Жюли Кошка - Прими меня таким

– Уверен?

Олег кивает головой.

– Тогда давай сходим на какую-нибудь комедию. Договорились?

– Хорошо.

Мы снова садимся за наш проект. Со стилем работы Олега я уже знакома, так что все его глобальные раздумья, длительные заминки воспринимаю как данность. Он привык заниматься один. Но ко мне все же старается прислушиваться, хотя иногда мне кажется, что это ему удается с трудом. Он похож на улитку, которую заставляют высунуться из ее укромного домика. Не знаю, хорошо это для него или нет, но мое шестое чувство подсказывает, что он не без желания идет на контакт со мной…

Вечер. Работа почти готова. Кое-какие мелкие поправки и дополнения, и все. Я довольно потираю руки. Честно говоря, без Олега мне было бы непросто справиться. Над созданием компьютерной презентации я работала всего лишь раз в прошлом году. И мне тогда помогал отец. А сейчас практически всю техническую работу по оформлению выполнил Олег, который, как оказалось, в работе с компьютером преуспел гораздо больше моего.

– Ну вот, кино мы точно заслужили! Можно выбрать какой-нибудь фильм на выходных. Давай афишу откроем.

– А ты хочешь в кино? – вопрос Олега звучит безэмоционально, как почти все, что он говорит.

– Да. А почему бы и нет. Я давно не была, – отвечаю я, но сама начинаю думать, что, возможно, ему не понравилась эта затея.

Парень вдруг продолжает свой вопрос:

– Со мной?

И до меня доходит, что для него это очень важно. Для него это не просто обычный поход в кино, как для многих. Возможно, с ним кроме родителей никто никогда не ходил в кино, и… он не ожидал, что пойдут…

Я касаюсь своими пальцами его плеча, снова забыв, что он не переносит прикосновений. Ощущаю, как он чуть вздрагивает и сжимается, но не отстраняется от меня. А я не убираю руки.

– Конечно, с тобой, – я смотрю на него и улыбаюсь, в надежде, что он все же поднимет на меня свой взгляд. И он поднимает.

– Ты же на комедию хотел? Давай в афише выберем что-нибудь.

Он кивает. И я сажусь за компьютер и открываю расписание фильмов на выходные. Фильм мы выбираем быстро и уже начинаем планировать, во сколько лучше выйти, чтоб не опоздать на сеанс, как в прихожей раздается шум открываемого ключом дверного замка. И я вижу, как Олег начинает сжимать в кулаки и разжимать руки.

– Это отец? – спрашиваю я.

Парень кивает.

– Олег? – в дверях появляется худощавый мужчина среднего роста с лысиной на голове.

Он встает в дверном проеме и удивленно смотрит на меня. Видимо, обнаружить кого-то в комнате своего сына он совсем не ожидал.

– Здравствуйте! – киваю я ему и встаю из-за компьютера.

– Вечер добрый! Не знал, что у нас гости.

Олег молчит, поэтому представляться и объяснять причину своего присутствия здесь приходится мне самой.

– Ну что ж, очень рад, Маргарита! Очень рад! Я – Александр Константинович! – представляется он. – Будете с нами ужинать?

– Да нет, спасибо. Мы закончили, так что я пойду, а то поздно уже.

– Ну, может, хотя бы чашку чая выпьете? – продолжает настаивать отец Олега.

Не знаю почему, но ему очень хочется, чтобы я осталась. Я бросаю взгляд на Олега, пытаясь понять его реакцию на эту ситуацию. Но парень стоит с непроницаемым лицом, упершись взглядом куда-то в пустое пространство. И вдруг я принимаю решение остаться и озвучиваю свое согласие. Мне интересно, какие отношения у отца с сыном. Что-то мне подсказывает, что они не слишком-то теплые.

– Олег, иди поставь чай! – в голосе мужчины слышны весьма строгие нотки.

Олег не трогается с места. В выражении его лица, во всей его позе чувствуется напряжение. Руки сжаты в кулаки, челюсти сомкнуты, при этом взгляд отведен куда-то в сторону.

– Олег! – в интонации голоса его отца звучит едва сдерживаемое раздражение.

