Екатерина Кармазина - Волна. Роман-трилогия

Сегодня пьяны все. Наташа больше всех. Ее шатает из стороны в сторону. Она уже не узнает своего партнера и тянется целоваться к другому. Назревает ссора, а то и драка. Чем все закончилось, не помню. Просыпаюсь в комнате. Солнце светит мне прямо в глаза. Вроде бы наш корпус. Но комната не моя. Осматриваюсь. В своих кроватях крепко спят Надя и Оля. Я на Леськиной, у окна. Она не ночует у себя уже несколько суток. То ли дело Ирка, которая подруга Лены, та вечно на месте, словно сфинкс, охраняющий гробницу фараона. Вот бы и она с кем-нибудь, да куда-нибудь… ну хотя бы раз! Вероятность равна нулю, скорее арбузы станут расти на деревьях, чем с ней это произойдет.

Лена всегда просыпается рано. Ее комната окнами к морю, как и эта. Это солнечная сторона. По утрам ее будят солнечные лучи, а меня ее солнечный голос. Она обнимает меня им каждое утро. До подъема еще есть время. Я успею. Хочу сказать ей: «Доброе утро!». Проберусь в свою комнату и притворюсь, что сплю. Для меня Лена оставила дверь не запертой, с другой стороны, со стороны второй лестницы, нашей с ней лестницы.

Сегодня не лучший день в моей жизни. На меня обиделась Лена. С самого утра нам объявили о предстоящем концерте, к которому должен подготовиться каждый отряд. И наш не исключение. Два дня не происходило вообще ничего, полное затишье, зато теперь началась бурная деятельность. После завтрака уборка комнат и этажа с последующей проверкой, затем подготовка к выступлению. А вышло вот что, по дороге на завтрак Лена сообщила, что вписала меня в состав участников. Мне пришлось отказаться, причем в ультимативной форме. И это ее обидело. Если бы она только знала причину моего отказа! Я пищу при ней принимать стесняюсь, а то сцена! Я и смотреть-то Лене в глаза еле решаюсь, не то что выступать! Ну и что, что я играю на гитаре, я могу это делать только в узком кругу, не на публике. Да и в узком кругу страшно смущаюсь. У меня никогда не было ни желания, ни умения выступать на сцене, к тому же у меня очень тихий голос. Лена слишком высокого мнения обо мне и о моих способностях. А перед ней я опозориться никак не могу. Ни в коем случае! Перед кем угодно, но только не перед ней. Это выступление всего лишь демонстрация ее педагогических и организационных способностей. Желающих море. Выступить может кто угодно. Нет! Да еще и сама Лена будет на нем присутствовать, будет сидеть в зале! Все что угодно, только не это. Мое выступление стало бы возможным только в одном случае, если бы это было моим призванием, если бы мой талант на тот момент уже был признан давно и всеми. А пока выступить перед Леной я не решусь. Объяснить ей хоть что-нибудь у меня не вышло, не нашлось ни единого аргумента. И она занялась подготовкой к концерту с другими ребятами. Со мной даже не разговаривает. Решила, что таково мое к ней отношение. Господи!

На душе у меня так скверно, что, когда к нам в комнату с проверкой пожаловал сам директор лагеря, не могу себя сдержать. В ответ на его замечания по поводу следов на свежевымытом полу говорю, что наши родители заплатили не за то, чтобы мы здесь драили полы. Для этого есть уборщики. Я и правда так думаю, но дело не в этом. Он говорил это при Лене, обращаясь как бы не к нам, а к ней. Она это слышала. Да кто он такой вообще! Куда-то исчезла вся моя робость и смирение. Он не может говорить ей такое! За мою выходку Лене ничего не будет, потому что я вроде как и не из ее отряда. Меня определили в него из-за нехватки мест, которые, между прочим, должны были иметься для всей нашей группы. И ему об этом известно. А его сын, Рустем, тот еще проходимец. Занялся бы лучше его воспитанием и учил бы драить полы его. Но этого говорить мне не пришлось, фыркнув что-то в ответ, тот покинул комнату, отряд, этаж. Ничего этого не произошло бы, будь у меня с Леной все в порядке. И так будет с каждым, кто посмеет отчитывать меня при ней или говорить подобным тоном с ней! За мое воспитание Лена не в ответе. Поэтому данный инцидент никак не повлияет на результаты ее практики.

Не нахожу себе места. Что меня гложет? Мое внутреннее обещание сделать для нее все, все, что Лена пожелает! И вот, она желает, и нате вам, пожалуйста… Стараюсь найти оправдание. Но это же не нужно ей лично. Ей нужно мое отношение, а оно и так у нее есть. Да и что от меня на этом концерте зависит? Это же формальность, с которой она без труда справится. И даже лучше, если без меня. Самой ей до этого концерта нет никакого дела, это просто очередное задание, которое нужно выполнить. Со мной она бы только намучилась и в результате разочаровалась. Меньше нужно было хвастаться перед Леной в день приезда. Будет мне уроком.

Боюсь ли я разочаровать Лену? Да, больше всего на свете! Она не тот человек, которого можно удивить какими-нибудь бредовыми выходками. А что я представляю собой на сегодняшний день? Ничего! Лена студентка, она заканчивает университет. Она разбирается в химии. А я дурачусь в школе и не знаю, кем хочу стать. Раньше мне казалось, что это круто, теперь нет. Но Лена не делает мне замечаний, ни в чем не упрекает и нравоучений не читает. Наоборот, она будто видит во мне то, чего и нет вовсе. Как-то она сказала, что я вполне себе нормальный, хороший ребенок. Она наделяет меня талантами, которых нет, хвалит за пустяки. Доверяет. И сегодня тот случай. Лена считает, что я могу, а я не могу!

Очень хочется, чтобы все наладилось. С нетерпением жду, когда Лена вернется с репетиции. Это будет аж к обеду. Еще долго. Выходит, у меня была возможность провести с ней целый день, а отказавшись от участия, я автоматически лишаюсь этой возможности. Представляя, что она сейчас там с ними, не со мной, злюсь на себя еще больше. Наверняка они отлично проводят время, смеются, шутят. Она дарит им свою улыбку, свое внимание. А я сижу здесь и могу себе все это только представлять. Теперь я ревную Лену к каждому, у кого есть голос, кто умеет петь, танцевать, шутить, кто артистичен и не застенчив. Я ревную, мне обидно и грустно. Мне хочется все ей объяснить, но что я скажу?

Во время обеда мне не удалось поймать ее взгляд. Несколько раз она прошла мимо, но смотрела в другую сторону. Лена наскоро съела тарелку супа и ушла в корпус. На тихом часе она лишь заглянула, сказала, что спать не обязательно, можно просто полежать, но вести себя при этом попросила тихо, и закрыла за собой дверь. В мою сторону даже не глянула.

Лежать мне было невмоготу. Ноги сами привели меня к площадке летнего кинотеатра. Она была там. Пока один из отрядов репетировал на сцене, остальные в ожидании своей очереди небольшими группками расположились в зрительном зале на скамейках. В окружении своей команды Лена сидела ко мне спиной. Подойти к ней у меня не хватило духу. Но и уходить не хотелось. Кстати, сидеть здесь мне никто не запрещал.