Крисия Ковальски - В тёмном костре рябин

– Ага, – кивнула Татьяна Степановна, – Конечно, проведу. А ты, Катюша, успокаивайся и давай иди в класс в настроении, как будто ничего не случилось. Так надо.

– Он же меня мамой назвал! – не выдержала Катя.

– Катюша, посмотри на меня, – Ирина Марковна решительно взяла девушку за подрагивающее плечо, – Это просто манипуляция. Не принимай близко к сердцу. Когда я прихожу в детский дом, все они бросаются ко мне, хватают за руки, называюм мамой и просят забрать с собой.

Катя ничего не смогла ответить, отвернулась к окну и только тогда вспомнила, что так и не успела отдать Мише купленную для него вчера шоколадку.

«Jingle bell, Jingle bell» – громко лилась из динамиков весёлая рождественская песня, когда Катя проходила мимо супермаркета. « И кто придумал Рождество? – с грустью размышляла девушка, – Глупый, никчёмный праздник…» И никто из этих оживлённых счастливой предновогодней суетой людей из пёстрой толпы не задумается о том, как ужасно в такие дни на душе одиноких людей, каково им наблюдать за хлопотами и чувствовать себя лишними на этом празднике жизни!

Мимо Кати прошли две совсем молоденькие девушки, весело смеясь и переговариваясь. Мужчина и женщина, наверное, муж с женой, что-то искали в шуршаших пакетах с логотипом супермаркета и о чём-то препирались. Быстрее! Прочь от всех этих людей! Катя прибавила шаг, запахнула повыше ворот пальто, пробежала, не глядя, мигающие витрины. Но вдруг что-то привлекло её внимание. Девушка остановилась. Напротив автобусной остановки стоял старый двухэтажный дом сталинской постройки. В его окнах, как и везде, мигали и переливались разноцветные огоньки и гирлянды, но верхнее окно посередине было тёмное. Но в нём светилась белым светом фигурка ангела – девочка с крылышками летела над облаками из ваты, держа в руке звёздочку, переливающуюся мягким голубоватым светом.

Катя не могла отвести взгляда от этого окна. А ведь вчера ангела в окне не было! Но тут подошёл автобус, и что-то тревожное, важное, зародившееся в душе девушки, как будто испугавшись постороннего вторжения извне, исчезло. Катя забралась в переполненный автобус, сняла перчатки, потёрла замёрзшие пальцы, подышала на стекло, согревая его своим дыханием. И уже когда автобус тронулся, Катя увидела, как плавно и безмятежно покачивается фигурка ангела в окне.

Кто-то уступил ей место, и Катя прижалась лбом к холодному стеклу. В тёмное окно ничего не было видно, да она и не пыталась что-то разглядеть. Она думало о Мише, вспоминала его улыбку, его живые чёрные глаза, вспоминала, как он ждал её на школьном дворе каждый день после уроков, чтобы проводить её на остановку.

– Я мужчина, я должен тебя провожать, – серьёзно говорил он.

Иногда Катю задерживали кое-какие дела после уроков – то журнал заполнить, то оценки выставить и проверить тетради, то Татьяна Степановна обратится к ней с разговорами. Но каждый раз, как бы долго не задерживалась Катя в учительской, на десять минут или на полтора часа, Миша неизменно ждал её на школьном дворе. Когда его кто-нибудь из сердобольных учителей угощал сладостями, он делился с Катей.

– Миша, кушай сам, – отказывалась Катя.

– Ты тоже худая, должна кушать, – возражал Миша и ни в какую не забирал свои конфеты обратно.

Учился он слабенько, из рук вон плохо. К концу первого класса ни читать, ни писать не умел. Катя заставляла его читать на переменах, приносила из библиотеки для него книжки, а когда узнала, что его родители пьющие, и в доме очень часто нечего поесть, стала тайком класть в его портфель еду.

– Не делай этого больше, Катя, – говорил он, возвращая ей апельсин или пачку йогурта.

– Но почему?! – удивлялась девушка, – Ты же принимаешь от других гостинцы.

– Я тебя не за гостинцы люблю, – упрямо повторял мальчик.

Но Катя продолжала упрямо подсовывать ему что-нибудь вкусненькое. Наконец, он сдался, начал принимать её подношения. Он терпеливо позволял ей то, чего не терпел от других учителей – послушно оставался на переменах в классе и читал, переписывал целые страницы слов, не баловался и не шумел, когда урок вела она. Только вот он упорно звал её на ты, не признавая другого обращения.

В дверь постучали. Катя нырнула под одеяло, непроизвольно прячась от навязчивого звука, прервавшего её сон. Накануне вечером девушка долго стояла возле окна, а потом долго ворочалась на маленьком диванчике, и только под утро сон сжалился над ней, окутал своими спасительными чарами. Стук в дверь упрямо повторился. Катя продолжала лежать, надеясь, что незванный гость уйдёт. За тонкой фанерной дверью было слышно, как кто-то постоял в коридоре, затем послушался звук удаляющихся шагов.

К полудню, когда Катя уже встала, приняла душ и выпила кофе, кто-то опять постучал в двери. Видеть никого не хотелось, но пришлось открыть. Ведь этот кто-то приходит второй раз.

Когда Катя распахнула дверь, то увидела своего недавнего знакомого. Мужчина, опрятно одетый в тёплый свитер и тёмные джинсы, стоял на пороге её комнаты.

– Добрый день, Катя. Я уже приходил с утра, но, вероятно, ты ещё спала, – произнёс он, внимательно осматривая девушку. От его взора не скрылись заплаканные глаза Кати, её бледность и растерянность. Она куталась в тёплый махровый халат и хотела только одного – остаться одной, и чтобы её никто не беспокоил.

– Что вам нужно? – не совсем вежливо спросила она.

– Мы же договорились, Катя, что в субботу сходим куда-нибудь и поближе познакомимся. Ты обещала. Я поменял свои планы и подстроил их под тебя, – с нажимом в голосе произнёс он.

Катя не могла вспомнить, чтобы она что-то обещала ему конкретно, но спорить не стала. Она вдруг внимательно посмотрела на него, оценивая. Высокий, подтянутый, ухоженный мужчина, и ну и что, что старше её лет на десять. Да, ему, наверняка, за тридцать. Интересно, женат? Если женат, то и время тратить на него не стоит. Это надо выяснить сразу.

– А ваша жена одобряет ваши субботние планы? – напрямую спросила она.

– Я не женат, – ответил он, – Хотя подруга постоянная имеется, не спорю. Но это так, всё изменимо. Мне подождать, пока ты соберёшься или коротать выходной день в одиночестве?

– Я сейчас… Через полчаса буду готова. Подождите, пожалуйста, в коридоре, – в смущении отозвалась Катя.

– Хорошо, Катя, подожду, – кивнул он и вышел.

Катя быстро переоделась в трикотажное платье, причесалась, заколола пряди в пучок, нанесла неброский макияж. Чёрт, она совсем забыла о нём, своём временном соседе. Вообще из головы вылетело то, что он должен появиться в субботу. Наскоро собравшись, Катя надела свои старенькие осенние сапоги, надеясь, что её попутчик не заставит её долго гулять по городу пешком, застегнула пуговицы на старом пальтишке, подхватила сумочку и вышла из комнаты. Она закрыла дверь на ключ, по привычке удивляясь, зачем это вообще делает. Ведь никаких ценных вещей у неё нет, если не считать флакончика французских духов, которые она, не удержавшись, купила себе к празднику.