Жанна Бочманова - В одну реку дважды

Перерывов он практически не делал, в промежутках успевая рассказать какой-нибудь случай из своей насыщенной жизни, а я успевала вставить что-то вроде – живут же люди! Толик явно старался довести меня до кондиции, чтобы потом воспользоваться бесчувственным тельцем. Когда бутылка опустела, причем очень быстро, мы посмотрели друг на друга абсолютно трезвыми глазами. Толик вздохнул, а я усмехнулась, про себя, конечно.

– Ну что, еще по одной? – он подозвал официанта. Я согласно кивнула.

Бедный Толик не знал ведь о моей сверхустойчивости к алкоголю, то есть, к водке. Так что я, соблюдая нехитрые правила – не запивать, не мешать с другими напитками и, главное, не курить, могу выпить неограниченное количество. Зато шампанское рубит меня буквально с первого бокала – вот такая шутка природы. У Толика тоже, вероятно, был свой секрет, поэтому мы с ним, громко чокаясь, опрокидывали в себя «Абсолют» и улыбались, каждый своим мыслям, я полагаю. Только я после каждой рюмки запихивала в себя кусок мяса, а Толик занюхивал хлебом и закусывал огурчиком. Мы вели неторопливый, почти светский разговор и были абсолютно трезвы.

– Пойду, попудрю носик, – улыбнулась я и направилась в туалет, но не дошла даже до вестибюля – какой-то парень загородил мне дорогу:

– И куда это мы направляемся, детка, одна и без охраны?

Я ойкнула и бросилась обратно.

– Что уже все? – удивился Толик. Я мотнула головой в сторону выхода.

– Там это… может, ты меня проводишь?

– Да ладно, не бо и сь. Здесь все свои, не тронут.

Но я как-то не разделяла его уверенность, и Толику пришлось меня провожать. Он прислонился к косяку и сказал:

– Давай, я на стреме, – и заржал довольный шуткой.

Я справила все свои надобности и в полной уверенности, что он честно выполняет свои обязательства, выпорхнула в коридор – Толик стоял у выхода в окружении товарищей по оружию и думать обо мне забыл. Решив подождать его, я достала расческу и стала поправлять хвост.

– Почем берешь, красотка? – тяжелая лапа опустилась на мое плечо.

Ойкнув, я крутанулась на месте, взмахнув руками – при этом широкая массажная щетка, сочно чмокнув, влепилась в физиономию здоровенного мужика. Тот замер на секунду, а потом взревел, как раненный гризли.

– Убью, шалава!

Я осела на пол, ожидая прихода пресловутого Кондратия.

– Гиря, ты что, офонарел? – Толик вырос между нами, оттащил его в сторону, хотя явно уступал в весе оппоненту.

– Твоя? – грозно прорычал Гиря.

Толик рассматривал меня какое-то время с долей сомнения – я сидела на корточках возле стены, прикрываясь злополучной расческой – и все же решил не отказываться.

– Моя, – развел он руками.

– Да…ты просто ходячая неприятность, – задумчиво произнес Толик через минуту, усадив меня за стол. – Пожалуй, надо брать над тобой шефство.

– Они меня любят, неприятности, – согласилась я, вливая в себя водку и закуривая. Руки дрожали. – Сам виноват! – накинулась я на него. – Куда ты меня привел? Да еще без подготовки. Сначала надо было инструктаж провести – что говорить, что делать, а то лапают тут всякие, а я этого не люблю.

– Да не тронул бы он тебя, – убеждал меня Толик. – Гиря с хаты только откинулся, погулять пришел, а ты ему по морде, обидно же человеку – вот и не сдержался.

Из этого объяснения я поняла, что Гиря только что вышел из тюрьмы и решил развлечься, а тут я с расческой. Да…дела.

Гиря меж тем обходил по очереди столы, братаясь с корешами, и неумолимо приближался к нам.

– Ну что, красотка, как жизнь? – плюхнулся он за наш стол. (Как будто мы сто лет не виделись).

– Вашими молитвами, – попыталась я улыбнуться.

Гиря хохотнул и сказал, обращаясь к Толику:

– Я с вами посижу. Две недели в СИЗО парился – устал от толчеи.

Толик махнул официанту рукой, и перед Гирей тут же выросла бутылка водки и прочие аксессуары.

Мы выпили за знакомство, потом за освобождение, потом еще за что-то. От близкого присутствия этого громилы я заметно нервничала и пыталась успокоиться сигаретным дымом.

– Как ты, говоришь, ее зовут? – спросил Гиря Толика, кивая в мою сторону.

– Ма…Маня, – почему-то сказал Толик.

Я округлила глаза, но возражать не стала – нехай буде Маня.

– Потанцуем? – Гиря протянул мне руку.

Молекулы спирта вкупе с никотином свое дело сделали – я нагло откинулась на стуле и затянулась сигаретой.

– Легко. Что предпочитаете – вальс, польку, танго?

Гиря ловко тяпнул стопку, не закусывая, и ухмыльнулся:

– Мне и рок-н-ролл не проблема.

– Да? – искренне удивилась я. – Идет.

Гиря сграбастал мою руку и потащил на середину зала. Вот это было шоу! Партнер-то мой, видно, делил свой досуг между нарами и танцплощадкой; я летала в его объятиях как бабочка вокруг свечки, то взлетая в воздух, то кружась волчком – в рок-н-ролле он предпочитал силовой стиль. Когда музыка смолкла, вокруг раздались аплодисменты и восторженные крики: «Во, Гиря дает!»

– Хорошо двигаешься, – одобрил меня Гиря, оттащив на место. – Занималась?

Я кивнула, пытаясь вернуть на место желудок.

– Я тоже, – вздохнул он, сжимая огромные кулаки. – Во! Видишь, какой я вес брал, мама не горюй!

Вздохнула и я, понимая, что уйти отсюда без морального или физического ущерба не получится, и с горя хлопнула две стопки подряд, пытаясь заглушить тоску. Толик скривился неодобрительно и, поднявшись, потащил меня к выходу.

– Здорова ты пить! – то ли похвалил, то ли укорил он. – Только куришь зря – для здоровья вредно.

– Все вредно, особенно жить, говорят, от этого умирают, – буркнула я.

– Ну, бывай, – попрощался со мной Толик, высадив возле дома. – Увидимся еще.

Чудеса, да и только! Наверное, Толик не любит курящих женщин. Вот и славно, трам-пам-пам! Так и повелось: Толик периодически звонил или приезжал, и мы ненавязчиво общались исключительно на деловой основе. На моих глазах Толик остепенился, обзавелся пиджаком и галстуком и ныне пребывал в какой-то начальственной должности при каком-то бизнесе.

– Значит, Толик у нас теперь уважаемый человек, говоришь? – задумчиво повторила Вилька. – Растут люди, однако. Бабуля-то уезжает. Что я делать буду? – запричитала она. – Одна ты у меня осталась. Бедная я, бедная.

– Ужасно бедная! – фыркнула я. – Дедушка-то миллионер, поди?

– Да нет, не особо. Но на жизнь, говорит, хватает.

Провожали Екатерину Альбертовна и Вана всем миром. Екатерина Альбертовна и правда, помолодела и в новой шубе выглядела потрясающе.

–Деточка, –сказала она, обнимая меня на прощание, –жизнь удивительно устроена –во что веришь, то и будет. Так что верь, и все будет –как сама захочешь. – И обращаясь ко всем: –Надолго я не прощаюсь. Девочки, ведите себя хорошо, –и погрозила нам с Вилькой пальцем.