Лидия Попкова - Исцели меня

Она прижала острый уголок книги к пухлым губам и молчаливо смотрит старую часть города. Ее бледное лицо залито золотым светом уходящего солнца, кажется мраморным и неживым. Мне очень нравятся ее пухлые губы, слегка приподнятые в уголках, как нежные лепестки роз, до которых я так мечтаю дотронуться, но боюсь быть отвергнутым. Именно с ее появлением в моей жизни я стал слишком сентиментальным и романтичным и до неузнаваемости смирным.

Подойдя к ней со спины, едва касаясь ее стройного тела, я положил руки на каменное холодное ограждение моста. Она, как всегда при нашей неловкой близости, вздрогнула и съежилась в напряжении. Я силой сдерживаю себя, чтобы не заключить ее в объятья, и с наслаждением ловлю на лице мягкие прикосновения ее кудрей, развевающихся на ветру. И чувствую тонкий сладкий цветочный аромат жасмина или лилий, всегда исходящий от ее, окончательно влюбляя меня в нее.

– Что с тобой сегодня? – спросил я, пытаясь разгадать ее проблему.

– Смотрю на мир, и ничего меня не радует. Мне трудно увидеть границу между злом и добром. И мне кажется, что сейчас добро в меньшинстве… – печально ответила она и медленно повернулась ко мне. Отступая на шаг, она робко прижалась к ограждению, увеличивая дистанцию между нами и оставляя мне возможность только взглядом прикасаться к себе. Ее глаза были задумчивыми, как будто она смотрела сквозь меня, но в то же время искала во мне поддержку и понимание. А я глупо теряюсь в своих мыслях, потому что не смыслю в добре и зле и в том неземном мире, в котором обитает эта красивая девушка.

– Как тебе помочь? – спрашиваю я, пытаясь взять ее за руку, но при попытке ее прохладные тоненькие пальчики выскальзывают из моей ладони. Я разочарованно вздохнул, она виновато наморщила лоб, сводя коричневые изгибы бровей вместе.

– Мне трудно понять тебя, ты очень часто говоришь о перипетиях добра и зла, мудрости и вере, я далек от всего этого… Я хочу помочь… правда, – признаюсь я, а сам думаю, что глупо все это звучит, если учесть, что все вокруг нереально, при этом она смотрит на меня такими живыми глазами, и я напрочь забываюсь.

Отвечая мне улыбкой, она делает неуверенный шаг навстречу мне. Между нами возникает незримая тонкая связь, которая будоражит все мое сознания, давая надежду на нечто большее.

Я даю себе волю и кладу ладонь на ее бархатную щеку, как вдруг… О нет, нет, НЕТ! Коварный будильник невыносимо пищит у меня под ухом, и мой сон ускользает от меня, забирая мое милое создание с собой.

– Нет, не уходи… я не хочу просыпаться! – рычу я вслух, раздраженно хватаю небольшую зеленую коробочку – будильник с подушки и со злостью швыряю на пол, и тот с треском разлетается на мелкие части. – Так тебе! – говорю я будильнику вслед.

Я сел на край кровати, отчаянно потряс головой. Надо что-то делать, это ненормально – любить девушку из сна и каждый раз разбивать будильники о пол.

Пытаюсь найти свои штаны среди хаотичной кучи белья на стуле, но понимаю, что мама снова навела ревизию и забрала их в стирку, прихватив с собой часть одежды, скопившуюся за неделю. Я, раздраженный, плетусь в ванную прямо в трусах. С мыслью о девушке я чищу зубы и делаю прочие утренние дела и наконец, найдя одни единственные чистые джинсы, смог полноценно собраться на работу.

Одна из прелестей проживания с родителями в том, что у тебя всегда готова еда, вещи твои поглажены, не надо заботиться об уборке и можно откладывать лишние деньги про запас. Другая сторона медали в том, что тебя контролируют, вмешиваются в личную жизнь, навязывают свое мнение и тотально опекают, что меня безумно раздражает.

Я стою в дверях и наблюдаю, как мама суетится на кухне, она уже надела свой рабочий строгий костюм, но поверх его был надет фартук, чтобы не испачкать одежду. Что-то напевая себе под нос, она складывала фрукты в вазу. Она с такой заботой обихаживала свою обитель, каждая кружечка и кастрюля знала свое место, а на кухонном гарнитуре не было ни единого пятнышка.

– Доброе утро, мам! – произношу я, заходя на кухню.

Увидев меня, она улыбнулась и взглядом указала мне на стол, я послушно сел. Мне очень нравится проводить время с мамой, иногда мне кажется, что она знает меня как облупленного и понимает без слов, но одно она не может усвоить: я ненавижу есть кашу по утрам. Но в мгновение ока передо мной стоит тарелка, где кусочек масла плавился в желтой массе. Вздохнув, я отодвинул тарелку от себя и подумал, что мама перепутала меня со школьником, вместо каши я предпочел бы яичницу с колбаской, но заботливая мама не предоставляет мне выбора.

– Ешь, это полезно! – строго произнесла мама, оборачиваясь ко мне и строго сдвинув брови. Наверно, ее устрашение срабатывает с ее учениками, но только не со мной. Увидев мое равнодушие, она улыбнулась и продолжила творчески укладывать фрукты в вазу.

– Спасибо! Но я без детского питания обойдусь, окей?

Мама уже хотела возмутиться, а я быстро стараюсь чем-то ее озадачить:

– Мама, я не могу найти ключи от дачи. Они лежали в джинсах, которые загадочным образом исчезли.

– Брюки в стирке, ключи у отца. Он решил дачу посмотреть, собрался свой день рождения отмечать там, – произнесла мама с иронией, закатив глаза.

– До его дня рождения куча времени. А он где, кстати?

– Уже ушел, у него какое-то совещание. Сам знаешь, что его очень тяжело встретить утром, он бежит со всех ног на работу. А что ты хотел? – произносит мама, отворачиваясь от меня.

– Он как-то говорил, что у него есть знакомый психолог…

Я не успел договорить, как в один момент мама бросила свое увлеченное занятие и присела передо мной, посмотрев на меня испуганными глазами. Меня же выводила из себя ее чрезмерная мнительность, словно я пятилетний ребенок, который разбил колено.

– У тебя проблемы? – не моргая произнесла она.

– Мам… все хорошо, это нужно для статьи, которую я пишу. Просто хотел посмотреть на ситуацию со всех сторон и спросить мнение психолога, – успокаиваю я ее, встаю и хочу сбежать из этого детского сада.

– Лучше бы ты спросил у этого психолога, почему у меня внуков до сих пор нет? – ворчливо говорит она и идет вслед за мной. Я же тяжело вздыхаю, всем своим видом показывая, что это тема противна мне.

– Кстати о внуках, ты бы ключики мне вернула, а то мне личную жизнь негде строить, – ухмыльнулся я.

– У тебя есть где, – возмутилась она, сдвинув брови.

– Ты же знаешь, для меня это совершенно невыгодно, – отмахнулся я. – Мамочка, я только на тебя рассчитываю, ты у меня самая лучшая, самая понимающая…

Я искусно изображаю лиса, и мама тает под моими речами, ведь именно она стала первой женщиной, которой я научился манипулировать.

– Ты уже такой большой, сынок, пора и о семье подумать, – причитает мама, глядя на меня любящим взглядом, и поправляет складки на моей футболке. – Хорошо, плут, будут тебе ключи.