Артемий Верхоглядов - Нега

Подоспевает кофе. Обхватив чашку руками, Катя закрывает глаза, насыщает пылким ароматом губы и делает глоток настоящего мокко. Вкусного, как поцелуй. За такую имитацию счастья не стыдно заставить ждать весь мир, когда на душе скребут кошки…

Немного спустя. Катя узнаёт, что её суженый, он же Андрей Грибов, уже долгое время ищет одну могилу.

– Почему? – волнуется Катя. – Что произошло?

– Без малого пару лет назад дружба между Ритой, любимой девушкой Андрея, и её подругой Лизой пошла на разлад. Лиза заманила его к себе с просьбой помочь ей по дому, напоила чаем и – в нём проснулось безудержная похоть.

– С афродизиаком переборщила?

– Наверное, Кать. Слушай дальше. Узнав всю правду из первых уст, Рита смогла закрыть на это глаза. Они помирились с Андреем. Но, к сожалению, жизнь девушки оборвалась в тот же день. ДТП, – отвечает гадалка. – В случившемся Грибов винит Лизу и немного себя. Родители Маргариты считают, что во всём виноват он. Чтобы не пересекаться с ними, Андрей посещает Головинское кладбище вечерами, скрываясь под чёрной мантией, в надежде отыскать её могилу.

– Да вы что? Ужас какой… Я думаю, Лиза в тайне была влюблена в него!

– Нет, Лиза не хотела отпускать Риту, боясь, что умрёт без неё.

– Рита стала уделять больше внимания личной жизни, нежели своей подруге, а та не хотела смиряться с этим? Глубоко одинока?

– Верно.

– Трагедия… А если счастливый человек стал для несчастного человека наркотиком – значит этот счастливый человек – свет.

– Я согласна с тобой.

– Тётя Агафья, у нас с Андреем есть будущее?

– Да, – отвечает гадалка, смотря на кофейную гущу.

– А во сколько лет я умру?

– Если страх смерти преследует тебя – ты перестаёшь жить…

Понедельник. Вторая половина дня. У магазина рок-атрибутики. Катя извиняется перед Максимом за своё вчерашнее поведение. Он говорит ей: «Всё в порядке, Кать, расслабься, у каждого свои тараканы». Правда, ему интересно знать, что с ней происходит. О своей ситуации она рассказывает в общих чертах. Той же минутой на смартфон Макса поступает звонок от его, горячо любимой, девушки.

– База слушает, доложите обстановку.

– Скучаю очень, – говорит Жанна.

– Та же фигня.

– Ты сейчас с Васькой?

– Ага.

– Ты же отпустишь её за покупками?

– Сговорились…, – убеждается в этом Максим и, посмотрев на Катю, ненарочно ставит Жанну на удержание.

– Женская солидарность и немного хитрости! – смеётся Катя.

– Вполне предсказуемо, – иронизирует он, снимает Жанну с удержания и включает громкую связь.

– А ты чего это меня на удержание поставил?

– Я нечаянно.

– Смотри, а то на воздержание поставлю, – шутит Жанна. – Сейчас меня лучше не злить.

– Ты голодна?

– Очень! Желудок сосёт, кишки свело, живот к спине прилип. Слона бы слопала в три горла!

– Тот самый случай, когда убить легче, чем прокормить, – стебётся по-доброму Максим. (Катя скромно смеётся в ладошку).

– Так, я попросила бы…, – шутливо возмущается Жанна, – Не хорошо смеяться над голодающими.

– Пожалуй, я пойду, пока глаза от смеха не потекли, – изрекает Васильева.

– Давай, Катюш, – отвечает Жанна, – И дай-то бог, чтоб мужик оказался хорошим. Я в тебя верю, красавица!

– Спасибо, Жаннуль.

– У меня к тебе просьба: будь осторожнее, – говорит Максим и, повернув ключ зажигания, добавляет: Я за тебя в ответе!

– Даю слово. Ну всё, я пошла…

Спустя кое-какое время. Не с пустыми руками, Васильева выходит из рок-магазина, оглядывается и, в ста метрах от себя, видит гламурную готессу, лицо которой сияет; сахарные чёрные уста, не имеющие глянца, проколотая бровь и чёрный маникюр, – эта красота не для всех. Начав разговор с сумрачной дивой по имени Милония, Катя изъявляет о своём желании окунуться в готическую культуру и объясняет причину, почему ей это надо.

Жаль, что гламур, как феномен, давно просрочен. Раньше этот романтический «продукт» подавался красиво. В наши дни – под фантиком скрывается пшик. Некачественный товар. Другими словами, молоко львицы можно хранить в золотой чаше, но никак не в медной…

Вечер. Катя заходит на территорию Головинского кладбища в компании с готами. Она быстро нашла с ними общий язык, а благодаря своей детской непосредственности, стала частью их коллектива. Согласитесь, такое социальное явление понятно далеко не всем, хоть и доступно для понимания, в принципе.

Рассмотрим образ Кати. Волосы уложены волнами. Кожа лица ровная, бледная, слегка припудренная. Тусклые фиолетовые тени. «Чёрные слёзы», как бы застывшие на уровне крыльев её утончённого носика, – горько-солёная тоска. На губах помада цвета «тёплой» крови с бархатистым эффектом. Юбка покрывает сапоги, а пальто со шнуровкой на спине – подчёркивает элегантность. Завершающим аккордом стало кольцо-коготь.

Помимо всего прочего, куда не повернись, везде царит атмосфера погранично-мориального романтизма. Окунитесь в эту атмосферу. Чувствуете, как спокойно? С притихшего мертвенно-свинцового неба, подобно пушистым звёздочкам, падают невесомые снежинки. Они бесшумно ложатся на вас, на деревянные кресты, надгробные памятники, на сонные деревья и мраморные скульптуры ангелов, чьи крылья пропитаны сильным гнётом скорби; приглушённый лунный свет; и разговоры негромкие.

Прислушайтесь:

– Что означают ваши имена? – застенчиво спрашивает Катя.

– Я назвал себя Хельм, потому что это слово, с древнееврейского языка, переводится как «милосердный», – отвечает серебряновласый гот с тоннелями в ушах.

– Классно, а почему древнееврейское слово выбрал?

– На этом языке говорил мой Лорд, и Он милосерден…

– У него есть имя?

– Иисус.

– Ты веруешь в Иисуса? – удивляется Васильева. – А мне всегда казалось… (Компания смеётся).

– На будущее, Кать, дьяволу готы не поклоняются. Среди нас есть и христиане, и католики, и буддисты. Мы умеем любить, мы интересуемся модой. Мы уважаем смерть, и она для нас не фетиш! Чтобы вникнуть в её абстрактную красоту – научись думать о ней, как о несбыточной мечте, – улыбнувшись, поясняет Милония. – А моё имя… для меня, как для девушки редких достоинств, оно подходит идеально.

– Поняла, – отвечает Катя и задаёт вопрос любимой девушки Хельма: А тебя как величать?..

– Кармента. В память о богине любви и красоты, – сообщает о себе светловолосая готесса с причёской «взрыв на макаронной фабрике»; на шее чокер с шипами, прокол нижней губы; сливовый оттенок помады.

– Я впервые слышу об этой богине, – признаётся Катя.

– Забытая богиня. В православии Она была известна под именем Кария. Её иконы утеряны, или не сохранились, равно как и совместные иконы с родной сестрой Марией.