Лариса Печенежская - Сны о прошлых жизнях

Девушка со смиренным видом вышла от него и, сев на своего верного коня, помчалась в излюбленное место в глубине леса, где в одной из гор находилась уютная пещера. Она, как могла, обустроила её, даже сделала из тонких веточек себе ложе, накрыв его шкурой оленя, а поверх неё – пестрым домотканым одеялом.

И сейчас Жаисэ лежала на нем и обдумывала каждое слово отца. Конечно, она была еще юна, неопытна и не столь мудра, однако верила своему сердцу, которое, как уверяла себя, не могло ошибиться. А может просто хотела в это верить? Как бы там ни было, от Алана она по своей воле не откажется, а там – будь, что будет. От этой мысли стало легче и радостнее. Отогнав прочь все сомнения, которые пробудил в её душе отец, девушка взволнованно вскочила и закружилась по пещере, испытывая ни с чем не сравнимое счастье.

– Алан, Алан, Алан, – напевала девушка и глаза её искрились в предвкушении чего-то радостного и необычного в её жизни.

– Позволишь присоединиться к веселью? – прозвучал до боли знакомый мужской голос.

Жаисэ от неожиданности резко остановилась. Пошатнувшись, она чуть не упала, если бы не руки Алана, надежно подхватившие её, и обняла его взглядом. Он обожал смотреть в её глаза как в другой мир, где царили только любовь и нежность.

– Как ты меня нашел? – удивилась Жаисэ. – Только самые близкие знают об этом месте.

– Я ехал на берег реки, когда ты промчалась мимо, даже не заметив меня. Ты была чем-то очень расстроена, и, на мгновение увидев твое лицо, понял, что еле сдерживаешь слезы. Поэтому был только что сильно удивлен, увидев тебя радостно танцующей.

Алан с интересом оглядывал пещеру. В её углублениях лежали разные тряпичные мешочки, источая запах высушенных трав. В других были аккуратно расставлены стеклянные баночки с какими-то мазями. Вдоль стен на холщовой ткани сушилось много кореньев. На большой коробке, исполнявшей функцию стола, были нарезаны какие-то сухие растения, а рядом лежали приготовленные для них пустые мешочки с непонятными обозначениями. Возле него лежал крупный камень с относительно ровной поверхностью вверху, который, по всей видимости, юная лекарка использовала в виде стула. Недалеко от него находился другой, подобный ему. Алан сел на него и остановил свой взгляд на импровизированной кровати, а потом перевел его на девушку. Та смутилась, спрятавшись за вопросом:

– Но ты мне так и не ответил, как здесь оказался?

– Ничего таинственного и необычного. Просто поехал за тобой. Спешившись, я дал тебе время прийти в себя, а потом рискнул подняться в пещеру.

Жаисэ была удивлена, что ему удалось незаметно выследить её, а она не заметила преследования. Это был удар по её индейской гордости. Алан прочитал по её лицу невысказанные мысли и поспешил успокоить девушку:

– Ты была чем-то слишком озабочена, чтобы оглядываться по сторонам и прислушиваться.

– Это не может быть для меня оправданием. Индейцы должны быть настороже и днем, и ночью, в любом состоянии духа, в противном случае их бы уже давно истребили. Что ж, это будет мне хорошим уроком, тем более что я постоянно хожу под пристальным вниманием своего бывшего несостоявшегося жениха, который только и ждет удобного момента, чтобы поквитаться со мной.

– Мужчина выискивает случай отомстить женщине? – искренне удивился Алан.

– Да, если эта женщина унизила его как воина, мужчину и жениха.

– Да ты, оказывается, опасная девушка, – с улыбкой произнес Алан, с нежностью глядя на Жаисэ. – Расскажешь?

– Не сейчас. Когда-нибудь, если наши отношения станут более близкими.

– Я готов прямо сейчас сделать их близкими, – двусмысленно сказал молодой человек, с надеждой заглянув в глаза красавицы, лицо которой, несмотря на смуглость кожи, покрылось девичьим румянцем. – Ладно. Не смущайся. Это я так, на всякий случай. Лучше расскажи, что тебя так сильно расстроило, что ты чуть шею не свернула, пустив стрелой своего коня.

Жаисэ села другой камень и долго молчала, собираясь не только с мыслями, но и борясь с неуверенностью. Она никак не могла прийти к однозначному решению, поскольку они с Аланом практически не знали друг друга, а то, что её сердце полюбило этого британского офицера, совсем не в счет. В конце концов она решилась:

– У меня был серьезный разговор с отцом. Он вождь нашего клана и очень мудрый человек, за что получил прозвище Белая Сова, хотя при рождении ему дали имя Та-Че-Скуах, что обозначает «Красная Птица», но, думаю, все уже давно забыли об этом. Я рассказала ему о нас, точнее, о своих чувствах к тебе. К сожалению, я с уверенностью не могла сослаться на твои, поэтому описала тебя в нескольких словах, не касаясь твоего отношения ко мне. Предположения высказывать между мной и отцом не принято.

– И что он сказал тебе в ответ? – с нескрываемым напряжением в голосе спросил Алан.

– Чтобы я не считала свои чувства к тебе любовью, – бесхитростно ответила ему девушка, не отводя своего взгляда от его глаз. К тому же, он предостерег меня о том, чтобы я не забывала, что мы с разных миров и никогда не сможем составить семейную пару, а стать твоей любовницей он не позволит. Так что будущего у наших отношений нет, и не стоит тебе больше приезжать ко мне. Это наша последняя встреча.

– Э, нет, – возмутился Алан. – В таком направлении разговор между нами дальше не пойдет.

Не нужно самостоятельно решать, не спросив моего мнения о том, что я думаю по этому поводу. К тому же, ты ведь даже не знаешь, что испытываю к тебе я.

– Не знаю, – смущенно подтвердила Жаисэ. – Но, боюсь, что не любовь. Меня ведь не за что любить: я девушка чероки, не имеющая знатного рода, необразованная, не знающая правил приличия вашего и поведения в нём… я не соответствую тебе.

– Каждый человек достоин того, чтобы его любили просто так. Просто за то, что он рядом. Просто за то, что он есть, – не дал договорить ей Алан, нежно обнимая.

Но ведь ты же понимаешь, что мой отец прав?

– Отчасти. Я влюбился в тебя с первого взгляда, и в своих чувствах к тебе я нисколько не сомневаюсь. Однако я не могу предложить тебе обвенчаться со мной и стать моей женой по нескольким серьезным причинам. Во-первых, ты не христианка и не принадлежишь к католической церкви. Во-вторых, даже если ты и примешь христианство, между твоей и моей родинами слишком большее расстояние, на преодоление которого потребуется слишком много времени. А у тебя нет компаньонки, чтобы сопровождала тебя в плавании, и вряд ли мне удастся её найти, поскольку европейская женщина не захочет быть компаньонкой индейской дикарки. Не обижайся на эти слова, поскольку они отражают общественное мнение, а не мое. В-третьих, наш военный священник, капеллан, не будет нас венчать, даже если ты обратишься в нашу веру, поскольку не захочет потерять расположения моего отца. Он мне так и сказал, когда я спросил его об этом.