Лариса Печенежская - Сны о прошлых жизнях

запустила пальцы в его шелковистые волосы. Они долго молчали, слушая лишь стук сердец друг друга. Затем Алан нарушил молчание:

– Расскажи мне о той роли, которую играют женщины в вашем племени.

– Большую. Начну с того, что женщина и мужчина чероки обладают равными правами в семейных делах. Без этого ни одна семья не может существовать полноценно. Наши мужчины часто советуются со своими женами по многим вопросам.

– В принципе, я это поддерживаю и не вижу ничего особенного. И в нашей семье мы тоже будем строить такие же отношения. Так что, никаких явных противоречий в наших взглядах на семейную жизнь я не вижу.

Девушка одобрительно улыбнулась и еще теснее прильнула к Алану.

– Но это еще не всё. Каждый чероки убежден, что они как воины очень храбры, ведь их оружие могущественно. Но когда упадут на землю сердца женщин, наступит конец, поскольку тогда пропадёт смысл сущего.

– Значит, женщина у вас в большом почёте, – понимающе согласился Алан с услышанным.

– Да, как начало всего живого. Во многих наших легендах женщина является прародительницей народов, родившая первого человека или отдавшая свое тело для создания земли. Кроме того, некоторые священные дары пришли к нашему народу именно через женщин. Поэтому они занимают особое место во многих церемониях, ибо имеют уникальный природный дар самоочищения.

Женщины являются собственницами своих жилищ, входят в Совет клана и женский Совет, который может наложить табу на решение вождя, а иногда и на решение Совета клана.

К тому же, чероки женщины почитаются как жизненные дарители. Как дающие жизнь, воспитывающие добродетели в дочерях, а также выращивающие растения. Моя бабушка является клановой Матерью и традиционно входит в Совет общины.

Индейские женщины являются земными дочерями Солнца, которое почитается у нас как женское солнечное божество. О нём из поколения в поколение передается легенда, которую знают все индейцы.

– Расскажи и мне, -попросил Алан.

– В племени чероки рассказывают, что богиня Солнца по имени Унелануи сначала жила в подземном мире. Животные, уставшие жить в вечной тьме, пытались выманить ее оттуда, однако не преуспели в этом. Наконец Бабушка-Паучиха сплела сеть, с помощью которой поймала Унелануи и вытащила ее на небо.

Унелануи играет огромную роль для индейцев чероки – она была и есть нашим основным божеством, которому мы молимся на рассвете. Само ее имя означает «распределяющая время», так как солнце отвечает за смену дня, ночи и времен года. К тому же, Унелануи считается не просто богиней Солнца, но и создательницей земли, животных, растений и людей.

– Словом, у вас свой Бог, отличный от нашего: ведь Солнце вы видите каждый день и можете осознанно молиться своему божеству. В какой-то степени я даже завидую тебе.

– Не все так однозначно, – сказала Жаисэ. – Наш шаман рассказывал, что было время, когда богиня ненавидела людей за то, что они отворачиваются и жмурятся каждый раз, как смотрят на нее. Однажды она решила убить всех людей своей опаляющей жарой.

Однако благожелательные духи сообщили им об опасности, и те решили убить Солнце. С помощью духов два человека превратились в ядовитых змей и отправились на небо.

У богини была дочь, которая жила в центре небосвода. Каждый полдень Унелануи приходила к ней и оставалась на обед. Именно возле этого дома спрятался человек в облике гремучей змеи. Когда дочь Унелануи выглянула за дверь в поисках матери, змея укусила ее, и она немедленно умерла.

Потрясенная смертью дочери, Унелануи закрылась в доме и отказалась выходить. Снаружи воцарилась вечная тьма, и люди стали умирать уже не от зноя, а от холода и голода, поскольку на земле ничего не росло. Все те же духи посоветовали им отправиться в царство мертвых и вывести оттуда дочь Солнца, чтобы утешить богиню.

Найденную в царстве мертвых дочь Солнца люди посадили в корзину и понесли на поверхность. Они знали, что ни при каких обстоятельствах им не следует открывать корзину. Однако девушка так плакала и молила, так жаловалась, что задыхается, что носильщики наконец приоткрыли крышку. Девушка выскочила оттуда, превратилась в красную птичку и улетела прочь.

Узнав, что дочь никогда к ней не вернется, Унелануи рыдала так, что начался потоп, заливший всю землю. Выжившие юноши и девушки часами пели и плясали перед богиней, но она никак не хотела утешиться. Наконец одна из мелодий барабанщика заставила ее поднять голову и улыбнуться. Так на небо опять вернулось Солнце, которое мы почитаем.

Алан обхватил лицо девушки ладонями. Тело её трепетало от волнения. Он взял ее на руки, осторожно уложил на кровать и сам лёг рядом, прижав к себе. Так они лежали несколько минут, не произнося ни слова. Затем Жаисэ слегка отодвинулась и погладила его растрепавшиеся волосы.

Он чувствовал напряженность, вибрирующую в ней, как нить, готовую оборваться. Обвил рукой ее талию и притянул к груди, пока ее тело не расслабилось. Другой рукой откинул со щеки тяжелые черные волосы, слегка надавив, чтобы прижать голову к своему плечу.

– Не думаю, что это хорошая идея, – прошептала Жаисэ, но звук её голоса заглушило его объятие.

– А я чувствую, что это чертовски хорошая идея, – пробормотал Алан.

Каждый мускул в теле напрягся, плоть отяжелела от желания. Боже, как же он ее хочет. Руки задвигались по стройному девичьему телу.

– Любимая, – настойчиво прошептал он и нагнул голову.

Горячее неодолимое давление его рта вызвало у нее головокружение. Толчки его языка заставили напрячься от удовольствия настолько пронизывающего, что это было почти невыносимо. Жаисэ подняла руки и обвила его шею, цепляясь за него, словно только он мог спасти от того водоворота чувств, который затягивал её. Она едва заметила, что он развернулся, все еще держа ее в руках, и затем твердый вес придавил ее сверху.

Широкая грудь расплющила ее груди, набухшая плоть прижалась к женскому естеству, его бедра управляли беспокойным движением ее ног. Он целовал ее снова и снова, едва позволяя отдышаться, потом его рот снова приникал к ее губам. Они вместе лихорадочно двигались, желая большего. Он тянул пояс ее платья, пока узел не развязался. Затем поднял его, завороженно разглядывая ее безупречное тело. Его рука нетерпеливо обхватила ее грудь, сжимая мягкий холмик, большой палец кругами обводил сосок, пока тот не напрягся, как камешек.

Она мягко всхлипнула ему рот.

– Мы не можем, – взмолилась она, отчаяние и желание разрывали на части.

– Черта с два – «не можем», – прохрипел он, беря ее руку и перемещая вниз по своему телу туда, где его плоть напряглась под тканью лосин.

Ее пальцы дернулись от соприкосновения, потом судорога исказила его побледневшее лицо, и рука невольно задержалась, оценивая степень его возбуждения. Алан затаил дыхание.