Оксана Темникова - Любовь во времени. Часть I

Сев на табурет напротив Женьки, она вновь погрузилась в свои мысли об яичной истории. Кофе медленно, но верно перетекало из чашки в желудок.

«Я бы сказала автоматическое перемещение жидкости под физиологическим воздействием, таким как глотание, – Сашка опять усмехнулась, – во как загнула, надо же, талантище!»

– Спасибо за завтрак. А ты что до сих пор лохматая? Начальство не одобряет опозданий, а у нас ипотека. Ну ладно, я побежал. – Произнес на прощанье Женька и выскользнул за дверь.

Александра пригладила копну черных непослушных локонов, как бы оправдываясь, но ничего не ответила. Они оба знали, что в их жизни давно появились вопросы, не требующие ответа. «Ипотека! Какое вычурное определение гнетущей двадцатилетней кабалы,» – думала она, плетясь на кухню.

Саша до последнего пыталась отговорить Женьку от этой глупой в ее понимании идеи: «Жень, ипотека привяжет нас к одному месту. А если мы захотим сменить место работы или город, а может даже страну? С ипотекой мы уже не сможем жить для души, она сделает из нас рабов обстоятельств…» Но Женька отмахнулся: «Я не намерен отдавать каждый месяц за съемное жилье… и разве ты не понимаешь, что мы, по крайней мере, сейчас платим за свою крышу», – возмущался он. «В итоге, мы стали рабами… – рассуждала она, – трясемся над каждой копейкой, отказывая себе в удовольствиях. И в таком угнетении нужно просуществовать двадцать лет, умудряясь не опаздывать на не любимую работу. Какой ужас!»

Она уже хотела приступить к утреннему ритуалу – убрать со стола, вымыть посуду, умыться и одеться. Но тут очередная мысль пригвоздила ее к табурету: «Какой странный дворник, как он узнал, что я наблюдаю за ним с пятого этажа? И он был далеко, но я разглядела его аккуратно подстриженные усы, карие глаза и смешную шляпу. Где он научился так изящно ее снимать в поклоне реверанса? И почему он улыбнулся мне, как будто знает меня?»

Потом ее мысли переместились на сонного мальчика: «Он всегда утром такой грустный и уставший. Наверно, мама насильно выталкивает его из квартиры выгулять собаку. Я не хочу дать этому миру еще одного грустного ребенка»

– Который час? О, Боже! 11 часов… я опоздала на работу. – Александра подскочила, как ошпаренная, быстро убирая посуду со стола. Но в голове уже выстраивались фразы, как сказать шефу, что сегодня ее не будет.

«Сегодня среда и в конторе меня ждет куча бухгалтерских счетов на обработку…», – подумала она и сглотнула комок подкатившей тошноты к горлу от осознания этой ненавистной работы. Она уверенно набрала номер телефона шефа.

– Виталий Викторович, доброе утро. Это Саша Лихневская. Извините, но я плохо себя чувствую. Можно я возьму отгул? Спасибо большое.

Не дожидаясь ответа, Александра быстро положила трубку и вздохнула полной грудью. Это первый раз за все утро, как вздох блаженного облегчения. Даже ладони вспотели от напряжения.

Она пританцовывая устремилась в ванну и, умывшись, придирчиво взглянула на себя в зеркало. На нее смотрела красивая молодая девушка огромными голубыми глазами с оттенком легкой невинности. Каскад черных шелковистых волос обрамлял идеальный овал лица. Александра сморщила чуть вздернутый носик, притронувшись к темным кругам под глазами – отпечаток бессонных ночей. Привычными жестами нанеся макияж, она улыбнулась себе.

– Ну вот, остался последний штрих, который оживит мое бледное лицо – румяна. Все! Кукла готова выйти в общество. – Сказав это, Александра печально вздохнула и, театрально подбоченившись, показала своему отражению язык.

И тут совершенно спонтанно еще одна мысль овладела ею: «А почему бы мне не прогуляться в парке… в том самом… заброшенном. Только я сама с собой и даже без телефона…»

Она натянула джинсы и открыла шкаф с педантично-правильно развешенными офисными рубашками и блузками. Брезгливо посмотрев на это сборище одеяний, Сашка схватила растянутую футболку со стула. В прихожей ее преданно ждали кроссовки, потрепанные любовью хозяйки. Схватив ветровку и накинув на плечо рюкзачок, она еще раз глянула на себя в зеркало с удовлетворением отметив творческий беспорядок в прическе.

Весело насвистывая какую-то мелодию, она выскользнула за дверь и позволила себе по-детски вприпрыжку спуститься по ступенькам с пятого этажа. На первом этаже в нос ударил привычно-родной неприятный запах подъезда. Она остановилась, разглядывая стены с облупившейся краской в созерцании исторических любовных событий этого дома. Ее привлекла надпись «Аня + Дима» в сердечке, завершенная точкой от сигаретного окурка.

«Интересно, кто эти Аня и Дима? – подумала она, – может они живут сейчас в этом доме и каждый день, выходя на улицу и держась за руки, смотрят на эту надпись, наполняясь любовью от воспоминаний? А мне нечем наполняться, в моей жизни нет любви. Женька стал холоден и безразличен ко мне, он даже перестал замечать меня как женщину.»

Александра прикурила сигаретку, ощутив легкость в ногах от первой утренней дозы никотина, достала помаду и рядом написала «Саша + Женя», уверенно поставив точку сигаретным окурком, как пером Шекспира. Завершив арифметическое сложение двух имен, она распахнула дверь и, столкнувшись со стеной звуков дневной жизни, замерла чуть дыша. Подняла лицо к небу и, закрыв глаза, с жадностью начала ловить многообразие звуков жизни: сигналит машина, плачет ребенок, ругается продавщица с поставщиком, девушка рядом что-то эмоционально доказывает телефонной трубке, стук с ближайшей стройки и грохот закрывшейся подъездной двери за спиной.

«Все, финальный звук пойман, – мелькнуло в голове у Александры, – можно идти дальше».

– Ну давай, мистер Фридрих, не подведи, – обратилась Сашка к старенькому форду.

Почему машину кличут мистером Фридрихом не известно никому. Этот секрет бывшая пожилая хозяйка автомобиля так и не продала, вручая ключи Александре с грустной улыбкой. Кличка автомобиля была решающей в принятии решения о покупке именно этой машины. Хотя Женька до последнего отговаривал, сказав, что и пальцем не ударит, если форд начнет разваливаться на ходу. Поэтому Александра, с любовью эксплуатируя Фридриха, ни разу не обратилась к мужу с просьбой о помощи. Все реанимационные действия смело брала на себя. Мистер Фридрих, причмокнув, натужно заурчал.

– Ну что, друг, в парк! – весело сказала Александра, отпуская педаль сцепления.

На окраине города был один единственный заброшенный парк. И именно мистер Фридрих познакомил Александру с ним, заглохнув почти год назад у его входа.

Тогда, в ожидании эвакуатора, Александра успела подружиться с парком и проникнуться к нему каким-то особым благоговейно-трепетным чувством любви.