Самая Нуриева - Призрачная любовь

– А что же ей сказать? Передай, что со мной всё хорошо, не считая лености, сойдёт? – они оба услышали, как дверь в теплицу раскрылась и к ним стали приближаться шаги. Эмма подумала, что это был Эйберхам, но она была поражена, когда увидела перед собой младшего брата Раймонда – Джеймса.

– Леди Хаззерфилд, – она тут же встала, а он, улыбаясь, поцеловал её кисть, крепко сжимая в своих руках, ведь они так давно не виделись – с похорон Кассандры, когда Раймонд публично отстранился от всей своей семьи.

– Джеймс, Боже, что ты здесь делаешь, ведь, как я помню, твоя дипломатическая карьера сейчас несовместима с жизнью в Англии? – младший Лонгфорд в удивлении взглянул на своего старшего брата, который так же стоял и смотрел на них.

– Ты ей не сказал? – он отрицательно помотал головой и тяжело вздохнул, он не так надеялся сообщить ей об этом.

– О чём не сказал? Раймонд, что здесь происходит? – Эмма в растерянности бросала взгляды на единственных мужчин семьи Лонгфорд, что были живы.

– Но ты должен! Я скоро вновь уеду и оставлю тебя, в твоём положении о тебе должен кто-то заботиться, присматривать! – поведение младшего брата вызвало у него настоящую агрессию, и он был вынужден повысить голос, чтобы остановить этот цирк.

– Джеймс, довольно! – в этот момент в теплицу вошёл Эйберхам, который сообщил о приезде юриста. Он ожидал сэров Лонгфордов в гостиной. Осознание того, что здесь происходит, сразу появилось у леди Хаззерфилд, и она взглянула на Раймонда, а после подошла к нему, сжимая крепко его ладони своими.

– Раймонд, зачем здесь юрист?

Тяжело сглотнув, он выдавил из себя улыбку, смотря на близкую подругу:

– Заверить мою последнюю волю, Эмма. Мне нужно уладить юридические дела перед тем, как я… – он сам оборвал себя, облизывая пересохшие губы, – он так до сих пор и не сказал это ни разу вслух.

– Перед тем как ты что?! – пожалуй, это было впервые, когда за их многолетнюю дружбу она повысила на него свой голос.

– Перед тем как я воссоединюсь со своим мальчиком и Кассандрой, – в ужасе она раскрыла глаза и вскрикнула, у неё закружилась голова, и она начала падать, но мужчины вовремя её подхватили и усадили в кресло. Раймонд велел Джеймсу сейчас же принести стакан питьевой холодной воды, а Эйберхаму сообщить юристу, что он сейчас подойдёт.

– Эмма, прошу тебя, – он погладил её по лицу и улыбнулся, присаживаясь на оба колена перед ней, а она до сих пор не могла поверить услышанному.

– Нет, Раймонд, нет, – подвинувшись ближе, он крепко её обнял, ощущая, как она заплакала, отчего ему тоже стало тяжело. – Давно ты знаешь? – она посмотрела ему в глаза и попыталась сразу же вытереть собственные слёзы: она не любила проявлять эмоции.

– Несколько месяцев, – он погладил её ладони и улыбнулся ей, а она, наконец, поняла, почему же он стал отшельником. – Не говори Её Величеству, хорошо? Я сам скажу, когда придёт время, – она утвердительно закивала и вновь расплакалась, а в этот момент Джеймс принёс ей стакан воды.

– Иди к юристу, я сейчас подойду, – он склонил перед ними голову и молча ушёл, а Раймонд поцеловал обе руки Эммы, сжимая их так крепко, как мог, но это было не так, как раньше.

– Она уже начинает подготовку к балу в честь первого дня рождения юной принцессы, хочет, как и принц Уилфред, чтобы всё было идеально в этот день.

Раймонд помог Эмме встать и затем крепко обнял, нежно целуя её в щёку. Ему бы хотелось увидеть первый день рождения их малышки. Он проводил подругу до её экипажа и даже помахал на прощание, улыбаясь. Как ему не хотелось, чтобы его жалели и по нему лили слёзы близкие люди ещё при его жизни, это было невыносимо. В своих раздумьях он присоединился к младшему брату, чтобы завершить наконец то, ради чего они все сегодня собрались.

Состояние лорда Нетшвилда было нестабильным: оно то ухудшалось со стремительной прогрессией (даже однажды вынудив леди Хаззерфилд солгать Королеве о том, что она едет помогать сестре восстанавливаться после тяжёлых родов, а сама тем временем была подле верного друга), то было таким поразительно хорошим, что им казалось – недуг отступил, но их радость довольно быстро разбивалась о правду.

Раймонд так и не отвечал на письма Вероники, они копились у него, да, безусловно, он их читал, но не удостаивал ответом – Веронике было пора привыкать к тому, что, возможно, скоро, он не сможет ей больше писать никогда.

21 ноября состоялся бал действительно королевских масштабов, гостей было целое море, однако все они собрались в главном зале Букингемского дворца, куда Королева Вероника, находящаяся на тот момент на седьмом месяце беременности, прибыла вместе со своим супругом, принцем Уилфредом. Поблагодарив гостей за то, что они пришли и за их подарки, они продемонстрировали им виновницу торжества – юную Никки, которой сегодня исполнился ровно один год.

Торжество шло действительно хорошо, однако утомлённой Веронике в какой-то момент стало трудно дышать, и она удалилась. Желая пройти на балкон, она спускалась по лестнице и слегка запуталась в собственном наряде. Королева бы упала, если бы мужчина, что оказался рядом, не взял бы её под руку.

– Могу я вам помочь, мэм? – она оказалась очень рада помощи, что так вовремя подоспела.

– Благодарю, – поправив наряд, она подняла взор на своего спасителя, и широкая улыбка отразилась на её устах: она не верила своим глазам. – Лорд Н.! – он поцеловал её ладонь, однако не присел на одно колено, а она лишь крепко сжала их руки, продолжая светиться ярче самых прекрасных звёзд на небе. – Я вам так рада. Вы совсем забыли о нас с Никки, – лорд Н. отрицательно цокнул и замотал головой, ведь забыть о двух самых важных женщинах в своей жизни он не мог никогда.

Некоторое время они ещё беседовали друг с другом, но она заметила, что он изменился, однако как именно, всё понять не могла. Вероника посмотрела на свой выпирающий живот, она предполагала, что причина, по которой он от неё отстранился, заключалась именно в малыше, которого она носила под сердцем – малыше Уилфреда, а не Раймонда. Ей казалось, что ревность взяла над ним верх.

Она даже не заметила, как он покинул бал. Не было также и леди Эммы. Дело в том что, в какой-то момент ему стало дурно, комната закружилась, тело ослабло, и всё потемнело перед глазами. Он остановился, пытаясь вдохнуть, а Эмма сильно испугалась за него. Она лично сопроводила его в лондонский дом, даже осталась с ним на ночь. Её муж прекрасно знал о состоянии Раймонда, а потому не возражал. Это было меньшее, чем он мог отблагодарить сэра Лонгфорда за все поступки по отношению к их семье за все эти годы.

Вероника не была глупой женщиной. Она давно поняла, что что-то было не так с её возлюбленным, и что его секрет хранила леди Эмма. Именно поэтому она приняла решение разобраться во всём сама.