Михаил Форр - Театралы

Я взорвался – нервы ни к черту:

– Все актерствуешь в своем амплуа? Или серьезно? Сколько вас таких? Хорошо играете! А может, все-таки будем дружбу изображать, травести? Куда ты едешь?

– Помните, я приглашала вас в театр? Я вас обманула. Я отвезу вас совсем в другое место, – произносила она это тягуче, как будто старалась вспомнить часть своего давно забытого текста.

Голова у меня уже кружилась: то ли от ненависти, то ли от страсти. Впрочем, всего было в достатке. Перед моими глазами на лобовое стекло быстро ложились огромные снежинки, подсвеченные голубым светом уличных фонарей.

Все время, пока они таяли, капли напоминали маленькие линзы театральных софитов. «Спорное решение! В такой снег трудно поверить…» – мое сознание явно ворошилось где-то в глубине самого себя.

Я почти крикнул: – Стой!

Ударила по тормозам: – Что опять?

Тронул ручку двери: – Подожди, я выйду!

Переспросила: – Почему? Мы так и будем с тобой: всегда вместе – всегда врозь?

Я молча открыл дверь. Она смотрела на меня внимательно. Настойчиво произнесла:

– Приходи на спектакль.

– Я не тот, кто тебе нужен, – улыбнулся и пошел по набережной.

И услышал все то же четкое: – Да откуда это известно?

Ее автомобиль тут же исчез в общем потоке.

Конец первой части.

"Зима – это не время года,

а, скорее, время между годами.

И для некоторых с каждым циклом

она становится все длиннее…"

– Все, я пошел! – я крикнул в дверной проем так энергично, как будто прощался с глухими. На тумбочке в прихожей лежала свежая пресса – районная газета неопределенной тематики.

«Как избавиться от кротов на дачном участке», гласила редакционная статья на первой полосе. «Каких кротов? Скоро зима», – своевременно пришла мне в голову мысль, но делиться мне ей было не с кем.

– Пока, пап… ты скоро обратно? – нехотя поинтересовалась дочь, вышедшая меня проводить. И не дождавшись ответа, молча удалилась. Она была увлечена новым конструктором и не хотела потерять драйв созидания. Понимаю ее.

– Да уж, ты сегодня не задерживайся, – жена не просила, не приказывала, а как бы предупреждала о последствиях. Будто мое отсутствие могло на что-то негативно повлиять. Или выйти боком для всего дома.

– Да брось ты. Мне всего-то пару страниц осталось обдумать. Допишу и…

– Ну надеюсь. Постарайся, чтобы не засветло, – зачем-то снова пошутила жена. Шутить ей не хотелось. Она вообще не очень принимала эти мои отлучки в сторону ближайшего кафе. Что меня туда манило? И почему именно там ко мне приходит мое вдохновение?

– Ладно, – бормотал я этаким эхом уже откуда-то с улицы. Ноги сами несли меня дальше.

Кафе, как кафе. Восточный стиль. Сейчас таких сотни. А раньше, лет пятнадцать назад, мой приятель-полукубинец Рауль открывал подобное как нечто исключительное. И назвал его «Гранада». Нас – дремучих потомков первых «инотуристов» – кроме кальяна и танца живота очень тогда интересовали причины, побуждающие его на это имя:

– Дружище, а почему не «Сказки Шахерезады» или, наоборот, не «Гавана», «Сантьяго», ну или на крайний случай какой-нибудь «Вальпараисо»?

– Вальпараисо – чилийский город. А «Гранада» – это испанская смесь европейского величия и арабской роскоши, – гордо отвечал эрудированный потомок собирателей сахарного тростника, выдавая очередному гостю расшитый бисером безразмерный халат. Напоминающий отутюженный театральный реквизит. Такие в заведении были традиции.

Впрочем, давно «почило в бозе» то кафе – закрылось под воздействием очередной законотворческой волны в поддержку частной инициативы. Или по каким-то другим причинам.

А неунывающий Рауль бросил свои силы на создание менее креативных стартапов и открыл мужской клуб. И даже приглашал нас туда пару раз. Без жен. И это было разумно. Но это совсем другая история.

Ну а сегодня ты запросто приходишь в любое восточное кафе и знаешь, что в половине случаев независимо от написания оно будет называться «Чайхана». И блюда как две капли воды. И пиалы расписаны одинаково. Отдельная глобализация в рамках одного халата.

Но работалось мне почему-то там очень хорошо. Я медленно садился за стол на одну из скамеек по бокам, с высоченными спинками и россыпью мягких подушечек. И ощущал себя как в купе поезда – увидеть меня можно было только с торцов: прохода слева или через окно с улицы справа.

Почти полная автономность. Берешь чай, открываешь ноутбук. А иногда я позволял себе и кальян – если ненадолго, то как раз под его сладкими дымными облаками приходили особенно ценные мысли.

Только сейчас мне что-то мешало. Разговор за соседним столиком подталкивал к себе, заставлял прислушаться. Персонажей я не видел за высокими спинками. Но говорили они этаким полушепотом, переходящим в достаточно громкие подводки к очередному катастрофическому провалу информации. Как бы приманивая, вынуждая узнать продолжение. Интриганы!

Беседовали двое. Мужской голос ничем особо не выделялся, а женский примечательно и как-то даже мило «кагхтавил», вызывая к себе сочувствие и, возможно, дополнительное притяжение. Как наивные веснушки.

Судя по темам, вместе они были уже достаточно, но все еще открывали и удивляли друг друга:

– А может, купим машину? – произнес мужчина.

– И жить тоже будем в ней? – отвечала его спутница: – В одной руке малыш, в другой…

Впрочем, скорее, у нее получалось «в гхуке» и «в дгхугой».

– Ну а какую квартиру мы сможем купить за такие деньги? – не унимался ее сосед: – В ипотеку на пятьсот лет? Или лучше дачный участок рядом с Калугой? С морковкой и укропом? А так хоть к морю съездим.

Женщина в этот момент то ли тактично промолчала, то ли показывала мужчине жестами свое несогласие. Впрочем, судя по интонациям, у них все было вполне мирно.

– Ну сама подумай, где мы были? А так в Сочи махнем. Давай взглянем на это все по-другому. Я сейчас зарабатываю как экономист, а буду – как старший. Вот и деньги на ипотеку.

– О’кей. Думаю, что за неделю вполне успею без особого вреда для здоровья еще паре-тройке детей английский преподать. Ну так выходит, что тогда у нас денег и на квартиру, и на машину хватит, – и они дружно и по-хорошему рассмеялись.

Я почти закончил свои дела. Мне почему-то хотелось им помочь. И, расплатившись, я повернул не налево к выходу, а направо – к следующему «купе». Передо мной сидел высокий юноша-блондин, а ко мне почти спиной – его спутница.

– Заранее извините, я случайно подслушал ваш разговор. Мне как раз для дочки нужна учительница по английскому. Подтянуть глаголы, – произнес я с каким-то меценатским энтузиазмом. Девушка повернулась на мой голос. Я проглотил все звуки – она! Она!