Ида Мартин - Всё зеленое

– Ничего нового ты сейчас не сказал.

– Тогда что мне мешает самому это делать?

Несколько секунд они молчали, потом Макс рассмеялся:

– Тебе точно никакая балка на голову не свалилась? Разве не ты называешь все это бизнес-мурой? Не ты втирал, что не хочешь знать, откуда берутся деньги и как? Что смысл жизни в том, чтобы жить и получать от нее удовольствие, а не калькулировать доходы и расходы? Разве не ты тот самый чертов бунтарь, который, поплевывая свысока, посылает всех направо и налево, потому что может себе это позволить? Да ты был готов жениться хоть на самом Кострове, лишь бы он избавил тебя от всей этой бытовой мутотени. Лишь бы ничто бренное не мешало свободному полету твоей высокой души и твоим отвязным похождениям.

– Ладно, ладно… – прервал его Артём миролюбиво. – Возможно, я был не прав. Мне казалось, что так я буду свободен. Что смогу делать все, что захочу, и ни под кого не подстраиваться. И ты, кстати, был со мной согласен.

– Я и сейчас согласен. Потому что каждый должен заниматься тем, что умеет лучше всего. Костров – вести дела и сохранять твои деньги. Ты – тусить, пить, снимать девчонок, тратить деньги и немного играть на виолончели.

Послышалась яростная возня и топот ног.

– Я из-за тебя кофе разлил, дебил. Врачиха нас убьет, – засмеялся Артём.

– У тебя сейчас просто любовное помутнение, – переводя дыхание, сказал Макс, перебежав в другое место. – Это скоро пройдет. И потом ты будешь сильно жалеть, что испортил отношения с Костровыми. Тебе всего лишь двадцать, Тём. И больше у нас с тобой никого нет. Никто нам не поможет. Кончай дурить. Все, что они просят, – это пара каких-то дурацких мелодий. Просто набор нот. Накалякай им что-нибудь на коленке, они будут счастливы и отвяжутся. И все будут счастливы.

– Я не могу накалякать. Лучше я вообще ничего не напишу, чем потом это позорище будут связывать с моим именем.

– А клип? С ним какие проблемы?

– Не знаю. Просто все это настолько мерзко… Такое чувство, что ковыряюсь в навозной куче.

– Знаешь что, Тём? – В голосе Макса послышалось раздражение. – У тебя слишком много понтов. А по факту – импотенция.

– Творческая, дебил, – огрызнулся Артём. – И это я только про Костровых сказал.

– Ну а что тебя вдохновляет? Люди же как-то решают эти проблемы. Покури чего-нибудь, выпей, сходи в церковь, на концерт. Что-то же тебя должно цеплять?

Повисла короткая пауза.

– Ну, все ясно, – Макс приблизился к моей кровати.

– Что тебе ясно?

– Может, она тебя и вдохновляет, но отвлекает еще больше. Я сейчас кое-что скажу, только не бесись. Хорошо? – Макс отошел и через полминуты его тихий, доверительный голос снова донесся откуда-то сзади, где, вероятно, сидел Артём. – Мне она очень нравится, ты знаешь. Это самая лучшая девушка из всей твоей коллекции: добрая, умная, и с ней ты становишься нормальным, вполне вменяемым, иногда даже приятным человеком, но, реально, сейчас из-за нее ты чуть не умер. Нет, ты сам понимаешь это? Кому рассказать – не поверят. Чернецкий слился из-за какой-то токсичной бабы.

– Ты чего, Котик, ошалел? – так же тихо, но очень зло прошипел Артём. – Это же Вита!

– Вот-вот. О том и речь. Я тебя не узнаю. Совсем.

– Я понял, – Артём смягчился и рассмеялся. – Ты просто ревнуешь, что я люблю ее так же сильно, как и тебя.

– Думай, что хочешь, – фыркнул Макс. – Но я сегодня на полном серьезе стрессанул как никогда.