А я уже начинаю каяться, что согласилась остаться на чай. Но вот Олег все же решает отправиться на кухню. Мы с его отцом остаемся в комнате вдвоем. Тон мужчины сразу же меняется на радушный.

– Значит, говорите, вместе с Олегом в одном классе учитесь?

– Да. В одном.

– И… как он там? – читаю в глазах отца тщательно скрываемое улыбчивостью, но все же рвущееся наружу, беспокойство.

– В смысле? Вы про учебу? – уточняю я.

– С учебой-то понятно. Особых способностей у него нет да и не было никогда, – в голосе появляется интонация пренебрежения.

– Ну, я бы не сказала, – почему-то у меня возникает желание перечить этому человеку. – Олег просто медленно делает. Он работает в своем темпе и иногда не все успевает. Но вот наш проект – это в основном его заслуга. У меня бы без него так все грамотно сделать не получилось.

Мужчина смотрит на меня с явным недоверием.

– А друзья? Он там общается с кем-нибудь?

– Ну, вот со мной, например, – улыбаюсь я.

Мужчина тоже улыбается мне в ответ и качает головой.

– А я, знаете ли, удивлен, сильно удивлен.

– Почему?

– Да мне кажется, с ним, вообще, общаться нельзя. Он же молчит все время. В наше бы время такого в школе били.

– А зачем же вы его тогда в школу отправили? Он же на домашнем обучении был до этого? – я понимаю, что не мне задавать отцу Олега такие вопросы, но сдержаться не могу.

Но мужчина нисколько не теряется.

– А чтоб перевоспитался. Дома я с ним все равно ничего сделать не могу. А там, может, обломают хоть немного. Строит из себя неизвестно кого, дома сидит, не общается ни с кем. И ему еще врачи позволяют на домашнем обучении быть. Нашли больного! Да ему это только во вред. Он должен в обществе быть, среди людей. Только так из него человек может получиться! – отец Олега начинает размахивать руками, глаза его загораются.

И я понимаю, что он полностью верит в то, что говорит. И, наверное, он даже желает счастья своему сыну и думает, что таким образом может направить его на этот путь к счастью. Но звучит все это как-то страшно.

– А сейчас он разве не человек? – вырывается у меня.

– Нормальный человек идиота из себя строить не будет. А он какого-то упрямого придурка из себя корчит. Так с самого детства было. И мать ему в этом потакала. Прыгала вокруг него. Вот и вырастила урода, который ни с кем даже поговорить путем не может. Нелюдь настоящий. Но у меня это дело не пройдет. Я ему дебила корчить из себя не дам. Пусть жизнь понюхает, которой все в его возрасте живут. Глядишь, остепенится! – мужчина совсем распаляется. Голос его становится все громче и громче. И я понимаю, что весь этот разговор совсем не стоило затевать.

Раздается резкий звон бьющейся посуды. Мы с отцом Олега кидаемся на кухню. Посреди нее стоит Олег, а по всему полу разлетевшиеся осколки.

– Ты что творишь?! Ты что такое творишь?!! – разъяренный мужчина подбегает к Олегу и хватает его за руку, но тот вырывается и кидается в прихожую, быстро открывает замок, распахивает входную дверь и выбегает в подъезд. Я второпях ныряю в свои ботинки, срываю пальто с засунутым в рукав шарфом и, прихватив еще и куртку Олега, выскакиваю вслед за парнем в темный коридор. Я видела, как он помчался вниз по лестнице, и поэтому бегу туда же. Неужели раздетый на улицу выскочил? Но когда достигаю второго этажа, на площадке между вторым и первым этажами я вижу темную фигуру, прижавшуюся спиной к стене. Освещение слабое и есть только на первом этаже, но я различаю, что это Олег. Я останавливаюсь. Не хочу, чтобы он и от меня убежал. Прислушиваюсь. Негромкие всхлипы разносятся по пустому каменному коридору. Я начинаю медленно спускаться на межэтажную площадку. Олег больше не пытается убежать. Я подхожу к нему. В слабом свете видно, как блестят слезы на его щеках. Спиной он сильно вжимается в стену, словно хочет слиться с ней. Его руки опущены, а растопыренные пальцы судорожно шарят по холодному крашеному бетону, царапают его.