Владимир Влялько - Зачем богам любовь. Повесть

В этом проекте усматривалось интересное и разумное подражание волшебным строениям испанца Гауди и запоминающимся скульптурам норвежца Вигеланда. Юрий мысленно представлял, где можно было установить этот монумент. Конечно, у входа в город со стороны моря. Лучшего места, чем площадка перед гостиницей «Прибалтийская», не найти. Однако на это место претендует гость из столицы со своим Петром. Как быть?

СЕШАТ (2-я встреча)

Земля подавала сигналы различной мощности и содержания. Сильный импульс поступил из Эквадора. В течение последних восьми лет земного времени там уже третий раз менялся президент.

– Частая смена лидера утомляет его подданных. Ниспошлем, дочь, умиротворение людям этого государства, – учил Бог Тот дочь премудростям управления миром.

– Понятно, отец! – отвечала Сешат. – А как быть с определением сроков канонизации умершего Папы Римского – Иоанна II?

– Я думаю, трех месяцев лунного календаря будет достаточно!

– Еще один вопрос, отец, – говорила Сешат. – Ты повелел мне быть «госпожой строителей и зодчих». В последнее время человек разумный часто становится неразумным и создает неугодные богам строения и скульптуры. Можно привести огромный список таких «шедевров»: от младенца Стаса Известного в Одессе до Петра I Ретелли в Москве. Как поступать в таких случаях?

– Человек создает творения не для богов, а для себя, – отвечал Бог Тот. – Его произведения являются выражением и продолжением образа мыслей, черт характера, поступков, то есть его самого. Поскольку мы создали людей разными, то и творения их будут самыми разнообразными, порой противоречивыми и несовершенными, как сам человек. Таким он видит окружающий мир и нас с тобой. Хотя такое произведение может не удовлетворять других людей или нас, богов.

– К вопросу этому подходи, Сешат, очень осторожно. Ты, конечно, можешь вмешаться и остановить создание какого-то монумента или храма. Но твоя задача – зафиксировать в летописи это творение. И, во-вторых, повлиять на творца через его разум, душу и вдохновение!

* * *

Вдохновленный проектом молодого архитектора Александра и удрученный ожидаемым результатом разговора с руководством города Юрий направлялся в Смольный.

Мрачный прогноз сбылся. Совет большинством голосов утвердил проект Ретелли и место возведения памятника возле гостиницы «Прибалтийская». Среди голосовавших «против» был сам Юрий Петрович и один архитектор-пенсионер, который возносил руки к небу и вопрошал: «Что же вы гневите богов? Воспользовались слабостью богини-женщины, покровительницы строительства, и проталкиваете такие спорные проекты? Стыдно, господа!»

А господа молчали, отворачивая взгляд от чудака- учителя в сторону больших окон конференц-зала. Там заканчивался весенний дождь, тучи расходились, и в разрывах облаков несмело проглядывало полуденное солнце. Оно молчаливо смотрело сверху на мокрые крыши домов, заглядывало в полутемные скверы города, создавало причудливые тени от новомодных скульптур известного зодчего Мякина и словно говорило: «Успокойтесь, господа! Не надо суетиться! Время все расставит на свои места и решит, кого надо оставить в летописи истории, а кто будет забыт. Я все вижу!».

Загадочные события будоражили город. Необъяснимые метаморфозы происходили с архитектурой и скульптурой Петербурга. Слухи об этом распространялись среди горожан, доходили до ушей архитектурного сообщества. В эти фантастические явления трудно было поверить.

СЛУХ ПЕРВЫЙ: Скульптуры Кутузова и Барклая-де-Толли перед Казанским собором на двадцать минут поменялись местами. Это, якобы, заметили проходившие мимо внимательные петербуржцы.

СЛУХ ВТОРОЙ: Медный всадник, восседающий на вздыбленном коне, вытянул вперед не правую, а левую руку. Правой он удерживал коня.

СЛУХ ТРЕТИЙ: Пушкин Аникушина перед Русским музеем на пятнадцать минут (это как-будто зафиксировал милиционер, дежуривший той ночью на площади) занял сидящую позу, как его двойник в Царском селе).

СЛУХ ЧЕТВЕРТЫЙ: Дворцовый и Троицкий мосты на три часа поменялись местами. Это пришлось на самое активное время проводки по Неве транспортных судов. Поскольку разводные части мостов находятся в глубоководных местах Невы, – смещение их (вместе с мостами) вызвало несоответствие фарватеру. Возникла напряженная судоходная ситуация. При следовании через Дворцовый мост (а мы знаем, что на этом месте стоял уже Троицкий), судно «Мореход-112» прошло в опасной близости от мелководья и лопастью винта повредило подводный кабель. На несколько минут район вокруг Зимнего дворца погрузился в темноту.

«Архитектурные провокации», как их окрестили в городе, продолжались весь май. Происходило это в течение короткого времени. Лишь «танец мостов» был продолжительным. Еще одно обстоятельство связывалось с этими аномалиями: по утверждению очевидцев все происходило чаще на фоне чистого безоблачного неба и лишь в центральной части города.

«Что же это может быть?» – задумывался Юрий, листая подшивки майских газет. Многие издания молчали. Только в «Вечернем Петербурге» промелькнули признания одного механика, управлявшего в тот злополучный час механизмами разводки мостов.

В одну из таких майских ночей Виктор (так звали того механика) следил за показаниями датчиков, контролирующих состояние механизмов Дворцового моста (последние годы в управлении разводкой все шире стали использовать компьютерные технологии). Вдруг экран монитора погас на пару секунд, затем загорелся и стал изображать Троицкий мост вместо Дворцового. К мосту в это время подходил «Мореход-112». Выглянув из диспетчерской, Виктор обратил внимание на небольшое изменение угла захода судна в разводной пролет. Казалось, оно благополучно его проходит. Но через минуты две внезапно погас свет в округе, и включились дежурные генераторы.

Телефонный звонок прервал раздумья главного архитектора.

– Юрий Петрович? Вас беспокоит Александр Марш. Хотел бы узнать о результатах рассмотрения Советом моего проекта.

– Да, Александр, здравствуйте. К сожалению, ничем пока не могу порадовать. Совет прошел, ваш проект обсуждался. Большинство из присутствующих отклонило его. Причина? «Автор слишком молод и переусердствовал с модернистскими тенденциями», – основная мысль противников ваших идей. Вы знаете, – я ваш сторонник, но этого было недостаточно. Сожалею.

– Благодарю, Юрий Петрович, – ответил юный архитектор. – Что ж, будем бороться дальше, – многозначительно заметил Александр.

Однако, силы для борьбы были неравными. Разве только боги (если бы они видели несправедливость) своим вмешательством могли склонить чашу весов в пользу проектов молодых зодчих.