Лана Муар - Стервочка Лиса

Палин смотрел на меня с ненавистью, но до победного пытался сохранить лицо.

– Продолжайте, – кивнул он, ослабляя галстук.

Дергаешься, Владимир Ярославович. Не ждал, что я так быстро из мертвых восстану и за тобой приду?

Откашлявшись и пробежав глазами по листу, стоящий руководитель одного из отделов, неуверенно произнес:

– В свете сложившейся ситуации я предлагаю сократить тридцать процентов штата, – посмотрел на меня, помотавшего головой, и поправился. – Сорок процентов, Владимир Ярославович.

– И тоже не верно, – ухмыльнулся я. – Вы же просчитывали суммы выплат сокращенным?

– Да, – неуверенно протянул докладчик.

– И то, что сократить людей вы сможете только через два месяца тоже учли? Зарплатные фонд на этот период в расчет включили? Ну как так? Простите, как вас по имени отчеству?

– Сергей Витальевич.

– Да вы присаживайтесь, Сергей Витальевич. В ногах правды нет, – я великодушно разрешил опуститься на свое место такому инициативному теоретику. Поднялся со своего и медленно пошел в сторону Палина. – Итак, господа. Ни для кого из вас не секрет, что акции «Сибила» сейчас находятся в такой глубокой заднице, что проще объявить компанию банкротом и начинать искать новое место работы. Интересно, что ничего такого никто из вас даже предположить не мог. Да, Владимир Ярославович? – остановившись рядом с Палиным, я достал из кармана небольшой пакетик и по одной начал выставлять перед ним гильзы. Семь пистолетных и две от СВД. – Какое-то странное стечение обстоятельств. Форс-мажор. Контрактов нет, последний тендер прошел мимо, еще и склады с оборудованием сгорели. Прямо черная полоса. Одни убытки.

– Что тебе нужно? – прохрипел Палин.

– Печати, уставные документы, все. И прямо сейчас.

– Ты зарвался, Лисовский! – Палин вскочил с кресла и гневно показал на дверь. – Забирай своих отморозков и выматывайся отсюда!

– Ну что же вы, Владимир Ярославович? Нервы совсем не бережете. Ещё не дай бог сердечко прихватит, – я упивался своим триумфом и начал цинично вколачивать гвозди в крышку гроба. – Заморозить все счета, особенно личный господина Палина. Подготовить документацию по передаче «Сибила». Всем желающим уволиться написать соответствующие заявления и принести до восемнадцати часов. Рассчитать выплаты без учёта премиальных. Предоставить для проверки всю бухгалтерскую отчетность за этот и прошлый год. Уволить за несоответствие занимаемой должности весь отдел планирования и аналитики. Подготовить приказ о переходе службы безопасности под руководство Лиховецкого Сергея Яковлевича. Открыть все сейфы и предоставить ему доступ в служебные помещения. Электронные ключи обнулить, доступ к рабочим программам заблокировать всем, кроме бухгалтерии. Тем, кто решит остаться, явиться на рабочее место завтра к девяти утра. Дальнейшие распоряжения им выдадут новые руководители. Выполнять!

В кабинете повисла гробовая тишина, и я медленно обвел всех тяжелым взглядом.

– Привыкаем работать по-новому. Дважды я повторять не собираюсь. Все свободны, – прорычал я и повернулся к покрывшемуся пятнами Палину. – Освободите кабинет, Владимир Ярославович. Вы уволены.

– На каком основании? – оскалился он.

– На том, что теперь это моя компания.

От изначальной идеи раздробить и продать «Сибил» с молотка я отказался, когда увидел план поглощения, разработанный аналитиками и экономистами. Да, он был крайне рискованным, но по расчетам долгосрочная прибыль с лихвой окупила бы все расходы и вливания на первых порах. Тем более пару не особо интересных проектов можно было перекинуть и тем самым загрузить работой решивших остаться в штате, а таких оказалось немало – практически весь младший состав. Подставные фирмы продолжали скупать летящие в пропасть акции, и к концу недели я уже мог похвастаться восемьюдесятью процентами. Верхом наглости стало предложение продать Палину его пакет. За бесценок. И ему ничего не оставалось, как согласиться – выплаты дивидендов я заморозил на неопределенный срок в связи с реорганизацией, а по факту просто душил оставшихся акционеров, вынуждая их избавляться от своих акций.

Неделя выдалась настолько адской, что пятницу я ждал как манну небесную. Встречи, переговоры, совещания смешались в одну непрекращающуюся мешанину из лиц и информации, в которой несколько часов сна пролетали незамеченными. В пятницу до обеда я промотался по объектам, отметил, что мое вынужденное отсутствие никак не повлияло на работы, и все идёт с опережением сроков. Это не могло не радовать. Только выражение моего лица вряд ли напоминало хоть какое-то подобие радости. Обед, совмещённый Викой с очередной встречей с партнёрами, окончательно превратил меня в выжатый лимон. В офис я возвращался с единственным желанием – послать всех к чертям и уехать отсыпаться до понедельника. Вошёл в кабинет и тяжело вздохнул – небольшая стопка документов и кружка с черным кофе на столе недвусмысленно говорили, что до отдыха ещё далеко. Черт!

– Вика, я надеюсь это последнее на сегодня? – спросил, беря в руку первый и несомненно крайне важный приказ.

– Нет, – цинично обрушила мои надежды Миронова. – В девять у тебя званый ужин у Приблудина.

– Твою ж мать… – протянул я. – Может…

– Нет, нельзя, – заблаговременно ответила на неозвученный вопрос Вика. – И ты сам знаешь почему.

– Тендер. Будь он неладен.

– Умница. Поэтому, пей кофе и заканчивай с бумажками. Смокинг и туфли в шкафу, Карину привезут к восьми.

– Кого? – опешил я. – Какую ещё Карину?

– Елисей! Ты сам просил найти кого-нибудь поэффектнее.

– Не помню. Ладно. Пусть будет Карина. Я ее хотя бы знаю?

– Почему я не удивлена? – рассмеялась Вика и протянула мне фотографию. – Неделя в Альпах в прошлом году. Ты был от нее в восторге. И ещё… Она не вегетарианка.

Одно это уже делало кандидатуру моей спутницы достойной внимания. После пары дней, проведенных с Аллочкой, вегетарианство стало одним из пунктов, который вызывал дикое отвращение. Я посмотрел на фотографию жгучей брюнетки с аристократическими чертами лица, поднял глаза на Вику, и она дополнила отсутствующие на снимке подробности:

– Метр девяносто, четвертый размер.

– Свои? – уточнил я, и в ответ увидел кивок, а потом услышал классический цинизм Мироновой во всей его красоте:

– Командировку оформлять?

– Я подумаю.

К семи я расквитался со всеми делами и до хруста позвонков потянулся в своем кресле, прикрывая глаза и откидываясь на спинку. Десять минут такого отдыха, если и не убрали из них мешок песка полностью, то снизили неприятные ощущения до более-менее терпимого уровня. Вика бесшумным призраком вошла в кабинет, забрала подписанные документы и спустя ещё пять минут мягко тронула меня за плечо: