар?

Мне хочется взвыть! Или треснуть чем-нибудь этого ненормального, чтобы он наконец-то опомнился! Но я выбираюсь из-за стеллажа и спешу загрузить нового посетителя своей бестолковой болтовней, чтобы отвлечь от всего происходящего.

Я уже готова раскрыть рот, как замираю на полуслове… В дверях стоит Алексей.

– У вас проблемы? – полушепотом спрашивает он, кивая в сторону мамы и орущего мужика в закатанном свитере с ромбами, в то время как тот продолжает поливать нас грязью.

С секунду я медлю.

Вообще-то я не планировала разговаривать со своим «помощником», а тем более вводить его в курс дела. Но я вздыхаю против воли и стараюсь ответить как можно короче:

– Как видишь.

– Если вас не устраивает то, что имеется у нас в наличии, – мама все еще стоически держится, – мы без труда вернем вам деньги.

– Ага! А отношения с Тамарочкой мне кто вернет?

Так вот в чем дело! Это как раз таки он решил найти крайних! Оправдать себя никчемного за счет других.

Мама сдается, растерянно хлопает глазами. Я пытаюсь сконцентрироваться, придумать что-то, но ничего умного в голову не идет.

И тут на помощь приходит Алексей:

– Мужчина, приходите сегодня вечером, – в своей коронной манере улыбается он. – Исключительно ради вас мы сейчас же отправимся в одну частную оранжерею и привезем шикарные цветы для вашей прекрасной Тамары.

– Правда? – слегка сомневается отверженный любовник.

– Уже едем!

Алексей берет меня за руку и тянет на выход.

– И что это было? – Она хмыкает, но все же садится на пассажирское сиденье рядом со мной.

Кивком я указываю на виновника торжества – усатого мужчину средних лет, который выходит из дверей магазинчика и, косясь на нас, следует к остановке. Если сейчас же не уедем, Лариса рискует заработать головную боль на весь оставшийся день. Думаю, Лина тоже это понимает.

Я завожу машину, и мы плавно выкатываемся с парковки.

– Пристегнись, – подсказываю ей. И решаю разрядить обстановку шуткой: – Тебе вообще можно ездить впереди?

Но она не реагирует. Сидит, деловито сложив руки на груди, и напряженно смотрит на дорогу. Мне снова хочется улыбнуться.

– Ну и куда мы едем? – произносит Лина с недоверием.

Я принимаю правила игры и тоже смотрю только вперед.

– Жду твоих указаний, – сообщаю ровным тоном.

Она отворачивается и с минуту, пока мы стоим на светофоре, вглядывается в толпу на остановке. А когда мы трогаемся, все-таки пристегивается.

– Знаю, я должна была сказать «спасибо».

Это звучит мило.

– Но?..

Внешне я остаюсь равнодушным, хотя мне до чертиков удивительно, что она может признавать свои ошибки.

– Что «но»?

Я смеюсь.

– После такой конструкции обычно следует «но». Вероятно, ты должна была продолжить: «Но я не привыкла быть вежливой».

Она все еще серьезна:

– Не угадал. Это не то продолжение, которым я хотела завершить свою мысль.

– А что тогда?

– Боюсь, тебе это вряд ли понравится.

– Боишься? – Я снова смеюсь и хочу заглянуть ей в глаза, но сейчас это невозможно. – Ты боишься меня обидеть?

Она фыркает, и ее аккуратный маленький носик задирается вверх.

– Нет! Я совсем не это имела в виду!

– О’кей. Тогда, пожалуй, остановимся на «спасибо».

Я отвлекаюсь на пешеходный переход, а когда поток людей наконец-то растекается по обе стороны дороги, Лина командует:

– Разворачивайся!

Меня не пугают ее внезапные порывы. Наоборот – они меня забавляют.

– Что, прямо здесь? Сейчас? – хохотнув, смотрю на нее я.

– Прямо здесь и сейчас!

Пытаюсь совладать с собой и не надавить на педаль тормоза, но не для того, чтобы развернуться, а чтобы остановиться и тщательно изучить ее. Рассмотреть. Понять, что сидит в этой сумасбродной голове с белокурыми кудряшками, которые выбились из небрежной прически.

– Это невозможно.

– Почему?

Я указываю на дорогу:

– Потому что двойная сплошная.

– Но на этом участке нет камер.

– И?

– Хочешь сказать, ты никогда не нарушал правила?

– Я никогда не нарушаю правила.

Лина смеется, но выходит не очень-то искренне. Да она этого и не скрывает!

– Балабол! – одаривают меня увесистым комплиментом.

На мгновение я отпускаю руль и поворачиваюсь к ней. Мне смешно. Смешно наблюдать за ее выкидонами.