Дженни Лукас - Любовь всегда права

Большой бальный зал отеля был похож на зимнюю страну чудес, заполненную серебряными рождественскими елками. На каждом из двадцати круглых столов в центре зала стояли красные розы, ярко выделявшиеся на белом фоне. Все было даже красивее, чем представлялось Холли. Нервный ком застрял у нее в горле, когда она медленно огляделась.

Именно о такой свадьбе она мечтала с девятнадцати лет, когда вырезала фотографии из журналов, пока спала ее младшая сестра.

После смерти родителей Холли отказалась от стипендии и вернулась домой. Она не могла допустить, чтобы Николь поместили в приемную семью. Но иногда чувствовала себя пойманной в ловушку и такой одинокой, вынужденной заботиться о сестре, которая, когда была подростком, вела себя просто невыносимо.

Холли сделала специальный альбом, сборник своих мечтаний, он служил ей утешением все это время, пока три года назад Николь не уехала в колледж, а Холли не начала работать на Оливера.

В своих давних романтических фантазиях она всегда представляла себя невестой в белом платье принцессы, танцевавшей с обожавшим ее женихом. Теперь, глядя, как Николь и Оливер танцевали свой первый танец в качестве мужа и жены, окруженные обожавшими их друзьями, она убеждала себя, что счастлива.

– Они действительно идеальная пара, – раздался низкий, хрипловатый голос Ставроса.

Его слова почему-то прозвучали саркастически.

– Да, – согласилась Холли, слегка отодвигаясь, чтобы случайно не соприкоснуться с ним.

Когда он помогал ей выйти из лимузина, от его прикосновения все ее тело задрожало. Это было совершенно нелепо. Холли была уверена, что Ставрос Минос ничего не почувствовал. Она должна взять себя в руки, если собирается стать его помощницей!

Да что с ней такое? Холли ничего не понимала. Почему она так затрепетала по отношению к Ставросу, если влюблена в Оливера?

Но она больше не хотела любить Оливера. Это было болезненное чувство. А теперь, когда он стал ее шурином, к тому же выглядело отвратительно и неправильно. Она хотела проникнуть в свою душу и выключить свои эмоции, словно свет в комнате…

– Ты ведь принимала участие в организации приема, не так ли? – спросил Ставрос, оглядывая рождественскую обстановку.

Она заставила себя улыбнуться.

– Я хотела, чтобы у моей сестры была свадьба мечты, и сделала все, что могла.

– Ты очень хороший человек.

Опять же, эти слова должны были звучать как комплимент, но они не были им… Она попыталась прочесть выражение его лица, но оно было непроницаемо.

Холли покачала головой.

– Вам, должно быть, не нравится все это.

– Что именно?

– Быть шафером на свадьбе. Вы – самый известный холостяк в городе.

Он взял с подноса бокал янтарной жидкости и сделал неторопливый глоток.

– Давай просто скажем, что любовь – это то, что мне никогда не выпадало счастья испытать.

Опять ирония судьбы, подумала она. Его черные глаза прожгли ее насквозь, напомнив, что он догадывался о ее тайной влюбленности в Оливера. Ее щеки покраснели.

Глядя на невесту и жениха, танцевавших в центре бального зала и олицетворявших картину любви из волшебной сказки, она пробормотала:

– Вы правы. Они действительно идеальная пара.

– Прекрати это, – резко сказал он, как будто был сильно раздражен.

– Прекратить что?

– Сними розовые очки.

У нее отвисла челюсть.

– Что?

– Надо быть полной идиоткой, чтобы полюбить Оливера. А вы, мисс Марлоу, явно не дурочка.

Разговор принял странный оборот. Ее сердце бешено заколотилось. Не было никакого смысла пытаться лгать. Она никогда раньше не осмеливалась высказывать свои чувства вслух.

– Как вы догадались? – прошептала она.

Он закатил глаза.

– У тебя все написано на лице, – заявил он и после небольшой паузы продолжил: – Уверен, Оливер тоже знает, что ты чувствуешь.

Ужас пронзил ее насквозь.

– Нет, это не так.

– А как еще он мог использовать тебя все эти годы?

– Использовать? – Она удивленно посмотрела на него. – Меня?

Он серьезно посмотрел на нее сверху вниз.

– У меня десять тысяч сотрудников по всему миру. И судя по тому, что мне все говорят, ты самая трудолюбивая из них. Зови меня на «ты», просто Ставрос, – приказал он.

– Ставрос, – произнесла она, слегка покраснев. – Уверена, что это не так. Каждый день я прихожу домой в шесть вечера.

– Да, и дома готовишь бумаги для Оливера. Никогда не просишь прибавки к жалованью, хотя платишь за обучение сестры в колледже. Кстати, она вполне могла бы найти работу и заплатить за себя сама.

Холли покраснела еще сильнее от смущения.

– Я забочусь о своей сестре, потому что… потому что отвечаю за нее. Я забочусь об Оливере, потому что… – продолжила она, запнувшись, – потому что на него работаю.

– И потому, что ты в него влюблена.

– Да, – прошептала она, почувствовав сильное сердцебиение.

– А теперь он внезапно женился на твоей сестре, и вместо того, чтобы рассердиться, ты организовала им все тут, – заявил он, обводя рукой роскошный зал.

– За исключением этого платья, – ответила она, еще раз пожалев, что не надела то скромное, бордовое, которое выбрала сама. – Его предложила Николь. Она сказала, что мое платье – самая старомодная вещь, которую она когда-либо видела, и она не позволит испортить свои свадебные фотографии.

– Они действительно стоят друг друга, – пробормотал он, затем посмотрел на нее сверху вниз и мимоходом заметил: – Ты прекрасно выглядишь в этом платье.

Очередной комплимент, который совсем не походил на комплимент. Ставрос почему-то казался рассерженным. А может, он насмехался над ней? Она не понимала, почему он сказал ей, что она красивая, с такой яростью. Ее щеки вспыхнули, но она пробормотала:

– Спасибо.

Какое-то мгновение они стояли в стороне от толпы, наблюдая, как новобрачные закончили свой танец долгим, ярким поцелуем. Гости зааплодировали. Почувствовав себя неловко, Холли стала отворачиваться.

Ставрос остановил ее. Широкоплечий и сильный в своем смокинге, он возвышался над ней, как темная тень. Сардонически приподняв бровь, он протянул руку, выжидая.

Что за игру он затеял? Ставрос брал к себе в постель старлеток и моделей. С какой стати ему танцевать с такой простой, обыкновенной девушкой, как она? Она подняла на него глаза. Его красивое лицо было высокомерным, неприступным и далеким, как звезды в небе.

– Тебе незачем делать это из жалости, – сухо заявила она. – Если ты считаешь, что это необходимо, потому что ты шафер, а я подружка невесты…

– Я просто хочу, чтобы ты увидела правду, – перебил он.

В его черных глазах была странная темнота, а мускулистое тело под хорошо скроенным смокингом дрожало от напряжения.