Л. Дж. Шэн - Бездушный

– Я не хочу на тебя работать, – повторила я, словно попугай.

– К счастью для меня, у тебя не остается другого выбора. Когда вселенная принимает решение за тебя, нужно смириться и принять свою судьбу. Твои чаевые… – он засунул руку в карман брюк и достал оттуда сложенный листок, – ждали тебя. Так что в следующий раз, когда я скажу тебе сделать что-то, не тяни. Я не отличаюсь большим терпением.

– Что это? – еле дыша, спросила я.

С неутихающей подозрительностью и вновь участившимся сердцебиением, я выхватила листок из его длинных пальцев и развернула его.

Это оказался чек.

На десять тысяч баксов.

Господи боже мой и святые угодники .

– Считай это оплатой за месяц вперед. – Нахмурив брови и возвышаясь надо мной, он сверлил взглядом чек в моей руке. Его плечо случайно коснулось моего, отчего грудь тут же окутало теплом. – Раз уж мы остановились на ста пятидесяти тысячах в год, то примерно столько ты и будешь получать в месяц после уплаты всех налогов.

– Не помню, чтобы соглашалась на что-то, – возразила я, хотя и сама понимала, что не откажусь.

У меня накопилось множество долгов, а денег хватало только на поесть один раз в день. Да и то, скорее, перекусить. Сейчас я сражалась с самой собой, но прекрасно понимала, что в конце концов деньги победят. И дело вовсе не в моей жадности. Тут речь шла о выживании. А в такие моменты гордость – не помощник. Она не смогла бы прокормить меня. Или помочь купить лекарства Рози. Или оплатить счета за электричество, чтобы его не отключили в следующем месяце.

Вишес протянул руку и убрал прядь волос, закрывающую глаз. Его прикосновение было мимолетным, но мне показалось, будто оно опалило кожу. И это вновь вернуло меня в ту давнюю ночь, когда мы поцеловались. Правда, я не очень хорошо помнила тот момент.

– Ты доверишь мне свою жизнь? – Его голос, словно черный бархат, приласкал меня в тех местах, до которых он не мог дотянуться.

– Нет, – честно ответила я.

И закрыла глаза, мечтая, чтобы на его месте оказался кто-то другой. Чтобы кто-то другой мог вызвать у меня те чувства, что я сейчас испытывала.

Жар. Желание. Жажду обладания.

Кто угодно, но только не Вишес.

– А я могу доверить свою тебе? – спросил он.

Этот человек был умен. Нет, это еще мягко сказано. Я бы назвала его гением. Настолько хитрым и смышленым парнем, который всегда оказывался на шаг впереди всех остальных. И всегда прикрывал свои тылы. Я прекрасно знала это, хотя мы прожили рядом всего год, пока учились в выпускном классе. Но за это время я не раз видела, как он уходил от неприятностей. Начиная от взлома учительских компьютеров, чтобы скачать задания контрольных и продать их отчаявшимся ученикам за абсурдную цену, заканчивая поджогом ресторана на пристани Тодос-Сантос.

Вот только мы больше не дети. Мы выросли, а значит, последствия могут оказаться катастрофическими.

И все же я кивнула.

– Приходи на работу завтра к восьми тридцати утра. И без опозданий, Служанка. Адрес тот же, что я дал тебе в баре. И не заставляй меня пожалеть о своей щедрости.

Бесшумно, словно призрак, обойдя меня, он скрылся на лестнице. Сильным порывом ветра хлопнула входная дверь, приводя меня в чувства.

Я хорошо запомнила адрес, по которому он велел мне прийти за «чаевыми». Почему-то все, что касалось Вишеса, прекрасно откладывалось в моей памяти. И там, в одном из ее уголков, копилась вся информация, что я знала о нем.

А теперь, судя по всему, мне придется работать бок о бок с ним.

Отперев дверь и войдя в квартиру, я обнаружила, что Рози уже спала. Меня обрадовало, что лекарства помогли ей заснуть, несмотря на наши с Вишесом голоса в коридоре. И в этот момент я поняла, что сделала правильный выбор.

Это просто очередной этап в моей жизни.

Мне следует проглотить свою гордость, пойти на поводу у Большого Злого Волка, а затем заполучить то, что мне так необходимо, и уйти от него. Но в этот раз я собиралась сделать это на своих условиях.

Именно это я пообещала самой себе. И очень надеялась, что не нарушу данное слово.

– Да я от нее мокрого места не оставлю! – выпалил я, вертя между пальцами ручку Служанки.

Ту, которую стащил у нее в баре «У МакКоя». Она не заметила пропажи, потому что нервничала и пыталась понять, что происходит, но меня это вполне устраивало. Кончик ручки оказался погрызен, что вполне соответствовало дурацким привычкам Эмилии. Каждый чертов день после уроков математики на ее столе оставались погрызанные карандаши.

И возможно, я забирал их. И возможно, это стало их спасением.

И возможно, они все еще лежат в каком-нибудь из ящиков письменного стола в моей старой комнате. Какое только дерьмо не творят похотливые подростки.

Я отталкиваюсь от стола на большом кожаном кресле и поворачиваюсь к окнам, которые тянутся от пола до потолка, открывая прекрасный вид на Манхэттен.

Люди говорят, что Нью-Йорк подавляет.

Но во мне этот город пробуждал чувство чертового всемогущества.

Да и чему удивляться, ведь я находился в элитном небоскребе, где мне принадлежал весь двадцать третий этаж. И все тридцать два человека, – а с приходом Эмилии ЛеБлан тридцать три, – которые работали здесь, подчинялись мне. Зависели от меня. Расплывались в улыбке при виде меня, хоть я и вел себя как невоспитанный ублюдок. Это чувство подогревало и то, что мне без проблем удалось заказать столик в самом крутом ресторане на Мэдисон-парк на сегодняшний вечер.

Некоторые люди принадлежали Нью-Йорку, а некоторые владели им. И я относился к числу последних. А ведь я даже не жил в этом гребаном городе.

– Ты и пальцем не тронешь свою мачеху, – со смешком отмахнулся Дин. – Ты слишком много смотришь «Пинки и Брейн». Только вот ты мечтаешь не захватить мир, а посильнее изгадить жизнь людей.

Телефон по громкой связи разносил его голос по кабинету, пока я продолжал наслаждаться видом.

– Вчера вечером она написала мне, что рано утром прилетает в Нью-Йорк и что я должен выслать ей свое расписание, – продолжал кипятиться я. – Да кем она себя возомнила?

– Хм… Твоей мачехой? – В голосе Дина слышалось неприкрытое веселье.

На Западном побережье было всего четыре пятнадцать утра, самое «жаркое» время между ночью и утром. Вот только меня это не волновало. Да и Дин еще не привык к разнице во времени, ведь последние десять лет своей жизни он провел в Нью-Йорке. К тому же этот маленький засранец никогда не напрягался.

– Кстати, ты уже должен был вернуться в Калифорнию. Чего тянешь? – спросил он. – Когда уже, черт побери, мы вновь поменяемся офисами?

В ответ на его громкий голос на заднем плане раздалось возмущенное женское ворчание. Судя по всему, в кровати – в моей , черт возьми, кровати – его ждала женщина. Я облизал губы и вновь покрутил ручку Служанки в руке. Я все еще не признался Дину, что нанял ее, но вновь решил отложить это до следующей недели. Он даже не догадывался, что все это время Эмилия жила в Нью-Йорке. И мне хотелось пока сохранить это в тайне.