Они замолчали. Мне уже давно стоило «проснуться», потому что получалось, будто я подслушиваю, а я этого не хотела. Однако момент был не лучший.

– Так куда в итоге ты собираешься? – спросил Макс.

– В Капищено.

– Это еще что?

– Место одно под Псковом. Меня туда суицидник направил. Сказал – лучшее место на земле. Круче Диснейленда. Большой старинный дом, дикая природа, воздух и, кроме пары пацанов, никого в округе.

– Дом престарелых?

– Да иди ты.

– Значит, клипа не будет?

– Пока нет.

– Тём, – Макс помолчал. – Пожалуйста, хватит уже все разрушать. И раз уж у тебя не «прет», можешь просто ничего не портить?

– Не знаю. Для того чтобы что-то создавать, нужен какой-то интерес, стимул, а у меня его нет. Так что? Ты с нами?

– Не знаю. Вы там, может, за целый день из комнаты не выйдете, а мне что с незнакомыми пацанами делать?

– Может, и не выйдем, – усмехнулся Артём.

Из коридора послышались шаги, а затем голос врачихи:

– Ну, чего сидим? Сказала же – забирайте свою красавицу и уходите. Хватит. Четвертый час спит. Начальство мое узнает – неприятности будут у всех. Дурдом на выезде, честное слово. Я из-за вас два обхода пропустила.

Кто-то быстро подошел к моей кровати, и не успела я развернуться, как оказалась у Артёма на руках.

– С ума сошел? – Я тут же проснулась. – Тебе нельзя поднимать тяжелое.

Весной у Артёма была сломана ключица, и он только недавно снял бандаж.

– Ты совсем легкая стала. Придется откармливать.

– У меня там туфли.

– Макс заберет.

Несколько долгих секунд мы просто смотрели друг на друга. Слов не было.

– Все же хорошо, а ты плачешь, – левая бровь насмешливо взлетела, и он прижался губами к моей мокрой щеке.

– Извини.

– Перестань, а то я тоже расплачусь.

– Сейчас мы все тут разрыдаемся, – нетерпеливо одернула его врачиха. – Давайте-ка на выход.

Макс отставил на тумбочку бумажный стакан из-под кофе, наклонился и поднял мои туфли:

– Сейчас проверим, наша ли это Золушка.

– Не нужно, я сама.

Я задергала ногами, но Макс все равно поймал их и надел туфли, после чего Артём опустил меня на пол:

– Где твой телефон?

Его черные волосы, широкая майка-алкоголичка и джинсы были покрыты слоем белой известковой пыли.

– Я не знаю.

– Телефон у нас, – спохватилась врачиха. – Сейчас отдам. Хорошо, что вспомнили.

Она вышла, за ней направился Макс. Артём потянул меня за руку, но я остановилась:

– Удивительно. Я ведь думала, что умру без тебя. Но я не умерла. Со мной вообще ничего не произошло.

– Ну ты чего? – Он развернулся и пригладил ладонью мои растрепавшиеся волосы. – Разве из-за таких, как я, стоит умирать? Просто слов нет, Витя. Я тебя все учу-учу, как нужно защищать личное пространство, а ты ничему не учишься.

Стиснул за плечи и повел вперед.

– Зачем ты побежал, если видел, что стена падает?

– Я не видел.

– Не обманывай. Ты видел.

– Ну хорошо. Не знаю. Просто хотел к тебе, и все. Давай не будем об этом.

– Представляешь, красная нитка порвалась, – я снова остановилась и показала свое запястье.

– Не может быть! Какой кошмар, – рассмеялся он. – Это самое ужасное, что произошло с нами сегодня.

– Но она была, чтобы разлюбить тебя.

– Ах да, я и забыл. Ну и как? Разлюбила?

Я повязала на руку красную нитку и загадала разлюбить Артёма, когда узнала, что должна переехать с родителями в Америку.