Мария Мирей - Вкус Безумия

Я держался, наказывая себя за подобные мысли и ненавидя себя с каждым днем сильнее. И его заодно.

Впервые это чувство настигло меня, когда мне было двенадцать, а ей семь. Мы подглядывали за старой женщиной, которую считали в округе ведьмой, спрятавшись за старым сараем, служившим в лучшие времена хозяевам в качестве конюшни. Он был настолько дряхлым, что нам приходилось почти лежать друг на друге, чтобы остаться не замеченными.

От неудобного положения, сестра то и дела ерзала подомной, опалая щеку горячим дыханием и шепотом, требуя вести отчет об увиденном.К слову сказать, ничем особенным старуха не занималась, кроме как отрубила голову старому линялому петуху.

Последний факт ее сильно расстроил, и она спрятала свое лицо, у меня на шее, переместивши горячее дыхание прямиком в ухо. Пытаясь успокоить девочку, я погладил тоненькую спинку, своей уже широкой ладонью. Внезапно она повернулась и скользнула яркими губами по моим. Столько лет прошло, а я все помню аромат и вкус ее губ. Этот аромат будет преследовать меня всю жизнь, он станет глотком надежды для меня и оплотом для моего воспаленного измученного воображения.

В тот день после случайного соприкосновения наших губ, едва взглянув в ее глаза, я понял, что не просто коснулись друг друга чьи-то губы, в тот день произошло соприкосновение двух душ. Они коснулись друг друга и поняли, что назад пути нет, а впереди только ужас нашего сосуществования.

Она смотрела в мои глаза ясным изумрудным взглядом и ни капли не, смутилась в отличии от меня. Когда она схватила меня за волосы с силой не присущей для девочки ее возраста, дернув назад ,и сама нашла мои губы. Мой разум рассыпался на атомы, а сердце казалось, выскочит из груди. Оно стучало так сильно и отчаянно, что его, наверное, слышала даже старая ведьма, бродившая по своему двору и помешивая какое-то варево в котелке, висевшем на костре.

С тех пор я избегал сестру, но она была не из робкого десятка. Всегда ходила следом и ни капли не стеснялась.

В прочем, то тот случай, наверное, вскоре забылся для нее. Она вновь стала сама собой, а мне уже не было обратной дороги. Каждый божий день я вспоминал ее губы, и преследовавший меня по сей день вкус земляники, и солнца.

Годы учебы несколько охладили мой пыл, а девушки усмирили мою жаждущую плоть. Хоть я срывался по первому ее зову, мчась на всех парах к ней, едва ли не соскакивал с женщин, лежащих подо мной.

Едва услышав ее грустный и расстроенный голос, перед глазами сразу же возникала картина, стоявший отец под Златиной дверью. И я бросал все и летел к моей девочке. Даже на этот гребанный остров не смог отпустить ее с ним одну.

Большим сюрпризом стало присутствие Веронике на Кайманах. Она, как я думал, будет тем самым якорем, держащим меня подальше от Златы. Вот только если моя девочка что-то для себя решила ее не остановить даже бульдозером.

Я едва не кончил от выражения ее лица, когда она смотрела на меня своим взглядом, тем самым, проникающим под кожу и заставляющим мое сердце набатом отдавать в ушах , а кровь пылать и прожигать насквозь вены. Она пробралась в мою ванную и смотрела на меня, прожигая зеленым огнем своих удивительных глаз. Нужно ли говорить, что в такие моменты, лишь ее образ помогал снять напряжение, а увидев ее рядом, едва не рухнул на мокрый пол.

А когда, увидев ее с балкона своего номера, одну, обнаженную входящую в темное ночное море, я просто обезумел от страха за нее. Я выскочил из номера , и бросился к ней, умирая от ужаса, ведь ночное море таит в себе много опасностей.

Настигнув ее в воде, я был зол и готов собственноручно утопить строптивую девчонку, но едва руки коснулись обнаженной кожи, а аромат земляники окутал меня, я понял что пропал. Разум отказывался подавать признаки жизни, а мощное желание смело все на своем пути. Напрасно я твердил себе, что это запретно и нельзя, руки уже сжимали тонкую талию, а губы терзали в надежде насытиться.

Огромным усилием воли, я оторвался от нее. Это было подобно самоубийству. Вырвать себе сердце на живую, отодрать ее от себя. Как она была прекрасна в тот момент, растерянная, мокрая и безумно красивая.

Потом то, что произошло дальше, раздавило меня, перемололо и выплюнуло. У меня было сотни женщин, только с ней сорвало крышу. Только она перевернула мой мир вновь, уже в который раз, сожгла внутри все и воскресила своим безумным взглядом в порыве страстного пароксизма. С ней я прошел семь кругов страсти, сам Данте позавидовал бы мне, так как потом возвращался я по адовым кругам.

Когда осознание настигло меня, я разнес в щепки весь номер. Смотрел на свои грязные руки и проклинал сам себя за свою несдержанность. Хотя рано или поздно это должно было случиться. Слишком велика одержимость ею. Она растет день ото дня принимая разные формы, все развратнее в моем больном воображении.

Я часто спрашивал себя «За что?», и не находил ответа. Мать бы в гробу перевернулась, если бы узнала. Когда-то воспоминания о ней вызывали во мне боль и горечь, сегодня только улыбку.

Иногда я радуюсь, то она не дожила до этого дня и ей не стыдно за своего горячо любимого сына. Может я пошел в отца? Тогда бы я понял, и принял бы тот факт, что это у нас семейная болезнь.

У меня дрожали пальцы, и я сжал их с такой силой, что они противно захрустели. Солнце медленно поднималось над водной гладью, багровые блики лениво ползли по горизонту, а я смотрел воспаленными глазами и ждал того момента, когда она откроет свои цвета мокрой зелени глаза, и посмотрит в мои.

Я не знал, что скажу. Не зная как теперь себя вести. Первым порывом было сбежать. Его я сразу отмел. Неизвестно как этим воспользуется отец, тогда мне придется его убить. Этот факт хладнокровно мелькнул в моей голове, не вызывая внутреннего противостояния.

Но как-то разруливать ситуацию надо. Решение пришло само собой. Надеюсь моего терпения и выдержки хватит.

Злата

Солнечные лучи светили прямо в глаза, отчего мне казалось, что меня медленно поджаривают на огне. Перекатившись на другую сторону кровати , я села на постели. День уже в самом разгаре, и кондиционер выключен. Я спала обнаженной, на теле блестели капли пота. Произошедшее обрушилось на меня чувственной лавиной, отчего я мечтательно потянулась с глуповатой улыбкой на лице.

Я не горевала от потери девственности. Для девочки моего возраста, и учитывая, в какое время мы живем, секс уже не что-то из ряда фантастики. Да и как можно горевать, когда вчера все казалось настолько правильным и верным, что в душе поднималась волна чудовищной эйфории. Сама природа и женская суть диктовала и подстегивала девичьи порывы, требующие немедленного удовлетворения. Этот свой первый раз я не забуду никогда. Даже моя буйная, не знающая границ фантазия, не могла предположить, что будет вот так, безумно хорошо. Впервые во мне проснулось то ,что заложено в каждой женщине с рождения- чувственность и страсть. И как же так получилось, что разбудил ее человек, который должен вызывать совсем другие чувства.